Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я видела только, что ты мне соврал.
– Я не врал, – грустно сказал Борис.
– Как это? Я же видела все своими глазами! Штамп в паспорте – он же был!
– Ну и что?! – воскликнул Борис и схватил меня за руку. – Я все равно не твой Андрей.
– Почему?
– Потому что я тебя люблю! – высокопарно объяснил Борис. И, как и следовало ожидать, приник к моим губам страстным поцелуем. Тут-то я и попалась. Еще бы, ведь Борис – это вам не какая-то Света. Это игрок из высшей лиги. Он сказал именно то, что я хотела услышать, и сделал ровно то, от чего у меня тут же закружилась голова и подогнулись колени. К тому же Борис пообещал, что там, дома, ответит на любые мои вопросы.
– И поверь, что мои ответы тебе объяснят абсолютно все.
– И даже то, что твоя бывшая жена делала в халате на лестничной клетке? – недоверчиво уточнила я.
– Это – в первую очередь, – прямодушно кивнул Борис.
Стоит ли говорить о том, что моя ковбойская крепость пала. Я сдалась без боя, хотя где-то в глубине души уже ругала саму себя за эту слабость и понимала, что теперь уж я точно буду страдать. И страдать буду очень сильно. Через пять минут мы с Борисом ловили такси, чтобы поехать к нему домой, откуда уже эвакуировала его якобы нелюбимая жена. Ехали, чтобы объясниться.
Ложь – самое уникальное явление на свете, гораздо круче всяких там ураганов или цунами, хотя это и не так бросается в глаза. Соврет – недорого возьмет, говорят про того, кто спокойно смешивает действительность с вымыслом, составляя разные коктейли на каждый день или под конкретный повод.
– Почему я не пришел вовремя на работу? Потому что наш трамвай сошел с рельсов, и пришлось спасать старушку, которая испугалась, что больше никогда не попадет домой.
– Серьезно?
– Конечно. Мюнхгаузен отдыхает, – с невозможным видом заявляет враль, хотя все (включая и руководство) знают, что он просто проспал, потому что накануне перебрал с текилой.
– Завтра придумай что-нибудь поубедительнее, – бурчит довольный начальник.
Он, конечно, расстраивается из-за падения трудовой дисциплины, снижения показателей и недовыполнения плана, но… Всякому приятно, когда в его честь нагромождают такую кучу сложного, многоступенчатого и путаного вранья. Значит, уважают. Вот и мне очень хотелось сказать Борису, сидящему рядом со мной на заднем сиденье «Волги»: «Соври что-нибудь поубедительнее, прояви ко мне уважение. Скажи, что ты действительно был женат и беспардонно меня обманывал, но скажи, что ты делал это исключительно из полной невозможности жить без моих бездонных глаз. Или скажи, что твою жену вчера очень удачно переехало самосвалом и теперь, хоть ты и обманывал меня (беспардонно, как уже было говорено), все чисто на пути к нашему совместному счастью».
– Приехали! – хлопнул себя по колену водитель «Волги» и плотоядно посмотрел на Борисов кошелек. Меня вдруг пробрали мурашки. Как это так получилось, что я, так хорошо маскировавшаяся, попалась и снова собираюсь беседовать со своим злейшим врагом на его территории.
– Может, я домой? – робко предложила я.
– Что ж, если ты так хочешь, то конечно. Спасибо за компанию, – прохладно-спокойным тоном отреагировал Борис.
– А что? Ты уже передумал говорить? – с испугу ляпнула я.
Борис выдержал подобающую моменту паузу и захохотал:
– Имей в виду, что такие игры могут привести и к противоположному результату. Что ты будешь делать, если никто не бросится за тобой вдогонку?
– Нет, все-таки ты мерзавец! – воскликнула я. – Нельзя так хорошо читать чужие мысли. Особенно озвучивать их, если ты хочешь, чтобы тебя простили.
– Странная формулировка, – удивился Борис. – Простили? Но я до сих пор так и не понимаю, в чем я виноват.
– Как в чем? В том, что ты мне врал! В том, что ты женат!
– Я был женат! Был!
– А что, твою жену переехал каток? – спросила я.
Борис онемел и вытаращил на меня глаза. Я смутилась и юркнула к нему в квартиру. Господи, как же я давно тут не была. То есть совсем недавно я очень даже была, но только из этой двери вышла его блондинистая грымза. Не хочу вспоминать!
– Выпьешь? – галантно предложил Борис.
– Конечно. – Я вцепилась в бокал с вином как в спасательный круг. Как бы то ни было, а когда Борис находился рядом со мной, я полностью теряла контроль.
– Так можешь не пить залпом, бокал у тебя никто не отберет, – успокоил меня Борис.
Я встрепенулась и посмотрела на руки. Оказалось, что я уже опустошила все, что было налито.
– Вообще-то я не пью, – гордо заявила я, но следующий бокал опустошила с той же непотребной скоростью.
– Я так и понял. Ты присядь, а то вино не успевает задержаться. Сразу пролетает на выход.
– Ты просто гад какой-то. Что ты хотел мне сказать? – разозлилась я. Но на диван все-таки плюхнулась.
– Сказать? Ну, как тебе такое… ты очень похудела за последние полгода. Это меня огорчает.
– Подкормить решил? А чего не кормишь, а только поишь?
Борис мне налил третий бокал, и я уже напрягалась относительно того, что наливает он только мне. Надо сбавить темп, а то я уеду очень далеко.
– Я никак не могу пережить, что мы так глупо расстались. Хочу пережить, но не получается. Придется попробовать тебя вернуть, – заявил Борис.
– Почему она ходила тут в халате? – спросила я о том, что волновало меня в первую очередь.
– Она приехала с сыном на неделю, пока у него шли каникулы. Так что ничего удивительного, что ты увидела ее в халате. Мы с ней старательно изображаем дружбу, чтобы не травмировать нашего мальчика.
– Да? С трудом верится, – надулась я.
– И тем не менее я не вру, – сказал Борис. – Мы пережили такой болезненный развод, что теперь мне и в голову не придет приблизиться к ней. Особенно если учесть, что она мне устроила.
– А что? – с интересом уточнила я.
– Слушай, а может, обойдемся без подробностей? – раздраженно спросил Борис.
Я чуть было не дала задний ход, но любопытство – страшная сила.
– Немного подробностей не повредит. Неужели я недостаточно тебе доверяю, принимая все твои слова на веру? – обиделась я.
– А ты принимаешь? – выжидательно посмотрел на меня Борис. Я поняла, что это очень важно для него.
– Да. Я поверю каждому твоему слову. И никогда ничего не буду перепроверять, – совершенно искренне сказала я.
Борис помолчал, задумавшись о чем-то.
– А почему?
– Потому что мне очень плохо без тебя. Потому что я всей кожей чувствую, что ты не соврешь, – объяснила я.