В ночи заискрился золотистый свет, замелькали тени. Появился фавн Торбит.

– Перестаньте! – прикрикнул он на не в меру разошедшихся девиц. – Трог, бери его и уматывай отсюда. – Потом повернулся к Звездочке. У меня сложилось впечатление, что они очень скоро забудут о деле. Все правильно: любовь, а не война.

Из мрака проступили расплывчатые очертания мужской фигуры. Парень с дубинкой, которой, похоже, и сломал колесо экипажа, подхватил меня, словно маленькая девочка – куклу. Я сразу догадался, что сопротивляться бесполезно. Мне в ноздри ударил запах пота.

Что называется, из огня да в полымя. Ни минуты покоя. А тут еще этот снег лезет за шиворот.

Беситься толку не было. Дураку ясно, что с богами мне не справиться. Мое единственное оружие – то, что у меня между ушами, а смертоносным его никак не назовешь.

Терпеть не могу нытиков и тому подобных личностей, однако... Тяжело шевелить мозгами, когда тебя волокут неведомо куда, в лицо бьет град, а за шиворот сыплются снежинки.

Очевидно, причуды погоды каким-то образом связаны с выкрутасами богов. Может, они просто-напросто лишили людей тепла на веки веков.

Если бы научиться, как это делается, я бы изрядно разбогател. Но разве может смертный договориться с богом?

Трог остановился и начал разворачиваться. В следующий миг я понял почему. В воздухе кружил старина Йоркен. Мне стало жаль беднягу. На его месте я бы потребовал прибавки. Бам! Дубинка проделала дыру в мостовой. Йоркен успел увернуться в самый последний момент.

Мне в голову пришла мысль. Надо ее осуществить, пока она не улетучилась. Все равно годороты знают, где я нахожусь.

Я развязал веревку Магодор. Мне пришлось изловчиться: ведь Трог по-прежнему держал меня в руке. Я вытянул веревку в длину, завязал булинь, приготовил петлю и аккуратно подвел ее к своим ногам. Между тем Трог продолжал размахивать дубинкой, веселя зевак, прилипших носами к окнам. Надеюсь, Гаррета никто из них не узнал.

Трог снова промахнулся и разнес в щепки желоб для воды заодно с чьим-то крыльцом. Йоркен не пострадал. Он явно тянул время, дожидаясь подмоги.

Я залез в невидимый мешок, изогнулся, затянул петлю на запястье Трога, а потом сделал так, как показывала Магодор.

Веревка уменьшилась до привычной длины. Трог застыл как вкопанный, издал громогласный вопль, в котором слились воедино боль и изумление. Я плюхнулся в грязь, под которой оказались самые твердые из танферских булыжников.

Отрубленная рука Трога, очутившаяся в мешке вместе со мной, принялась елозить по мостовой. Вот что значит рука бессмертного! Я укрылся у стены дома. Кажется, меня никто не заметил. Впрочем, действующим лицам спектакля было не до Гаррета. Трог разбушевался окончательно. Йоркен едва успевал укорачиваться. Удивительно, как у него не закружилась голова.

Я принялся выбираться из мешка. Совсем не обязательно сообщать годоротам, куда я отсюда направлюсь.

Йоркен заметил отрубленную руку Трога, увидел меня и на мгновение утратил осторожность.

Шмяк! У выражения «расплющить в лепешку» появился новый смысл. Трог занес дубинку для нового удара.

Я бросился бежать.

Оглянувшись напоследок, я увидел Дайгеда с Родриго. Затем раздался чудовищный грохот.

* * *

Что-то пролетело мимо. Я пригнулся – на случай, если это сова.

– Аргх! – Летун врезался в кирпичную стену. – Проклятая тварь ничего не видит в темноте! Гаррет!

– Черт возьми, где ты был? – Было так темно, что птицу я смог отыскать только на ощупь.

– Я потерял тебя, когда ты решил перекусить. Было много дел. Я вернулся, исполненный дурных предчувствий, и они меня не обманули. Мне удалось тебя найти лишь благодаря тому, что я следил за аверами.

Я отпустил нелестное замечание, взгромоздил птицу себе на плечо и двинулся дальше.

– Как тебе представление?

– Они словно капризные дети, крушат все подряд. Иди в парк. И пошевеливайся!

– Не могу. – Мои ноги скользили, я едва сохранял равновесие. Вода под слоем снега замерзла, и мостовая покрылась коркой льда.

Снег повалил пуще прежнего.

На снегу остаются следы, но метель способна их замести в мгновение ока. А все шло к тому, что вот-вот разыграется настоящий буран.

Позади разворачивалась очередная битва. Боги вопили что твои торговки рыбой.

– Мне нужно одеться потеплее. Иначе я замерзну.

– Ничего, переживешь. Иди в парк. Там тебя ждет мисс Кэт. Она доставит нас в безопасное место. – Птица на моем плече тоже дрожала от холода.

Чем дальше я продвигался, тем реже становился снег, а позади сверкали молнии и гремел гром. Причем столь часто, что я решил – должно быть, сошлись врукопашную Имар с Лангом.

Пускай повоюют, а мы пока смотаемся.

– Я устал, – пожаловался я попугаю, в очередной раз оступившись на опушке парка. Снега было по щиколотку; к счастью, под ним скрывалась твердая земля. Не то что там, откуда мы пришли.

Поднялся пронизывающий ветер, который швырнул мне в лицо пригоршню снежинок. Я что-то пробормотал и выругался. Попка-Дурак, не желая повторяться, выругался и забормотал. Я направился в ту сторону, где, по моим прикидкам, ждала меня Кэт, где она совершила посадку в прошлый раз. Шел наугад, поскольку в парке было темнее, чем в сердце скряги.

– Гаррет! Я здесь!

Кэт. Я завертел головой, пытаясь определить, откуда доносится голос. Споткнулся обо что-то, рухнул в яму, где снега было едва ли не по пояс. Попка-Дурак обложил меня за невнимательность.

Из мглы появилась Кэт.

– Держите. – Она протянула мне одеяло. Я заметил, что девушка одета по погоде, из чего следовало, что она имеет какое-никакое представление о происходящем. Но уточнить, так ли это, возможности не представилось. – Поднимайтесь! Надо спешить. Они снова взяли ваш след.

Как настоящая кошечка, Кэт видела в темноте. Но вот со слухом у нее было не все в порядке. Мой вопрос: «Что, черт побери, тут творится?» – остался без ответа, канул в снежной пелене.

Мы двинулись в ночь под прямым углом к тому направлению, которого я придерживался до сих пор. А вот и крылатые лошади. Животные о чем-то переговаривались между собой. Рядом кружил Четырнадцатый, которого погода, судя по всему, нисколько не беспокоила. Лошади уставились на меня лукавее обычного. Правда, у нас наконец появилось что-то общее. Они, как и я, были не в восторге от снегопада.

– Шевели ножками, милка. Сюда топают крутые парни.

В снежной пелене мерцал огонек, немногим более яркий, чем солнце в облачный день.

Кэт помогла мне влезть на одну из лошадей. Похоже, на этой я скакал и в прошлый раз. О чудо из чудес! Я вновь ухитрился сесть лицом в нужную сторону. Как тут не поверить в божественное провидение?