— Бросайте ваши дома, оставляйте их на подмастерьев и жён, берите в руки любое оружие и спешите к воротам Сен-Жак! — кричал старшина цеха перчаточников, взобравшись на бочку у Хлебного рынка. — Наш король в опасности! Спасём короля!

— Спасём его! Спасём нашего государя! — ревели в ответ люди и бросались к своим домам за оружием.

— Они захватили в плен короля и держат его взаперти в замке Монлери! — размахивая руками, бросал в толпу гневные возгласы свинарь из корпорации мясников, что обосновались у Шатле. — Там рыцари, и у них мечи, а у нас топоры и дубинки, но мы, клянусь рылом только что зарезанной мною свиньи, смело вступим в бой и отобьём нашего короля!

Церковь тоже не осталась в стороне. Кардинал, узнав ужасную новость, сразу же понял, как надо действовать. Руководствуясь его указаниями, какой-то священник вещал зычным голосом у паперти церкви Святого Маглуара:

— Всем, кто выступит на защиту короля, Церковь отпускает грехи на пять лет вперёд! А коли суждено кому погибнуть за святое дело, душа того отлетит к Господу нашему, и даст Он милостиво место ей в царстве своём небесном.

— Вставайте все и беритесь за оружие! — призывал кузнец на перекрёстке улиц Оружейников и Бретонской. — Опасность грозит юному Людовику. Его взяли в плен нечестивые рыцари. Это всё графы из Дрё, кто не слышал о них! Думаю, не отыщется среди вас предателя, что был бы рад случившемуся несчастью. Кто радуется чужому горю, того Бог не оставит безнаказанным. Все, кто слышит меня, идите в мою кузню, я дам вам копья, шлемы, ножи. У меня есть косы, ими мы будем резать рыцарей, как свиней!

— Эй, Блашан, а нет ли у тебя копий с крючьями? Говорят, такими крючьями можно запросто стащить всадника с лошади. Стащим — и вспорем ему живот, будет знать, как нападать на нашего короля.

— Есть у меня такие копья, немного, правда, десятка два-три.

— Хватит и этого! Что их там, несколько сот шпор?

— А ещё у меня есть цепи! Хорошие тяжёлые цепи.

— Давай их сюда! Цепями будем бить мятежных графов и принцев! А куда нам идти, Блашан?

— Я слышал, к воротам Святого Жака. Все идём туда!

— А где наш король? Куда это его занесло?

— В замок Монлери.

— Далеко ли это?

— Меньше чем за полдня будем там.

— За короля, друзья, за нашего государя! — вскричал водонос с улицы Бильет. — Его дед Филипп дал нам стену, оградил город от врагов! Так неужто мы теперь будем спокойно смотреть, как его, малыша, терзают толстые и жадные графы? Спасём же короля! Бог велит нам всем, его верноподданным, выступить в защиту святого дела!

И к полудню у южных ворот города как с одной, так и с другой стороны собралась огромная толпа горожан, снабжённых всеми видами оружия простонародья. Во главе их, у подножья холма Святой Женевьевы, восседали на лошадях несколько рыцарей и члены семейства де Немур.

— Вперёд, друзья мои! — воскликнул граф де Монфор, указывая мечом направление. — Спасём миропомазанника Божьего! Нас тут три-четыре сотни, никак не меньше. Увидев такое войско, подлые изменники в страхе разбегутся.

— А сколько их? — спросил кто-то. — Не больше ли нас?

Монфор не знал точное число, но счёл нужным обнадёжить людей:

— У короля пятьдесят всадников. Неужели вы думаете, что враги выслали бы против него войско в тысячу шпор? Их не больше ста, уверяю вас. Конечно, придётся повозиться, но Бог указывает нам путь с высоты небес, и Он сулит нам победу! Вперёд же, на Монлери, во славу Бога и нашего короля!

