– Хорошо, – сказал я, – передайте миссис Эш, что Ниро Вулф желает видеть ее немедленно. Он может быть у нее через пять минут. Больше я ничего не могу сообщить по телефону, разве только то, что в случае отказа от свидания миссис Эш будет сожалеть об этом до конца жизни.

Голос предложил мне подождать у телефона и исчез на столь продолжительное время, что я начал уже сам сожалеть, что не попробовал более эффективных способов. Однако как раз в тот момент, когда я потянулся к дверной ручке будки, чтобы впустить немного воздуха, трубка ожила и мне было сказано, что миссис Эш примет мистера Вулфа. Я попросил соответствующим образом проинструктировать стражей в холле, вернулся к машине и сказал Вулфу:

– Ладно, постарайтесь как следует, чтобы я не выглядел болтуном. От Хелен Вельц пока нет вестей. Стеббинс лишь задал пару глупейших вопросов и получил на них вполне достойные ответы.

Вулф вылез из машины, и мы двинулись к интересующему нас дому.

Дом оказался небольшим, но весьма элегантным – настолько элегантным, что не нуждался в ковровых дорожках. Швейцар – вылитый Лоуренс Оливье, а лифтер походил на его старшего брата. Держались они с холодком, но в этом не было личной неприязни. Когда нас выпустили на шестом этаже, лифтер стоял у открытой двери до тех пор, пока на наш звонок дверь в квартиру не была открыта и нас не пригласили войти.

Нас впустила женщина, похожая на Филлис Джей, нет, точнее, сама Филлис Джей. Я неоднократно платил от четырех с половиной до пяти долларов, чтобы посмотреть на ее игру из первых рядов партера, так что наверняка оценил бы это бесплатное знакомство при других обстоятельствах, но сейчас мои мысли были заняты другим. Да и ее тоже. Разумеется, она играла, поскольку актрисы всегда играют, но без блеска, ведь эта роль была не для нее. Она изображала верную опору для друга в беде и действовала весьма старательно, но как-то неубедительно. Приняла у Вулфа его шляпу и трость, проводила нас в большую гостиную, а из нее через арку в помещение меньших размеров.

Робина Кин сидела на диване, запустив обе руки себе в волосы. Вулф сделал три шага и поклонился. Она взглянула на него, затрясла головой, как будто прогоняла назойливую муху, прижала пальцы к глазам, потом еще раз посмотрела на незваного гостя.

– Я буду в студии, Робби, – прощебетала Филлис Джей, прождав ровно столько, сколько требовалось, чтобы услышать просьбу остаться, и вышла.

Миссис Эш пригласила нас сесть. Сначала я подобрал стул посолиднее для Вулфа, потом сел рядом с ним.

– Я смертельно устала, – пожаловалась Робина Кин. – Я опустошена, совершенно опустошена. Не думаю, чтобы я когда-либо… Но в чем дело? Конечно, это связано с моим мужем?

Либо поставленный тембр ее голоса был врожденным, либо она отработала его настолько, что пользовалась им без труда, но им нельзя было не восхищаться. Выглядела она на самом деле измученной, а голос звучал божественно.

– Постараюсь быть предельно кратким, – пообещал Вулф. – Знаете ли вы, что я встречался с вашим мужем? Что он как-то заехал ко мне в июле?

– Да. Знаю. Знаю обо всем этом – теперь.

– Именно для того, чтобы дать показания о нашем с ним разговоре, я был вызван в суд окружным прокурором. Сегодня в суде в ожидании своей очереди я задумался о некоторых обстоятельствах дела, и мне на ум пришла одна мысль, которая, как я посчитал, заслуживает внимания. Ну а поскольку в конечном счете она могла оказаться спасительной для вашего супруга, с разбирательством надо было поторопиться. Поэтому я ушел из суда вместе с мистером Гудвином, моим помощником, и мы потратили сегодняшний день на разработку моей идеи.

– Какой идеи? – Ее руки были сжаты в кулачки, которыми она упиралась в диван, чтобы не упасть.

– Об этом позднее. Мы кое-чего добились. Возможно, сегодня вечером продвинемся еще дальше. Но независимо от того, удастся нам добиться дальнейших успехов или нет, я уже располагаю информацией, представляющей значительную ценность для вашего супруга. Она, возможно, не полностью обелит его, но как минимум посеет сомнения в его виновности в умах присяжных. А это может помочь его защитнику добиться оправдательного приговора. Проблема одна: как довести данную информацию до сведения членов суда? Потребовалось бы крайне сложное и длительное расследование, чтобы придать моей идее форму приемлемого доказательства, поэтому я придумал более короткий путь. Но чтобы воспользоваться им, у меня должен состояться разговор с вашим мужем.

– Но он же… Как это можно сделать?

– Я должен его видеть. Только что я заезжал к мистеру Доновану, его адвокату, и просил устроить эту встречу, хотя заранее знал, что он не согласится. Поступил я так просто для того, чтобы предвосхитить ваши действия. Я не сомневался, что в случае обращения к вам вы станете настаивать на консультации с мистером Донованом, а я уже продемонстрировал бесплодность таких попыток. Меня обвиняют в оскорблении суда, выдан ордер на мой арест. Кроме того, меня обязали повесткой явиться в суд в качестве свидетеля обвинения. Ввиду всего этого защитник не имеет права даже разговаривать со мной, не говоря уже о том, чтобы добиваться для меня свидания с его собственным клиентом. А вот вы, жена человека, судьба которого решается судом, не связаны такими запретами. У вас широкий круг знакомств и огромное личное обаяние. Вам не будет особенно трудно получить разрешение поговорить завтра утром, до начала судебного заседания, с вашим мужем. И вы сможете взять меня с собой на это свидание. Двадцати минут мне хватит с избытком, будет достаточно даже десяти. Не упоминайте моего имени, получая разрешение. Это может все испортить. Просто я отправлюсь вместе с вами, и мы посмотрим, что из этого выйдет. Если дело не выгорит, попробуем другой путь… Вы согласны?

– Мне не ясно… – Она нахмурилась. – Вы хотите просто с ним поговорить?

– Да.

– Что вы хотите ему сказать?

– Вы услышите это завтра утром вместе с ним. Все это крайне сложно объяснить… И если я сейчас скажу вам, может провалиться весь мой план довести мои соображения до присяжных, а я не хочу рисковать.

– Просветите меня хотя бы в общих чертах. О чем пойдет речь? Обо мне?

Вулф приподнял плечи, чтобы вобрать побольше воздуха в легкие, потом с шумом выдохнул. Сцена была впечатляющая.

– Вы только что жаловались, что смертельно устали, мадам. Я тоже. Я бы заинтересовался вашей особой только в том случае, если бы думал, что вы сами причастны к убийству Мэри Уиллис, а у меня подобных мыслей нет. Позабыв о самолюбии, рискуя собственной репутацией и, возможно, личной свободой, я предпринимаю шаги, которые должны оказаться полезными для вашего мужа. И прошу у вас помощи. Вы же ничем не рискуете. Вам нечего терять, мне – очень многое. Разумеется, я обратился к вам, исходя из предположения, которое может быть и неверным, а именно: независимо от того, искренне вы преданы своему супругу или нет, но вы все равно не желаете, чтобы его осудили за убийство. Я не могу гарантировать, что держу в руках ключ, который откроет ему дверь на свободу, но я и не простофиля в такого рода делах.