— Стоп, — остановил его Мочалов. — Не спеши, а то успеешь. Что думаете, мужики?

— Не на того Ширяй ставку сделал, ой, не на того… — задумчиво проговорил Пасечников. — … но нам это даже на руку. Ладно, заводи свою колымагу и дуй к центру села. Как доедешь, из машины не выходи. Всё понял?

— Понял, — кивнул парень. — Скажите, а у меня шанс остаться с вами есть? Я ведь не стал на них работать! Они просто звери! Знали бы вы, сколько они людей на тот свет отправили!

— Спокойно. Делай, что тебе приказали, — остановил его Сергей.

— Что думаешь делать? — поинтересовался Девятов у Дениса, когда они возвращались обратно.

— Нам просто повезло, что Ширяй послал компьютерщика. А до этого гнобил парня.

— Ты ему веришь?

— Верю, Тоша. Я ему верю, потому что внимательно наблюдал за ним. Он рассказывал с эмоциями обречённого человека. Перспектива стать рабом для него хуже голодной смерти. Сразу видно, что Ширяй ничего не понимает в психологии. Для него люди — разменная монета. Одну его бригаду зачистили, пофиг — наберёт другую. Да хоть из рабов — повяжет кровью и в бой.

— Я так понял, что вы хотите подложить «дезу» Ширяю и устроить ему засаду? — спросил Сергей.

— Соображаешь, Мочалкин! — удовлетворённо похлопал друга по плечу Девятов. — Сейчас мы расколем этого компьютерщика до задницы и потом покумекаем, где лучше устроить засаду.

Но Игоря раскалывать не пришлось — он и сам выложил всё, что знал о банде, руководителе, структуре и месте дислокации. По его словам выходило, что бандиты облюбовали себе территорию сахарного комбината. Места там вдоволь как для боевиков, так и для рабов. Контора комбината была занята Ширяем и его ближайшими подручными. После Черепа, правой рукой главаря банды стал «Сильвер» — бывший росгвардеец, потерявший глаз во время одной из манифестаций в Москве, куда был направлен по контракту. Как потом выяснилось, Димка и Витька знали его — их одногодок, в погоне за длинным рублём тот завербовался в Росгвардию, но прослужил недолго: сначала пара взысканий за необоснованную жестокость. Повезло, что никто никаких дел против него не открывал, а потом и то закономерное ранение — слишком многим он насолил. Сейчас же Сильвер с лихвой вымещал обиду за прошлое на беззащитных людях. Именно он помог организовать удачный налёт на РОВД, точнее на то, что от него осталось. Добыча была невелика: арсенал потихоньку растаскивали, но кое-что сохранилось. Главным в этом деле была моральная сторона нападения — показать всем насколько крут Ширяй и его подручные. Убили они тогда восемнадцать сотрудников. Шестерых человек дежурной смены, а остальных — ища по домам, согласно добытому списку у дежурного. На данный момент в банде насчитывалось с полсотни человек: в основном, побывавших в местах не столь отдалённых или еще не успевшим там побывать. Прибилось несколько мародёров, ранее работавших в одиночку или мелкими группами по два-три человека. Основное вооружение — «ксюхи»[25], «макаровы» и помповые охотничьи ружья, хотя и обыкновенного гладкоствола много. В посёлке сейчас почти никто не выходит на улицу — боятся банду и заражённых. Вот эти уже никого не боятся и бродят как зомби. Ещё неделю назад Ширяй попытался часть их зачистить, когда грабил аптеки и магазины, но потеряв пару людей — их тоже пришлось пристрелить, оставил эту попытку.

Сомов даже нарисовал схему расположения бараков и места дислокации парка машин, добавив заодно импровизированную оружейку для боеприпасов, находящуюся на втором этаже конторы, почти рядом с его апартаментами — кабинетом директора. Компьютерщика привлекали к восстановлению системы видеонаблюдения, починке разного компьютерного оборудования, от того он и знал много полезного. Между собой Мочалов, Девятов и Пасечников давно уже решили оставить у себя такого специалиста — парень из команды Кулешова соображал в компьютерах, но не настолько фундаментально, как Игорь — у того был просто гигантский десятилетний опыт.

Поздним вечером друзья лихорадочно решали, как и где организовать засаду на банду. То, что Ширяй ждёт весточку от Сомова, давало небольшую возможность подготовиться. Было решено задействовать весь арсенал оружия с патронами 7,62мм — АК-47, ПКМ, «Максим» и даже «мосинки», которые Захаров нашёл вполне пригодными для эксплуатации. Евгений решил даже задействовать «Винторез» и «Тигр», мотивируя выбор в пользу последнего тем, что его сын знаком с этим карабином не понаслышке, а с «мосинкой» у него опыта не было совсем.

— Ты хочешь рискнуть своим несовершеннолетним сыном? — в лоб спросил у него Девятов.

— Тоша, а где ты возьмёшь второго снайпера? — парировал ему тот. — Молчишь? А у Олега на счету два кабана.

— Но человек и зверь — две разные мишени, — возразил ему Пасечников. — Сможет ли он поднять ствол на человека? И не подведёт ли нас всех в самый неподходящий момент?

— Мужики, давайте я переговорю с ним сегодня окончательно, — предложил Захаров.

— Нет, зови сейчас, — снова возразил Денис. — Заодно послушаем не мальчика, но мужа.

По рации Евгении вызвал Олега, и тот пришёл через десяток минут. Перед ними стоял парень рослый, с накаченными бицепсами и «рамой», который действительно не был похож на своих шестнадцатилетних сверстников.

— Олег! — обратился к нему Пасечников. — Так случилось, что скоро нам придётся принимать бой с бандой. Отец учил тебя охотничьим тонкостям, но одно дело зверь в лесу, а другое — человек. Хватит ли у тебя силы воли…

— Хватит, — парень мрачно глядел на Дениса. — Это не люди, а звери. Если бы не Николай Викторович, мы бы ещё позавчера все полегли. Не волнуйтесь, спуск нажму, и рука не дрогнет.

— Пойми, если сейчас подпишешься, обратного хода не будет, — вставил своё слово Девятов.

— Не надо со мной как с пацаном в кабинете у директора школы. Я своё слово сказал — завалю хоть одного, и то помощь остальным будет. Дед целую колонну причесал, а я молодой и здоровый — чем хуже?

— То, что молодой и здоровый — видим, — улыбнулся Мочалов. — Но геройствовать в таком деле нельзя — сам погибнешь и остальных подведёшь.

— Да чего вы меня, как девку, уговариваете? — обиделся Олег. — Сказал же — действую в рамках поставленной мне задачи. Всё.

— Жень, это ты его так натаскал? — удивился Девятов. — Мля,