– Нахождение ресурсов и сильных сторон в прошлом и настоящем ребенка: в нем самом, в его истории, в близких ему людях.

Будущее: цели и перспективы.

– Признание различия между биологическим и психологическим родительством без оценивания этого различия.

– Помощь в построении моделей будущей самореализации, включая возможность встречи с кровной семьей в дальнейшем, когда ребенок вырастет.

– Работа по укреплению привязанности между ребенком и приемной семьей и помощь ребенку в понимании роли приемной семьи в его будущем.

С течением времени и в ходе работы со специалистами ребенок обретает понимание причин произошедшего с ним, получает возможность выразить связанную с этим боль и обиду, разрешить мучительные вопросы, касающиеся прошлого и настоящего. Но подлинное понимание и принятие своего жизненного пути приходит значительно позже, нередко уже после того, когда дети вырастают и у них появляются их собственные семьи.

Ф.М. Достоевский, «Неточка Незванова»:

«…Она с любопытством начинала расспрашивать о моем прошедшем, желая услышать его от меня, и каждый раз после моих рассказов становилась со мной нежнее и серьезнее, – серьезнее, потому что я, с моим несчастным детством, внушала ей, вместе с состраданием, как будто какое-то уважение. После моих признаний мы пускались обыкновенно в долгие разговоры, которыми она мне же объясняла мое прошлое, так что я действительно как будто вновь переживала его и многому вновь научалась. Мадам Леотар часто находила эти разговоры слишком серьезными и, видя мои невольные слезы, считала их совсем не у места. Я же думала совершенно напротив, потому что после этих уроков мне становилось так легко и сладко, как будто и не было в моей судьбе ничего несчастного. Сверх того, я была слишком благодарна Александре Михайловне за то, что с каждым днем она все более и более заставляла так любить себя. Мадам Леотар и невдомек было, что таким образом, мало-помалу, уравнивалось и приходило в стройную гармонию все, что прежде поднималось из души неправильно, преждевременно-бурно и до чего доходило мое детское сердце, все изъязвленное, с мучительною болью, так что несправедливо ожесточалось оно и плакалось на эту боль, не понимая, откуда удары…»

Тема прошлого детей, изъятых из своих семей, болезненна не только для них самих, но и для их приемных родителей. Во-первых, родителей пугает, что ребенок может унаследовать что-то плохое из своей семьи, и подспудно им кажется, что если они не будут актуализировать эту связь ребенка с его кровной семьей (а еще лучше – сделать вид, что этой связи как бы и не существует), «то тогда все обойдется». Во-вторых, родители не знают, как обращаться с трудной информацией и что делать с чувствами детей, которые начинают проявляться, когда речь заходит о прошлом. И здесь тоже кажется, что «кто старое помянет…», – как будто чувства возникают в тот момент, когда речь заходит о прошлых событиях, а не живут в душе ребенка все время. Также некоторые взрослые думают, что если ребенок не говорит о своем прошлом, то он о нем не помнит или не хочет говорить, и зачем ему «навязывать» это знание… Безусловно, каждый родитель в конечном итоге сам решает, как поступать со всей этой «грудой опасений». Нужно только помнить, что решает он не только для себя, но и для ребенка.

