Для начала я отложил в сторону их оружие – с копьём, засевшим в грудине воина, пришлось немного повозиться. Доспехи снимать не стал. Во-первых, я их сильно попортил, а во-вторых, учитывая, как легко они вскрылись моим мечом, пользы мне от них не будет.

Мешочков с монетами на поясах у солдат не оказалось. Оно и понятно, ребята сюда не за покупками собрались.

Можно, конечно, посмотреть у них в одежде и поясах – в них часто зашивали монеты. Но для этого придётся снимать одежду с попахивающих покойников, а это уже выходит за пределы моей зоны комфорта. Обойдусь без здешних денег, тем более, учитывая степень разорения этого мира, вряд ли в Бездне они высоко котируются.

Вместо этого я проверил убитых на предмет наличия хоть каких-нибудь артефактов. В каком виде они могут быть, и где их могут носить? Хм, артефактам, особенно защитным, крайне желателен контакт с телом владельца. Основные формы в таком случае это кольца, браслеты, амулеты и серьги. Наверное, ещё должен годиться пирсинг, разновидностью которого, по сути, является ношение серег.

Но что-то эти неразговорчивые парни оказались слишком консервативны – не то что уши не проколоты, даже колец не видать. В общем, ни одного артефакта на обозрение общественности они не выставляли. А вот под рубахами у каждого обнаружились кое-какие побрякушки. У троих по одному одинаковому медальону на верёвочке, а у четвёртого, того самого, кому не повезло нарваться на брошенное копьё, так и вовсе нашлось целых три амулета. И это на одной-то шее.

Первый стандартный, как и у остальных, вероятно, из серебра. Второй тоже серебряный, но не кругляш, а прямоугольная пластинка, покрытая рунами, с небольшим камнем посередине. Последний амулет оказался самым внушительным – золотой медальон, инкрустированный хоть и мелкими, но определённо драгоценными камнями, подвешенный на золотой же цепи.

Даже удивительно, как при такой-то вещице на нём не оказалось ни перстней с камнями, ни ещё каких вычурных излишеств. Хотя вариантов много. Начиная с того, согласно которому в этом мире выставление драгоценностей напоказ не получило распространения, и заканчивая более приземлённым – может, он и дворянин, но вряд ли богатый. Вполне вероятно, что ему пришлось продать не только побрякушки, но и многое другое, чтобы хватило денег сделать свой вклад в оборонительную войну. И это определённо было давно, ещё на первых этапах войны. Ведь какое сейчас дело немногочисленным выжившим до денег, золота и алмазов? Теперь здесь в цене еда и оружие.

Как бы то ни было, я подобрал все артефакты, даже не пытаясь разобраться в их назначении. Сараш меня пока этому не учил, и хотя я отчётливо вижу исходящую от них энергию, но определить цель их создания пока не в состоянии.

Также я подхватил мечи, предварительно вернув их в ножны, связал их вместе полоской ткани, бывшей недавно частью шторы, и закинул получившийся тюк на плечо. Свой меч отправился на пояс, а в руку вернулось трофейное копьё. Шум снаружи уже стихает. Пора выходить.

* * *

Подойдя к той позиции, куда отправлял меня Сараш для этого боя, я увидел последствия недавнего сражения, который длился всего-то пару часов. В который я, так или иначе, всё же оказался втянут. Пусть и проходил мой бой в стороне от основного побоища.

Глядя на открывшееся мне зрелище, я не могу не сравнивать его с уже виденными прежде полями сражений. Земля перерыта взрывами и покрыта подпалинами. Часть домов обрушилась, а в стороне над землёй висит облако зелёного дыма, накрывшее почти сотню человек. Видимо, яд. Не знал, что в арсенале магов есть и химическое оружие. Хотя стоило бы догадаться. Это тоже оружие.

Всё увиденное позволяло сделать простой и неутешительный вывод – ничего подобного я припомнить не могу. Никогда прежде я не сталкивался с магией на полях сражений. Здесь будто артобстрел устроили.

На глаз тяжело прикинуть точно, но едва ли нападавших было больше пары тысяч. Демонов же, учитывая выживших и погибших… примерно столько же. Наверное, даже больше. Прав был тот демон, это была исключительно суицидальная атака. А вон, кстати, и он, а рядом с ним Сараш и Гариус. Их даже искать не пришлось. В том, что они выживут, я не сомневался. Подойдя к ним ближе, я услышал, как тот демон рассказывает что-то магам. Вернее, Сарашу, другой-то в курсе здешней обстановки.

