Гончаров, командир 1‐го Приднестровского советского стрелкового полка, утверждал, что полк Винницкого «занял отведенный участок, растянувшись по полю и не желая окапываться. А ночью, раздобыв два состава, бандиты удрали в Одессу через Знаменку». Все это выглядит весьма странно. После успешно проведенного боя вдруг запаниковать и уехать… Одесский историк И. Шкляев предполагает, что, «вероятно, мы имеем дело с умело проведенной провокацией, вынудившей личный состав полка, состоявшего только из жителей Одессы, бросить все и отправиться в родной город».

Мне это предположение не представляется убедительным. С полком довольно много работали, перед отправкой на фронт комендант Одессы торжественно вручил Винницкому серебряную саблю, да и вообще в то время у большевиков каждый боец был на счету. К тому же полк неплохо проявил себя в бою. Зачем же его провоцировать на бегство? В общем, здесь загадка, ключа к которой у нас нет.

Как бы то ни было, Мишка Япончик вместе со своим штабом, захватив на станции Бирзула паровоз с классным вагоном, отправился в Одессу. Выяснив путь следования поезда, командование решило перехватить его в Вознесенске. Туда были переброшены отряды одесских коммунистов, созданный председателем Вознесенского уездного комитета партии М. Синяковым отряд и конники начальника вознесенского боевого участка Н. И. Урсулова (Урсуляка). Согласно воспоминаниям Фомина, «по распоряжению чекистов» Урсулов расстрелял Мишку Япончика. Была убита также его жена Лиза.

Впрочем, и в истории гибели Япончика все довольно зыбко. По-видимому, наиболее достоверная ее версия приведена в докладе уездного военного комиссара М. Синякова (а не партийного руководителя, как следует из воспоминаний Фомина) одесскому окружному комиссару по военным делам:

4‐го сего августа я получил распоряжение со станции Помошной от командующего внутренним фронтом товарища Кругляка задержать до особого распоряжения прибывающего с эшелоном командира 54‐го стрелкового советского украинского полка Митьку (так!) Японца. Во исполнение поручения я тотчас же отправился на станцию Вознесенск с отрядом кавалеристов вознесенского отдельного кавалерийского дивизиона и командиром названного дивизиона товарищем Урсуловым, где распорядился расстановкой кавалеристов в указанных местах и стал ждать прибытия эшелона. Ожидаемый эшелон был остановлен за семафором. К остановленному эшелону я прибыл вместе с военруком, секретарем и командиром дивизиона и потребовал немедленной явки ко мне Митьки Японца, что и было исполнено. По прибытии Японца я объявил его арестованным и потребовал от него оружие, но он сдать оружие отказался, после чего я приказал отобрать оружие силой. В это время, когда было приступлено к обезоруживанию, Япончик пытался бежать, оказал сопротивление, ввиду чего и был убит выстрелом из револьвера командиром дивизиона. Отряд Японца в числе 116 человек арестован и отправлен под конвоем на работы на огородные организации.

Здесь, как видим, обошлось без романтики. Особенно сильное впечатление производит средство революционного перевоспитания бандитов – их отправили копать огороды!

Согласно воспоминаниям Фомина, Япончик был убит 29 июля, если верить докладу Синякова – 4 августа 1919 года. Его убийца, красный командир Никифор Урсулов (Урсуляк), был награжден за свой подвиг – выстрел в спину – орденом Красного Знамени.

Ненадолго пережил командира полка его комиссар. Александр Фельдман, после очередной смены власти находясь в подполье, 16 октября 1919 года был убит неизвестными на улице выстрелами в спину. По одной из версий, ему отомстили бандиты, ошибочно считая его причастным к гибели «короля». Имя Фельдмана до 1945 года носил знаменитый Приморский (Николаевский) бульвар в Одессе.

Хоронить Михаила Винницкого собрались, по преданию, все евреи Вознесенска, много было приезжих из Одессы. Знаменитого бандита отпевал не менее знаменитый кантор хоральной синагоги Пиня Миньковский и певчие – солисты прославленного Одесского оперного театра.

Так закончилась земная жизнь Михаила Винницкого, более известного как Мишка Японец. А через два года Япончик возродился – в литературе, а затем и в кино, под «псевдонимом» Беня Крик. Бабель наверняка знал обстоятельства гибели Япончика. Тем не менее он изобразил дело, как говорят в Одессе, «с точностью до наоборот». Сохранив, правда, главное в истории его гибели – выстрел в спину. В бандитском искусстве большевики превзошли профессионального налетчика, не слишком удачно попытавшегося «перековаться». Возможно, именно это стало главной причиной фактического запрета фильма.

Как видим, бабелевский Беня Крик имеет к своему предполагаемому прототипу гораздо меньшее отношение, чем, скажем, его же Савицкий из «Конармии» – к реальному начдиву Семену Тимошенко. Так же, как бабелевская Одесса – к Одессе реальной. Но это, впрочем, уже неважно.

Не Одесса создала Бабеля – Бабель создал Одессу.

МИХАИЛ ТУХАЧЕВСКИЙ – «КРАСНЫЙ НАПОЛЕОН»

Михаил Тухачевский. Поразительная фигура, ярчайшая. Гвардеец, потомственный дворянин, служил в Лейб-гвардии Семеновском полку – и вдруг красный командарм…

Он принадлежал к древнему, но оскудевшему роду. Можно с уверенностью сказать, что один из предков Тухачевского служил в Семеновском полку еще при Петре Великом. По семейной традиции служил там и Тухачевский. Но отец его был не военным, а весьма небогатым помещиком и вольнодумцем. Женился он на неграмотной крестьянке, причем она, по одним данным, такой и осталась, по другим – позднее все-таки грамоте выучилась. Звали крестьянку Мавра, трое первых детей родились у них еще вне брака, в их числе и Михаил. Всего детей было девять, и семья жила в постоянной нужде.

Отец причислил Михаила к роду Тухачевских, а следовательно, к дворянству через несколько лет после рождения. Обращаю внимание еще на одно обстоятельство: Николай Николаевич Тухачевский был убежденным атеистом и в таком духе воспитывал всех своих детей. У детей, по легенде, были три кота, которых звали Бог Отец, Бог Сын и Бог Святой Дух. И любимая шуточка у детишек была такая: «Где этот чертов Бог Отец?» – что приводило в неистовство француженку-гувернантку, убежденную католичку. Такой у них был способ срывать домашние занятия.

Семья стремительно нищала: в Смоленской губернии они продали имение, приносившее одни убытки, и перебрались в Пензенскую. Здесь Михаил учился в гимназии, потом поступил в кадетский корпус, а после него – в Александровское военное училище.

Тухачевский с детства мечтал быть военным. Мечтал страстно. Некоторые мемуаристы, вспоминая о его детских годах, отмечали, что Тухачевский имел обыкновение принимать позу Наполеона и вставать перед зеркалом, сделав важное лицо. Тухачевский привык полагаться только на себя и старался всегда быть первым. Только окончание училища в числе первых по успеваемости позволяло ему выбирать, в какой полк идти. Он закончил первым и выбрал лейб-гвардию, Семеновский полк, как и полагалось по традиции. Был фельдфебелем в училище, отличался крайней строгостью и даже жестокостью по отношению к