И это невиданное войско, горланя победные песни, гремя цепями и стуча древками копий об укатанный повозками и утоптанный людьми тракт, двинулось в направлении Орлеана. Навстречу ему из Этампа тоже выступили горожане, небольшим, правда, числом — около ста человек. Одним вступать в бой им было невыгодно, и они решили близ замка дожидаться подхода основных сил из Парижа, как о том сообщили гонцы. Встреча обоих ополчений должна была произойти у стен замка Монлери.

Городок Монлери точно вымер — не видно на улицах людей, не пасётся скот на лугах: войско стоит под стенами замка, в котором нашёл убежище юный король. Дымят костры, ржут кони, слышится людской говор. Жители догадываются: как только прибудет подкрепление с осадными орудиями, начнётся штурм. День прошёл, другой наступил, а подмога осаждающим всё не торопится. Но скоро явится, и тогда королю несдобровать: замок не такой уж неприступный, овладеть им не составит большого труда. Люди в надежде вопрошали священника в приходской церкви, и он уверял их, что Бог не оставит Своего миропомазанника; слушая его, жители истово молились о спасении их короля.

И тут случилось нечто такое, что заставило всех выбежать из своих домов и с удивлением уставиться на Орлеанскую дорогу. По ней, со стороны Парижа, двигалась к ним большая толпа людей, возглавляли её рыцари числом в полтора-два десятка. Люди рассыпались, шли по обе стороны дороги, но по мере приближения к Монлери они всё больше уходили вправо. Наконец они оказались на равнине и тотчас устремились к лагерю осаждающих.

Там тем временем произошло заметное смятение: воины выбегали из палаток, спешно облачались в доспехи и вскакивали на коней, молча и в недоумении глядя на торопящихся к ним непонятно во что одетых и неизвестно чем вооружённых людей.

— Чёрт знает что такое! — кричал, не сводя взгляда с парижан, Ангерран де Куси. — Что за сброд движется прямо на нас? Где рыцари, машины, конница — где то, чего мы ждём? Скажет мне кто-нибудь, что это за сборище сумасшедших?

— Клянусь дарами волхвов, это не что иное, как народное ополчение! — отозвался его брат Роберт.

— Какое ополчение! Откуда оно взялось? Уж не из Парижа ли?

— Боюсь, что так, кузен, — ответил ему Жан де Дрё. — Кажется, они всё-таки выслали гонца, и тот добрался до столицы, но, поскольку там нет солдат, они наспех сколотили войско из горожан.

— Эту шайку лавочников ты называешь войском? — расхохотался сир де Куси. — Да мы покончим с ними за считанные мгновения! Разве они умеют рубить мечом или колоть копьём? Да и откуда у них всё это? Клянусь троном Люцифера, брат, это смертники! Они идут сюда, чтобы найти здесь свою погибель.

— Не могу разделить твоей уверенности, — возразил ему Роберт. — Нетрудно биться с рыцарем — он действует согласно правилам и кодексу чести. Но нет ничего сложнее сразиться с простолюдином, ибо не знаешь, каким он будет действовать оружием и какой предпримет шаг. Нырнёт, к примеру, под твою лошадь и вспорет ей брюхо, а потом то же самое проделает с тобой, когда ты будешь валяться на земле и в бессилии махать мечом. А может подкрасться сзади и стащить тебя с седла с помощью копья, на конце которого крюк. Что стоит ему тогда размозжить тебе голову дубиной или, к примеру, срезать её косой, которой он косит траву?

— Провалиться мне на этом месте, если Роберт не прав, — молвил Жан, не сводя глаз с толпы людей, которая с криками: «Да здравствует король!» и «Во имя Христа!» неумолимо приближалась к ним, вопя и размахивая своим оружием. — Я вижу в руках у них цепи, дубины и копья с крючьями, о которых только что упоминалось. Но среди них есть и всадники, их надо уничтожить в первую очередь. Потом настанет очередь черни.