– Можно еще на грудь принять? – спросил Соловьев. – А то…

– Да, – кивнула Варвара. – Спасибо вам, Виктор Владимирович, вы нам очень помогли.

– А почему снова за это дело взялись-то? – наливая в стакан водку, поинтересовался Соловьев.

– Так получилось, – отозвался Андрей. – А ты ничего не слышал…

– Молодой человек, – усмехнулся Соловьев, – тыкать будете, когда вырастете. Я предпочитаю обращение на вы, имею на это право. Я это право, между прочим… – Не договорив, он залпом выпил полстакана водки.

– Спасибо вам еще раз, Виктор Владимирович. – Варя поднялась. – До свидания. И знаете, будьте осторожнее. Возможно, вас попытаются убить. Кому-то невыгодна правда. Я уверена, что вам угрожает опасность. Вы, старший лейтенант, – взглянула она на участкового, – имейте это в виду. А вы, – она повернулась к Соловьеву, – не пейте, пожалуйста. Мне тяжело видеть вас таким. Спасибо вам за ваш подвиг, иначе вашу схватку с бандой Мокрушника не назовешь, и извините нас всех. – Она поклонилась. – Спасибо вам.

Участковый округленными глазами смотрел на Кудрявцеву.

– Что же ты, старлей, не знаешь, – прошептал не менее пораженный Андрей, – что Соловьев, наш бывший коллега, один брал банду из девяти отморозков?

– Что? – поразился Зубов. – Я в курсе, что он служил в МВД, но один…

– Все, – твердо проговорил Соловьев, – больше не пью! – Он выбросил бутылки в окно. – Переболею и, если не помру, пить не буду.

– Помирать вам тоже нельзя, – улыбнулась Варвара, – потому что наверняка нам придется встретиться еще не раз. Спасибо за помощь.

Красноярск

– Да все то же самое, – говорил по телефону Борисов. – Ничего нового. Любимов и Лобиков – убийцы, и все тут. Насчет Погодиной вообще отзывается с плохо скрываемой ненавистью. О Соловьеве презрительно – спился и дело чуть было не загубил. И уверен, что сегодняшние убийства – дело рук Любимова и Лобикова. Я не стал его разубеждать.

– Зря ты к нему ездил, – сказал Петрович. – Наверняка он с кем-то связан. И сейчас небось уже сообщает этому гаду о твоем визите и посещении Соловьева. Твои тебе не звонили?

– Нет. Они сегодня вернутся.

– Поезжай-ка ты к Погодиной. Или, хочешь, я с ней сам поговорю. Она меня знает.

– Петрович, боюсь я. Похоже, все, кто соприкасается с этим делом, могут погибнуть.

– Да меня хрен голыми руками возьмут! Я ж именной «ТТ» имею и стрелять могу. В человека не промажу. Да и не выйдут на меня. Сейчас те, кто в девяносто первом беспредельничал, выжидают. Мне вдруг в голову мысль пришла: напоминает кто-то тем отморозкам о девяносто первом. Не знаю зачем, но напоминает. И есть мнение у меня, что без Угла тут не обошлось. Хоть ты и говорил, что…

– Я приеду, – перебил Петровича Борисов. – Узнаю результат встречи с Соловьевым, и тогда все обговорим.

Атамановка

– Значит, по рукам? – Улыбнувшись, Будо протянул руку Суслину.

– Ага. Теперь мы партнеры. Товар будут доставлять в удобное для вас место и время. Так что…

– Прекрасно, – кивнул цыган. – О деньгах мы говорили с Грозным. Но я хотел бы, чтоб больше никто обо мне не знал. Я бы не согласился, но отказать Барону не могу, поэтому я и взялся за ваше дело. Хотя буду терять на этом деньги.

– Это уже твои проблемы, – усмехнулся Геракл.

– Наши проблемы, – поправил его Будо. – Если б не просьба Барона, я бы никогда…

– Но Барон попросил, и ты согласился, – перебил его Геракл. – Поэтому все сказано – и адью! – Хлопнув его по плечу, он пошел к двери.

В глазах Будо промелькнуло раздражение, но он промолчал.

– Пока, – кивнул Суслин и вышел.

– Я, например, ни хрена не понял, – усаживаясь сзади, сказал Геракл. – Это ведь и дураку ясно: Грозные будут терять немалые деньги. Этот цыган просто так, за спасибо, продавать не станет.

– Это не наше дело, – отмахнулся Суслин. – Мы свое сделали. Теперь надо кончать с Топориком и отваливать. Но где его…

– А может, отвезем Топорика в столицу к Грозному? Пусть он и решает его судьбу. Вроде мы не нанимались. Ведь хорошо труп Топорика мы не упрячем, а найдут – на нас подозрение падет в первую очередь. Так что везем его в Москву.

– Тогда и нас завалят, – вздохнул Суслин. – Надо его где-то около города сделать и куркануть наглухо, чтоб хотя бы лет пять не нашли. Но вот где? А может, с Лохматым это дело перетереть?

– А что, – согласился Геракл, – сегодня и перетрем.

– Ты? – Горелый удивленно посмотрел на вошедшего Топорика. – Вот не ожидал! Базар идет, что ты…

– Все! – Топорик торжествующе усмехнулся. – Укатываю я отсюда. Завтра меня уже не будет. А в Москву сунутся эти мстители народные, сразу в стойло поставлю. А ты как?

– Да все так же. Ментовня прессует. Все им не терпится меня на нары отправить. И пахан девчонки той, говорят, грозился, что кастрирует. Но видно, духу не хватило. Я бы и ему засадил, – хохотнул Горелый. – Да и маманьку этой биксы я бы отодрал, клево смотрится.

– Я чего нарисовался, – сказал Топорик, – отвальную вечерком устраиваю. Если время имеешь, зарули. Кутнем по-хорошему. Я Марго девочек заказал. Обещала самых путных прислать.

– Загляну, – пообещал Горелый. – Во сколько начинаешь?

– Топорик у Горелого, – быстро сказал по телефону бородач. – В машине только водитель. Обнаглел, гнида! Что делать?

– Не упускай его из виду, – услышал он. – Я пришлю людей.

– Хорошо, я буду на связи. Куда он, туда и я.

– Неплохо будет, если сразу обоих, это заставит поволноваться остальных.

– Топорик выходит, – сообщил бородач.

– Понял. Он едет домой. Отлично.

– Мне за ним?

– Тебя вызовут.

– Куда? – спросил сидевший за рулем мускулистый здоровяк.

– К Лопатиным, – усмехнулся Топорик. – Попрощаться хочу. А то, наверное, соскучились. И скажу, что, в натуре, сынка ихнего мы с Чусаной запинали. Пусть…

– А может, не надо? – перебил водитель.

– Да я шучу, – рассмеялся Топорик. – Тормозни у бара Лимона, заказ сделаю. Он мне должен немного, вот за расчет пусть и подвезет бухару и закусь.

– Он остановился у бара «Медведь», – сообщил бородач.

– Его уже приняли, – ответили ему. – Езжай в центр.

– Намутил воды, – провожая взглядом идущего к бару Топорика, процедил водитель. – Сам на лыжи и в столицу уматывает, а тут ходи и оглядывайся. Хрен знает, кого еще вздернут. Эти фраера умеют петли накидывать, вот так повяжут – и сливай воду. А он, гнида, в столицу умотает.

– Не подкинешь до аэропорта? – спросил подошедший к машине молодой человек.