на маленькие стопочки из какого-то металла. Уже сделав шаг в том направлении спохватился: «Куда ты летишь, придурок?! «Какой-то металл» — это скорее всего серебро! Добить «вампирюгу» хочешь?!» Хотя очень может быть, что это еще один из мифов, но рисковать явно не стоит. К счастью, рядом с графином валяется и его крышка, выполненная в виде стеклянной рюмки. Объем у нее маленький конечно, чисто декоративный, ну так я досыта этого монстра кормить и не собираюсь. Так, слегка, только чтобы раньше времени ласты не склеил.

Опыт с кормлением княжны у меня уже имелся, так что ладонь я надрезал с умом, так, чтобы потом ранку тревожить по минимуму, а в рюмочку кровь нацедить прицельно. Унюхав поблизости от себя знакомый запах, монстр опять заволновался, откуда только и силы взялись?!

— Эй, угомонись немедленно, — прикрикнул я на пленника, — я собираюсь дать тебе немного крови, но если ты не прекратишь рваться, рисковать я не стану!

Реакция вампира оказалась настолько отличной от ожидаемой, что я аж растерялся. Вместо того, чтобы тянуться ко мне, ну или еще как-то проявить заинтересованность в кормежке, он наоборот, как мог сильнее отстранился и максимально отвернул голову, стараясь спрятать от меня губы.

— Ну и что это означает? Или это не ты совсем недавно здесь орал, что хочешь жрать?! А теперь чего кобенишься?!

Вампир мои вопросы проигнорировал и когда я шагнул к саркофагу, только прорычал почти по звериному, так, что я еле узнал слово:

— Пр-р-рочь..!

«Гмм… Форма самоубийства? Ну и с чего бы вдруг так внезапно? Или новая хитрость, чтобы усыпить мое недоверие и подманить поближе? На второе похоже больше, но все равно странно…» — одну за другой перебирал я причины странного поведения вампира и так же одну за другой их отвергал: ну не чувствовал я, что нащупал ту самую!

Наконец идиотизм ситуации меня достал да и хитрость одна поскреблась под черепушкой: когда мы с княжной шли к саркофагу, то проходили мимо парочки старых доспехов, которые здесь, как и в моем мире, видимо выставили в качестве то ли трофеев, то ли пытались таким образом украсить зал… Впрочем — не суть. Главное, что у этих доспехов имелись латные перчатки! Если надеть такую железку на руку, то я вполне уберегу руку от возможной диверсии со стороны монстра. По крайней мере если он попытается меня укусить, то вырваться я сумею.

Довольный как слон, что нашел-таки выход, я быстренько разграбил один доспех и примерил перчатки: не идеально конечно, поскольку сочленения смазывались очень давно, но главное, что не малы и пальцы все-таки согнуть получилось. Угу, и согнуть, и разогнуть, и удержать импровизированную рюмочку. Перчатки я одел на обе руки, так что теперь вампир не имел и шанса отвертеться от кормежки и, как он не вертелся, приличную порцию своей крови я в него все-таки влил!

Несколько минут после этого пленник лежал как труп, потом его грудная клетка поднялась от глубокого вдоха и он заговорил каким-то обреченным, я бы сказал «мертвым» голосом:

— Позвольте представиться, господин, Истинный князь народа Детей Мрака, Волюнд фон Тирд…

Что-то такое засвербило у меня в памяти и немного помучив мозги я вытащил Бог весть когда и как туда попавшую информацию, от которой происходящее стало еще более странным: во-первых, вампиры никогда не употребляют в отношении смертных слово «господин», потому что так величать еду — просто смешно! А во-вторых, они никогда не представляются смертным полным именем, потому что таким образом они оказывают собеседнику уважение и признают его близким себе по рангу, что опять же, в отношении пищи, более чем нелепо!

И вот как понимать выходку этого Волюнда в свете всего вышесказанного?! Этот вопрос я и задал «вампирюге». Ответ — более, чем ошеломил…

— Мой господин, Вы откуда-то вызнали главную тайну вампиров и теперь я обречен рабски служить Вам до самой своей смерти! Разве Вы сами не знаете, что добровольно напоив меня своей кровью, вы намертво привязали меня к себе?! Зачем же вы глумитесь надо мною? Впрочем, возражать я все равно не имею права…

— Ну, б…я-я, ох…ть! — только и смог я выдохнуть с чувством!

Я сын лорда по отцу и интеллигент в Бог весть каком поколении по матери, но иногда кроме «русского разговорного», никакой другой язык просто не идет на ум!

***

— Ну и что же это значит? Ты станешь мне подчиняться и не сможешь напасть ни при каких условиях? — спросил я фон Тирда, как только вообще смог произносить хоть какие-то слова кроме матерных, — а не врешь?

Спросил, но тут же мысленно обозвал себя идиотом! Ну не стал бы высокородный князь врать так! И самозванствовать перед лицом «пищи» вампир бы не стал. Вот хоть что в заклад отдам: сказанное чистая правда! Рассуждал я вроде вполне себе трезво, но где-то глубоко внутри, кажется примерно на уровне солнечного сплетения, совсем по детски радостно, билась и ликовала некая эмоция: «Вампир! Целый князь! Мой!!!» И одновременно хотелось прибить себя за эту радость: «Нашел, блин, чему радоваться! Поработил разумного?! Стыдоба-а… Только и оправдания, что абсолютно случайно и из самых благих побуждений! Те самые «благие намерения», которыми придурки вроде меня, вполне успешно мостят вполне конкретную дорогу! Твою ж..!» Но с другой стороны: отказываться от такой удачи было бы чистым идиотизмом.

— Не вру, господин… — с напускным спокойствием ответил вампир на заданный вопрос, даже близко не подозревая о том внутреннем раздрае, который буквально разрывал меня на две части в эти самые мгновения. — И захотел бы напасть — не смог бы. Как и соврать…

— Ладно. Верю. — я содрал латную перчатку, решительно увеличил надрез на ладони и бестрепетно занес руку над лицом князя.

Ему в зубы я все же ее не дам, но и показывать, что все-таки опасаюсь вампира — не дело. Расчет оправдался и как бы не изголодался фон Тирд, а даже движения в сторону моей кисти он не сделал. Лежал тихо и только ходящий вверх-вниз кадык, говорил о том, как жадно он глотает мою кровь.

Следующий мой расчет заключался в том, что подкрепившись, вампир сможет покинуть свое каменное ложе без моего физического участия и он