– У них была одна надежда – разбить нас и пробиться на север этой бывшей империи. Вот там ещё действительно идёт сопротивление. Как видите, выбор у них был очень скромный: сдохнуть здесь при обороне или попытаться присоединиться к своим основным силам, – посмотрев на что-то в отдалении, он закончил разговор: – Вы здесь развлекайтесь, а мне ещё нужно разобраться, не умер ли кто-то полезный, – с этими словами безымянный демон отправился к основному скоплению соплеменников, Гариус тоже нас покинул, лишь кивнув учителю. А Сараш, наконец, обратил на меня своё внимание.

– Вижу, ты тоже немного поучаствовал в общем веселье. Как впечатления?

– Ничего нового. Разве что это кажется абсолютно бессмысленным для меня. Той самой жажды, о которой вы не раз говорили, я по-прежнему не ощущаю.

– Если ты ждёшь, что я решу твои моральные проблемы, то ты ещё больший дурак, чем кажешься. Может, ты ещё хочешь о добре и зле со мной поговорить? – видимо, заметив в моём взгляде какое-то сомнение или даже интерес, Сараш громко выругался. – Ладно, если твоё образование действительно настолько ущербно, я заполню кое-какие философские пробелы. Я начну, а когда появятся вопросы, задавай их. И слушай внимательно, времени у тебя – пока мы будем идти к дому Гариуса.

Пройдя немного в тишине, мы подошли к зелёному облаку, перекрывшему нам дорогу. Но это не стало проблемой – если люди и не смогли ему противостоять, то Сараш рассеял его одним взмахом руки. Когда я уже открыл было рот, чтобы задать вопрос, учитель заговорил.

– Добро и зло это исключительно субъективные категории и зависят только от точки зрения и стороны конфликта. Возьмём Бездну. Завоевание других миров – это добро для любого демона. Когда много сильных новичков попадают к нам, это тоже добро для всех демонов, ведь мы становимся сильнее. Но если боги из разных миров объединятся и нападут на Бездну, то они станут угрозой нашему существованию, а значит, будут злом. Всё зависит от точки зрения, и ничто не истина. Даже в уничтожении вселенной может быть добро, если выбрать подходящую перспективу.

– И чью же?

– Тех, кто считают, что после полного уничтожения вселенной, когда звёзды потухнут, а планеты будут разрушены, спустя миллиарды лет зародится новая жизнь, и она может быть совершеннее той, что есть сейчас. Хотя для всех остальных ныне живущих это будет зло.

– Звучит на редкость нелепо. И в чём-то схоже с мировоззрением демонов, о котором вы уже рассказывали.

– Лишь отчасти. Мы не хотим уничтожить вообще всё живое. Тогда даже наше существование станет бессмысленным. Вечно сражаясь, повергая миры один за другим, мы становимся всё могущественнее. И чем сильнее становишься, тем больше перед тобой открывается перспектив. Тебе сейчас трудно представить, как я вижу окружающий мир. У тебя нет ни соответствующего могущества, ни нужного опыта. Для меня же невозможно понять, как видят мир Герцоги и другие боги. Каково это быть во многих местах одновременно, но осознавать себя целостным? Не зависеть от тела, и существовать в виде духа? Иметь волю, способную менять целые миры? – Сараш снова замолчал. Очевидно, эта тема для него очень близка. – Сейчас тебе стоит ясно понимать одно – приобретая новый опыт, ты всегда меняешься. Ты никогда больше не будешь воспринимать убийства так, как сегодня. Никогда не будешь ценить жизнь так, как сегодня. Какой-то опыт меняет нас меньше, какой-то сильнее. Что-то инородное и непонятное всегда отталкивает. Дай ему шанс. Может быть, ты найдёшь себя в войне, может быть, в магии. Или захочешь понять наверняка, как всё это устроено? – учитель обвёл всё вокруг рукой, от земли и до неба. Но я понял, что он имеет в виду не только этот мир. – А что если совместить все эти устремления и страсти? У тебя впереди целая вечность, мальчик. Ты можешь не торопясь выбрать то, что тебя больше всего интересует. Хотя от Жажды Разрушения ты всё равно не убежишь. Все маги Духа могут видеть душу. И поверь мне, ты стремительно меняешься. Если ты и не станешь ощущать исступляющую потребность в убийствах, как все мы, то битва всё равно будет приносить тебе удовольствие, без которого ты едва ли сможешь жить.