- Она вышла тебя встречать в прекрасном платье и покорила своей красотой? – Предположила я в стремлении вызнать все, как можно подробнее.

- А? – Отец вернулся из своих грез и улыбнулся. – О нет… Она налетела на меня прямо на дорожке сада, сбила с ног, сама повалилась следом, потом изрядно помяла, пока вставала, а потом заявила, что я неуклюжий медведь и, гордо задрав нос, удалилась прочь. – Он снова улыбнулся и его улыбка лучилась нежностью. – Ей тогда было что-то около двенадцати и я воспринял ее сущим ребенком, что не помешало мне обидеться и демонстративно игнорировать нахалку в течение всех наших визитов в дом советника.

А через два года мы с отцом снова приехали в Фаргоцию, и на этот раз уже было и прекрасное платье, и красота, что поразила меня в самое сердце. Вот тогда-то Аврора и отыгралась на мне за прошлое пренебрежение. – Он даже головой покачал, вспоминая те времена. – Чего я только не делал, чтобы привлечь ее внимание! Долго не мог принять тот факт, что все не так, как в Турании, и за девушкой нужно не просто ухаживать, но еще и соперничать с хлыщами, что так и норовят  перетянуть ее внимание на себя.

Отец Авроры только посмеивался, глядя на молодежь, однако отдавать замуж собирался еще не скоро, да и давно приберег в женихи своей дочери кандидатуру самого принца Фаргоции. И потому все предложения руки и сердца отвергал, говоря, что его девочка еще слишком мала для роли жены. Также, не задумываясь, он отверг и мое предложение, да еще при этом предложил подумать: готов ли я при положительном ответе дать обещание, что в моей жизни уже не будет ни других жен, ни наложниц.

Признаться, мне тогда подобное показалось дикостью. Все-таки я был воспитан в совершенно другом ключе. Однако, твой дед, Лейла, не смотря на мое уязвленное самолюбие, заставил задуматься о том, что Аврора действительно другая: более свободная, более решительная, смелая… И она вряд ли сможет принять те семейные законы, что существуют в султанате.

Целый месяц я пытался избавиться от наваждения по имени Аврора. Перестал бывать у них дома, старался не пересекаться с ней на прогулках. Однако, одна случайная встреча и я понял, что не нужны мне ни другие жены, ни многочисленные наложницы, если рядом со мной будет она. Да и Аврора за время нашей разлуки переменилась ко мне. И когда во время моего следующего визита я застал ее в саду, то признался в любви и объяснил, что ее отец никогда не отдаст ее мне в жены. К моему немалому удивлению, Аврора ответила мне взаимностью. Как оказалось, я понравился ей еще тогда, в нашу первую встречу. И нагрубила она только потому, что сильно смутилась своей неуклюжести, и мое демонстративное   нежелание общаться сильно ее тогда обидело. Вот и играла она со мной в снежную королеву, когда я появился вновь. А когда я снова пропал, сильно расстроилась, решив, что во всем виновата ее холодность.

Потом много еще чего было: и встречи, и попытки снова просить ее руки, и ее попытки уговорить отца отдать ее мне, и тайные свидания, когда нам запретили видеться и, наконец, побег, который, разумеется был осуществлен с одобрения и при помощи моего отца. Он-то хорошо знал, что у Авроры, как и у старого графа, есть ментальный Дар, не зря же ей прочили в мужья принца. Он был только рад, как породниться с таким семейством, так и заполучить в семью такую перспективную линию одаренности. Отец, конечно прекрасно понимал, что подобное может сильно навредить отношениям двух стран, однако также он понимал и то, что после свадьбы у отца невесты не останется иного выбора, как принять выбор единственной дочери. А затем не составит никакого труда наладить отношения между странами вновь.

Однако, существовала одна загвоздка: так как я был сыном визиря, а Аврора одаренной, то разрешение на наш брак должен был дать сам Султан, иначе Аврора автоматически становилась непризнанной женой, что по сути тоже самое, что наложница. Да, есть и такое понятие в нашей культуре. – Заметив мое недоумение, пояснил отец. – А потому, после длительного путешествия на корабле, мы прямиком направились  в столицу во дворец Султана.

Правда, пока мы все отдыхали после плавания, я успел кое с кем договориться о страховке, на случай, если Султан решит-таки не отдавать мне мою девочку. Я уже довольно хорошо знал этого интригана и любителя женщин, а потому не разделял слепой уверенности отца в том, что тот разрешит сыну своего визиря взять в жены столь одаренную и красивую девушку. Хотя, подозреваю, отца вполне устроил бы и вариант при котором Султан сам бы взял Аврору третьей женой. Но, как понимаете, этот вариант категорически не устраивал меня.

А потому после того, как сбылись мои худшие опасения и Султан решил оставить Аврору себе, мои люди под шумок, пока никто не опомнился, прямо из зала ее похитили. Также быстро дворец покинул и я. А дальше были уход от погони, схроны, где мы с Авророй прятались, бесчисленные переодевания, маленькая рыбацкая церквушка, где нас наконец обвенчали перед ликом Всевышнего и корабль, который доставил нас в прибрежный эльмирантийский городок Шалем.

Разумеется, отец ни о чем не знал и даже не догадывался, иначе бы не позволил нам с Авророй убежать. Все-таки тогда бы Султан никогда ему такого не простил, как, впрочем, и мне. А так он отделался лишь допросом, который проводил одаренный, наделенный способностью отделять правду от лжи, и недолгой немилостью.

Через три года я вернулся в Туранию и при помощи все тех же людей, что помогли нам сбежать, встретился с отцом. К этому времени он успел не только простить меня сам, но, к моему удивлению, выторговать у Султана индульгенцию моих грехов. Тот-то простил, как говорится, но вот видеть меня не то, что во дворце, но даже в столице не пожелал. Да я и сам уже ничего этого не хотел, предпочитая строить свою жизнь самостоятельно с любимой женой и дочерью.

Я знал, что и у тебя может открыться материнский Дар, а потому не хотел, чтобы ты росла в Турании, где тебя бы уже точно подозревали в одаренности. А о том, что может произойти с одаренными девочками, да еще с ТАКИМ Даром, я к тому времени успел узнать. Все-таки мой отец был визирем, а я любопытным мальчишкой, что любил иногда подслушивать взрослые разговоры.

Так что мы с Авророй решили оставить все, как есть. Конечно, я видел, что ей тяжело справляться со всеми трудностями быта и жизни в роли простой женщины. Но она слепо верила мне и в меня и всегда весело заявляла, что это ненадолго, что мы скоро разбогатеем, и я найму ей кучу слуг, которые будут исполнять все ее желания. А пока ей и так хорошо, главное, что вместе со мной и нашей малышкой.

И знаешь,  - голос его вдруг дрогнул, - не смотря на все трудности, то время стало для меня самым счастливым в жизни. Оно вспоминается мной не просто, как набор счастливых воспоминаний, а как некий яркий, залитый солнцем и любовью мир, который несла в себе твоя мать. – Он замолчал, запрокинув голову и борясь с подступившими слезами. - Ты не подумай, с Маликой я тоже счастлив, но немного по-другому. Возможно это счастье более зрелое и от того даже более ценное. Но то время я храню в своей памяти, как величайшую драгоценность.

Слезы сами собой брызнули из глаз, и я, наконец, позволила себе подойти к отцу и крепко-крепко его обнять.