Кадус долгое время находился на поле боя и даже потерпел несколько поражений. Но такого трагического зрелища он еще никогда не видел. Он не мог не чувствовать себя потрясенным, поэтому он немедленно мобилизовал своих людей к воротам, чтобы поддерживать порядок и спасать раненых.

Вскоре он увидел Пиана. Великий вождь Консенции вернулся не таким, каким уходил на войну, его глаза и выражение лица были тусклыми, а руки сжимали шею лошади. Лошадь, очевидно, до предела истощила свои силы. Она продвигалась вперед понемногу, и каждый шаг давался ей с трудом. Вдруг она упала на колени и повалила Пиана на землю.

Сопровождавшие его стражники бросились на помощь Пиану, который, просидев на лошади больше часа, также был физически и умственно истощен, а его руки и ноги ослабли так, что он едва мог стоять на ногах даже с помощью стражников. Когда он увидел Кадука, то слабо сказал: «Будь осторожны… будь осторожны с врагом… вражеская внезапная атака…». — Затем стражники понесли его в город.

Увидев Пиана в таком плачевном состоянии, в нервном сердце Кадука возникло злорадное веселое настроение, которое достигло своего пика после того, как он увидел Петару.

Петару, который был на двадцать лет моложе Пиана, физически был намного лучше своего тестя, но духом, очевидно, яростная погоня Теонийской конницы так напугала его, что, когда он вошел в город, его рассудок помутился, и он неудержимо кричал перед многочисленными поверженными воинами: «Враг идет за нами! Враг идет за нами! Закройте ворота! Закройте ворота!». Что едва не привело к большому хаосу.

Кадуку потребовалось немало усилий, чтобы навести порядок, мысленно проклиная Петару за глупость и одновременно опасаясь Теонийцев, с которыми он еще не сталкивался.

В ту ночь Кадук оставался в состоянии повышенной боевой готовности.

Поверженные воины один за другим бежали обратно в город, а жители Консенции всю ночь проплакали, узнав плохие новости, из-за чего весь город был охвачен беспокойством.

Ранним утром следующего дня многим воинам удалось бежать обратно в город.

В зале Пиан, восстановивший свои силы, сумел на время выйти из тени вчерашнего трагического поражения, теперь выглядел серьезным.

До сих пор бежали только более двух тысяч воинов, принадлежащих к его племени и племени Петару, и лишь более семисот воинов из Анбании и около тысячи воинов из Верги. А больше всего воинов вернулось из меньших племен, всего более четырех тысяч. Что это значит? Это значит, что как первое, так и второе по величине племя Бруттия, около восьми тысяч человек были либо убиты, либо взяты в плен Теонийцами! Такое огромное число не только огорчило его и Петару, но и заставило других соплеменников найти причины для критики в их адрес, угрожая их правлению в племени.

Что еще более важно, союз племен Бруттии, скорее всего, распадется, потому что Пиан, потерявший свою власть, также потерял свое влияние и привлекательность в союзе. Всего минуту назад великий вождь Анбании, Бодиам, отверг неоднократный призыв Пиана остаться и повел оставшихся соплеменников покинуть Консенцию.

Несмотря на то, что Пиан сказал верно: «Анбания слишком груба, чтобы противостоять нападению Теонийцев. Лучше тебе пока перевести Анбанцев в Консенцию и сражаться бок о бок…».

Однако Бодиам торжественно ответил: «Анбанцы живут в Анбании из поколения в поколение. Мы не оставим свою землю, даже если умрем, и скорее окропим ее своей кровью!».

Уход Анбанцев повлиял на Вергов, которые потеряли своего великого вождя и тоже хотели вернуться домой. В конце концов Пиану удалось убедить их остаться и пообещать сделать все возможное для спасения Седрума.

Вергийцы были лишь незначительной проблемой. Напротив, самой большой проблемой стало то, что после того, как Пиан вернулся в Консенцию прошлой ночью, он быстро заснул из-за двойного воздействия умственного и физического истощения, из-за чего забыл сделать некоторые приготовления для вождей других племен.

В результате, после бегства в Консенцию, эти вожди племен не вернулись в свою резиденцию в Консенции, а спрятались в своем прежнем поселении за городом.

Однажды ночью Пиан заметил свою большую ошибку, поэтому он поспешно отправил своих людей с отрядом воинов, чтобы призвать эти племена вернуться.

Но случилось то, чего он боялся больше всего. Воины были изгнаны и доложили ему с разбитым и опухшим лицом: «Великий вождь, вождь Тагали отказался вернуться и даже угрожал вывести свои племена из Консенции!».

***

Глава 332

«Они осмелели?! Неужели они хотят восстать?!». — После ночного отдыха Петару пришел в себя, затем он с гневом потребовал приказа Пиана: «Великий вождь, я возьму тысячу воинов и притащу их сюда!».

Пиан покачал головой, разжал сжатый кулак, повернулся и посмотрел на верховного жреца Фитару и сказал глубоким голосом: «Верховный жрец, я прошу тебя спросить их, чего именно они хотят, и попытаться успокоить их».

«Великий вождь!». — Поспешно воскликнул Петару: «Не нужно быть мягким с ними! Иначе они выйдут из-под нашего контроля и могут даже угрожать безопасности Консенции!».

Когда в Зале Племени остались только Пиан, Петару и Фитара, Пиану больше не нужно было скрывать свои мысли. Он посмотрел на этих двоих с выражением сильной печали и тяжело вздохнул: «Наше поражение в этой битве — это полностью моя ответственность! Я не должен был играть в азартные игры и сражаться с Теонийцами. Я думал, что даже если мы не сможем победить, то с нашим знанием местности, наши воины могли бы легко уйти с поля боя с нашим снаряжением, более легким, чем у греков, и затем отступить обратно в город для защиты от вражеской осады. Увы, я не ожидал, что битва обойдется нам слишком дорого! Теония действительно отличается от Кротона и других греческих городов-государств! Я могу только извиниться перед нашим народом».

«Вождь, это не твоя вина. Это было коллективное решение Совета старейшин — воевать с Теонией». — Петару утешил своего тестя. Он заколебался и прошептал: «Почему… почему бы нам не заключить мир с Теонией?».

Как только прозвучали эти слова, Пиан и Фитара опешили.

«Неужели Теонийцы согласятся на перемирие после всего, что произошло?». — Фитару выразил свое сомнение.

«Мы могли бы попробовать!». — Глаза Пиана засияли от вдохновения, вызванного словами Петару. Он подумал еще и сказал: «Петару, пошли гонцов в лагерь Теонии и скажи их архонту: «Консенция готова стать союзником Теонии, как и Лаос. Если перемирие сработает, мы сможем временно присоединиться к Теонии, что позволит