Очень тяжело переносить разлуку с любимой девушкой. Когда вчера Костя вернулся в свою квартиру, его встретила звенящая тишина полного, беспросветного, безнадежного одиночества. Раньше Костя не ценил близких людей, наоборот, он любил сидеть за ноутбуком, чтобы никто не трогал и не приставал, как-то раз он рассказал Ольге про фантастический роман, в котором к каждой женщине приделывалась кнопочка для временного выключения. Ольга тогда обиделась и стала говорить, что она не мебель и не кибернетическая игрушка, которую можно выключить кнопкой, что она никогда не позволит так с собой обращаться… Бла-бла-бла… А теперь Костя один, никто не мешает ему запустить на ноутбуке «Цивилизацию» или бездумно лазить в Интернете до посинения, но он сам не хочет этого. Он привязался к Инне так, как никогда не привязывался ни к одной женщине, и дело тут не в сексе (хотя и в этом тоже), а в том, что Инна его понимала, как не понимал никто. Его мысли и чувства не были тайной для нее, она видела всю грязь на дне его души (а там ее немало скопилось), но она не брезговала его сущностью, она принимала Костю таким, какой он есть, и это было прекрасно. Костя не раз слышал и читал, что любовь пьянит, но раньше он думал, что это просто поэтическое иносказание. А теперь он узнал, что любовь не только пьянит, но и дает похмелье, а вернее, не просто похмелье, а самую настоящую наркоманскую ломку. Как же тяжело…

— Что-то ты мрачный сегодня, — сказал Олег Дмитриевич. — У тебя, вообще, все нормально? Здоровье, Инна…

Мелькнула безумная мысль — а может, рассказать ему про всё? Потребовать, чтобы он связался с Юлием Моисеевичем, заставил его надавить на кобнкюков, пусть вернут Инну… Нет, глупости это, на кобнюков никто не может надавить, разве что президент, да и то непонятно, кто из них на кого надавит. Нельзя ему ничего рассказывать, только хуже будет. Отстранят от проекта, он ведь уже почти не нужен им, всю информацию он им сдал, в патентной заявке есть правильная формула ТДМ, а синтез белка по формуле любой лаборант проведет. Скажут: «Гуляй, Костя, изобретай еще», и ничего с ними не сделаешь. Олег Дмитриевич вроде человек порядочный, но кто его знает, до каких пор простирается его порядочность, большие деньги любому глаза застилают, и вряд ли он исключение, во власти все люди такие, другие там не держатся.

— Все нормально, — сказал Костя. — Просто устал сильно.

— Вот, Юлий Моисеевич, извольте взглянуть. — Олег положил перед мэром бизнес-план.

Мэр взвесил на руке толстую и тяжелую книгу в красивой кожаной обложке. Раскрыл, перелистнул несколько страниц и поднял на Олега недоуменный взгляд.

— Ты мне лучше вот чего скажи… — начал он.

Олег не стал дожидаться окончания фразы, а просто передал мэру три листа бумаги, скрепленные степлером.

— Вот, тут основное содержание кратко, — сказал Олег.

— О, то, что надо, — сказал мэр и углубился в чтение. Через минуту он поднял взгляд и спросил:

— Может, не стоило так рано этот, как его… биореактор запускать? Цена упадет сразу…

— Все просчитано, — сказал Олег. — Могу предоставить таблицы и графики, я их не распечатывал, но в электронном виде они есть. Потери в прибыли не такие уж и большие, могу показать.

— Не такие большие — это сколько? — спросил мэр.

— Процентов двадцать-тридцать, — ответил Олег.

На самом деле предлагаемый план срезал с максимально возможной прибыли проекта процентов пятьдесят, но этого Олег говорить не стал. Маркс в свое время правильно сказал, что нет преступления, на которое капиталист не пошел бы из-за сверхприбыли, а Юлий Моисеевич — тот еще капиталист, настоящая акула империализма. Обычно он понимает, где нужно драться за каждый рубль, а где лучше проявить щедрость, но когда цифры настолько велики, инстинкт бизнесмена может возобладать над разумом, а это плохо, могут быть неприятные побочные эффекты. Понятно, что клиент заплатит любые деньги за исцеление от смертельной болезни, но также понятно, что если цена окажется запредельной, клиент пойдет на любые ухищрения, лишь бы платить. А если таких отчаявшихся клиентов наберется слишком много, может сработать эффект критической массы. Объявят организаторов проекта кровопийцами, наживающимися на народном горе, и потом рад будешь, если в конечном итоге останешься при своих. Статья 159, часть 4, мошенничество в особо крупных размерах, до восьми лет лишения свободы. Конечно, никакого мошенничества здесь и в помине нет, но люди, которые отбывают сроки по этой статье, тоже раньше так думали. Осторожнее надо быть, нельзя сразу раскрывать все намерения, надо делать вид, что вот-вот начнется массовое производство, и цены сразу упадут. Но при этом быть в готовности, чтобы, когда соловей поймет, что его кормят баснями, сразу выбросить препарат на рынок по умеренной цене, тысяч эдак по тридцать-со-рок за дозу.

— Все равно много, — заявил Юлий Моисеевич. Олег развел руками.

— Если вы уверены, что президент вас поддержит, можно рискнуть, — сказал он. Немного помолчал и добавил: — Но я бы не стал.

Юлий Моисеевич задумался.

— С Минздравом как дела обстоят? — спросил он.

— Замечательно, — ответил Олег. — Есть разрешение на клинические испытания, оно оформлено задним числом, проведено по всем документам, комар носу не подточит.

— Сколько дал? — спросил мэр.

— Полмиллиона в баксах, — ответил Олег. — По той схеме провел, ну, что вы давали.

На самом деле цена вопроса составила всего лишь двести тысяч, причем половину этой суммы взял Саша Гриднев. Хорошо, что проект курирует именно он, сразу позвонил кому надо и скинул цену в пять раз. Интересно, кого он там на крючке держит и на каком крючке? И точно ли в пять раз скинул цену? Не исключено, что он все себе забрал, ну и правильно, в общем-то, Олег давно уже перестал обижаться на не очень честных посредников, сам такой же. А что делать? Не обманешь — не продашь.

— Дорого берут, сволочи, — вздохнул Юлий Моисеевич.

— Ничего страшного, эти расходы быстро отобьются, — сказал Олег. — Кстати, готовьтесь, в субботу по телевизору будут Костю показывать, в передаче «Здоровье нации».

— Уже? — удивился Юлий Моисеевич. — Быстро ты. А обеспечение полностью готово? Офис, реклама…

— В офисе все готово, — сказал Олег. — А рекламу мы в первое время давать не будем, а может, вообще не будем, похоже, нецелесообразно. В бизнес-плане об этом тоже написано, все расчеты проведены, я проверял, вроде похоже на правду.

— Хорошо, — кивнул Юлий Моисеевич. — Кстати, покажи мне при случае этого гения, интересно посмотреть.

— При случае покажу, — сказал Олег. — Только он сейчас не вполне адекватен.

— Это понятно, — усмехнулся Юлий Моисеевич. — От такого открытия у кого хочешь крыша уедет.

— Тут не только это, — сказал Олег. — У него с бабами какие-то проблемы, с женой разводится, любовницу завел, она от него тоже ушла…