– А тот, он был жив?

– Я не знаю. Не думаю. Он лежал без единого звука, без движения. Такой серый куль на асфальте. Как собаки или кошки на дорогах лежат, и сразу понятно, что они мертвые. Наверное, какой-то пьяный бомж. Кому еще там оказаться в это время?

– И что дальше?

– А вот дальше и начался кошмар. То есть, Эсмеральда, ты меня пойми правильно. Конечно, то, что случилось, – ужасно. Но в тот момент я как-то еще не осознал этого. Вот когда ты по телевизору смотришь в каком-то дорожном патруле, как кого-то сбили, ты сразу говоришь – какой подлец. Как же так, сбил человека? Куда он смотрел? Кто его пьяного за руль посадил? А тут-то ты сам, лично, и все принимает другой оборот. Все становится очень субъективным. Ты же действительно не хотел. Ты не специально. И он сам шел, качался, пьяный. Не смотрел на дорогу. И, главное, сделать-то уже ничего нельзя. Ты уже в капкане. Уже не отмотаешь назад, не изменишь ничего. Вот ты жил – и вот все кончилось. Вот ты обмывал контракт, хотел помириться с женой, хотел, может, с ней ребенка родить, квартиру купить в кредит. И все – тебе в тюрьму, на несколько лет как минимум. И что будет дальше – только мрак. И жены не будет, и ребенка, и ничего. Кончено.

– Разве это так? Может, все бы и не так сложилось. Может, жена бы от тебя никуда не делась.

– Машка-то? Не знаю. Может быть. Машка бы простила, наверное. Принялась бы меня же и утешать. Только в тот момент мне казалось, что все будет кончено. И потом – ты же помнишь это ее «ты пожалеешь». А я и пожалел, тут же. Вот я и уехал. Думал, что так будет лучше. Для меня, естественно. Думал, что раз уж я ничего не могу сделать – зачем же буду сам себе жизнь портить?

– А вдруг он был жив? Тот, бомж.

– Я хотел вызвать «Скорую». Честно, мне же тут незачем врать. Я заехал в какой-то двор, думал, оставлю там машину, дойду до телефона-автомата и заявлю об угоне машины. Ну, чтобы получилось, что это не я за рулем был, когда… случился инцидент.

– Умно.

– Да уж. Только во двор за мной въехала иномарка. BMW, вся сияющая, как из салона. А там сидели ребята, мощные, с удостоверениями. Сказали, что я поступил нехорошо и неправильно, уехав с места происшествия. И что они выполняют свой гражданский долг, задерживая меня.

– Что?! – Я изумилась. Ничего такого я вообще не ожидала.

– Да, вот так. У них оказался видеорегистратор, они, оказывается, в тот самый момент ехали по другой стороне кольца. Вот и засняли в лучшем виде, как я… как моя машина… в общем, ты поняла.

– Я поняла. Но… ты же говорил, что ты так и не попал в полицию.

– Не попал, – согласился он. – Только ты, Эсмеральда, забываешь, что в нашем мире все продается и все покупается. Только иногда очень дорого.

– Что ты имеешь в виду?

– А то и имею. Что те ребята, сами вроде как из полиции или около того, пообещали все закрыть и стереть, но только за определенное вознаграждение, вполне, кстати, сопоставимое с ипотекой на квартиру.

– Вот сволочи!

– Нет. Сволочь тут только одна – это я. Мне бы лучше пойти, мужику этому «Скорую» вызвать, а заодно и ментов. Ну, посадили бы меня. Да и черт с ним. Все равно живу как в аду. А я стал откупаться. И влип по полной. До утра с ними таскался, где-то они мне по-быстрому машину починили. Деньги снял с карт, все, что были, да еще и в долг влез. Потом еще полгода откупался. Чтобы дело не завели, чтобы не проводили расследования, чтобы меня не пришили к делу. Ну, главным образом за видеорегистратор, конечно. А сейчас думаю – зачем? Если Машка от меня все равно ушла. А я с тех пор сам себе омерзителен. Вот и скажи мне, SistemError, как, можно меня понять и простить? Скажи мне, что я хороший человек, которому просто не повезло. А? Чего молчишь?

– Я не знаю, что сказать.

– Ну что ж…

– Я бы не хотела оказаться на твоем месте, – напечатала я через пару минут.

Вся эта «страшная тайна» потрясла меня. Как можно было жить с человеком рядом и совершенно ничего о нем не знать! Да еще при этом быть уверенной, что мы с ним близки, что мы доверяем друг другу? Что мы вместе. Не было никаких «нас». Была только я и какой-то странный костюм, с которым я жила, думая, что это – большая любовь. Настоящая. Что такое настоящая любовь? Покажите мне тех двух людей, которые на самом деле вместе? Мы сидим, каждый запертый в своем сознании как в клетке, и только думаем, что видим перед собой кого-то. Но сами продолжаем упорно вглядываться в собственное отражение, не видя никого вокруг. И, сидя на полу в квартире, которая уже завтра перестанет быть моим домом, я впервые вдруг задумалась, что это, в сущности, не так и плохо. И что раз это так, то мне лично для того, чтобы жить, не нужно никого, кроме себя самой. А уж этого у меня пока что никто не забирал.

– Что ж, радуйся. Ты же все-таки на своем месте. Все встало на круги своя. Все, Эсмеральда, мне пора. Хочешь – пиши. Не хочешь – черт с тобой. Мне уже все равно.

– Я напишу.

– Как хочешь, мне без разницы.

Даже буквы в его послании выглядели обиженными и разочарованными. Я была слишком холодна?

Я послала ему смайлик.

–

– Что еще скажешь?

– На мне надет красный кружевной корсет. Именно такой, какой ты хотел бы на мне увидеть в реальной жизни. И мне совершенно все равно, кого ты убил. Я буду тебе писать, потому что хочу с тобой говорить. Но не сегодня. Сегодня на мне кружевной корсет. Думай об этом. Пока!

* * *

Ситуация выглядела сложной. Адвокат, которого Яне посоветовала Ирина, был настроен скорее скептически, чем оптимистично. Выяснялись подробности. В свое время Яна умудрилась провернуть номер – потерять паспорт, а в новом не поставить (за вознаграждение, конечно) штамп о браке. Так что ей удалось купить квартиру только на себя, как честной незамужней девушке. И она, признаться, была уверена, что с этой стороны защищена. Оставалось только придумать, как именно все обстряпать, чтобы мужу было не к чему придраться.

На деле все обстояло сложнее. Простая потеря паспорта и отсутствие в нем штампа о браке еще не могли гарантировать Яне полной победы. Разнообразные схемы, придуманные ею, тоже у адвоката восторга не вызывали.

– Но вы же мой адвокат, вы должны действовать на моей стороне, – возмущалась Яна.

Адвокат нес какой-то бред:

– Я действую в соответствии с законом. То, чего вы хотите, – незаконно.

– Но я заработала на эту квартиру. Сама! Он же висит на моей шее всю жизнь. Он… он бьет меня.

– Вы заявляли о побоях?

– Что? Нет, конечно. Это же позор!

– Ну что ж, в таком случае будет сложно что-то доказать. А в каком смысле это ваши деньги? Вы получили наследство? – Адвокат забрасывал Яну вопросами, какими-то статьями кодексов, судебной практикой. Факт был прост – квартиру придется делить.