Обширная практика отечественной и зарубежной работы с приемными детьми показывает, что подлинная потребность детей – это помощь со стороны взрослых в том, чтобы понять и принять свой жизненный путь со всеми его тяжелыми и хорошими моментами. Без помощи взрослых ребенок не сможет пройти сквозь свою боль, восстановить последовательность событий, сохранить хорошие воспоминания. А все это необходимо для формирования личностной целостности ребенка, пережившего жизненную травму. Невозможно отменить плохие события прошлого, но возможно пережить их и продолжить свой жизненный путь с верой в себя и в других людей, а также с пониманием того, что в жизни кроме трудностей и катастроф есть справедливость, любовь и смысл. Когда дети не имеют помощи взрослых – они просто вытесняют плохие события, хороня их в глубинах памяти, стараются не думать о том, что было. Но такие вытесненные воспоминания все равно источают горечь, отравляя жизнь ребенка в настоящем. Дети чувствуют себя хуже других, отличающимися от всех каким-то «изъяном», испытывают одиночество и трудности в установлении доверительных контактов. Живущая у детей в глубине души боль проявляется вспышками немотивированной агрессии и деструктивными действиями, разрушающими новые отношения. Причины агрессивного поведения у разных детей могут иметь самую разную природу. Когда речь идет о приемных детях, «разбираться» с их подверженностью дурным влияниям и с плохими привычками приходится двумя путями: формируя новые, положительные модели поведения – и прорабатывая и переосмысливая прошлое, «из которого ноги растут». Без помощи взрослых дети не в состоянии справиться с этой работой. Они не знают, как об этом попросить. Они боятся, что о том плохом, что с ними было, нельзя ни с кем говорить, потому что тогда их отвергнут и не будут любить. Когда они чувствуют нежелание взрослых обсуждать их прошлое, то воспринимают это как осуждение. То, что действительно могут сделать взрослые для детей в такой ситуации, – это мужественно совершить «путешествие» с ними вместе в тот период прошлого, когда ребенок нуждался в защите, а этой защиты, в лице любящих и понимающих взрослых, не было. Сказать своему ребенку: «Да, с тобой происходили очень тяжелые события, но ты все выдержал и выжил, потому что ты сильный. Я рад тому, что мы сейчас вместе, и горжусь тобой». Эти слова – правда. Дети, изъятые из своих семей, переживают катастрофу, сравнимую по своей силе с атомной войной. Это как бы жизнь после смерти, когда ребенку, утратившему все, что у него было, – дом, семью и веру в незыблемость этих вещей, – нужно продолжать жить. Иногда, знакомясь с историями детей, трудно бывает понять, как дети вообще остались в живых. А ведь дети не только остаются в живых, но и обладают многими хорошими человеческими чертами и талантами. Взрослым не стоит бояться, что дети не выдержат обсуждения своих воспоминаний, потому что они уже выдержали сами события. То, что детям нужно теперь, – это разделение их судьбы с теми, кто хочет стать для них родителями, обретение полного и безраздельного принятия, признания и уважения со стороны взрослых.

Нет ни одного ребенка, который рано или поздно не начал бы расспрашивать своих близких о прошлом. Даже те дети, которые потеряли свои семьи в раннем возрасте или никогда их не знали, все равно стараются узнать и понять свое прошлое.

пример:

Девочка Ира была оставлена матерью в роддоме, откуда попала в детскую больницу в отделение для младенцев из-за проблем со здоровьем. В этом отделении она провела первый год своей жизни, и там ее стала навещать Вера, которая хотела взять приемную дочку в свою семью. Когда Ире был год и два месяца, Вера оформила опеку и забрала девочку домой. Растила ее как свою дочь, тема прошлого как-то не возникала в повседневной жизни. Казалось, что Ира ничего и не помнит. Однако перед устройством девочки в школу Вера стала задумываться о том, когда и как стоит поговорить с девочкой о ее происхождении. Мотив Веры был следующий: дочка взрослеет, общается с разными людьми, и как бы кто-то посторонний не нанес ребенку травму, сообщив о том, что она «не родная». Вера хотела, чтобы дочь была уверена в том, что ее любят, и в том, что она «свой» и любимый ребенок для приемной мамы. Маме важно было сказать ребенку правду так, как она понимала ее сама, – что иной раз люди не рождаются в одной семье, но становятся родными, и что их семья – настоящая. Приемная мама обсуждала с детским психологом последовательность этой работы. Но вскоре выяснилось, что Вера ждет ребенка. Момент появления младшего брата или сестры в любой семье может быть связан с возникновением ревности у старших детей. Мама вместе со специалистами решила, что сейчас лучше сосредоточиться на том, как подготовить Иру к появлению младенца в семье и к тем изменениям, которые могут в связи с этим произойти. Как помочь девочке не усомниться в том, что родители по-прежнему любят ее, хотя уделяют больше внимания новорожденному? Жизненную историю было решено обсуждать с девочкой позже, после того, как у нее установятся отношения привязанности с младшим братом или сестрой. В том, что тему прошлого своей приемной дочери необходимо с ней обсуждать, Веру лишний раз убедили несколько случаев, произошедших после рождения сына. Например, когда для младенца купили коляску, Ира вдруг сказала маме: «А когда я была маленькая, у меня такой коляски не было. И вообще ты меня в больнице не сразу навещала» (!). Напомним, что девочку забрали в год и два месяца. Она уже пробовала ходить, и у нее действительно не было большой коляски, а была««сидячая» прогулочная коляска. И действительно Вера стала навещать Иру, когда той было уже около года. Невероятно, но факт: девочка помнила себя в возрасте одного года, и появление новорожденного в семье актуализировало эти воспоминания. Кроме того, девочка не просто вспомнила о том, что было, она фактически высказала обиду: ««И коляски у меня не было, и не навещала ты меня…» Такие факты прошлого по мере осознания могут вызвать не только обиду, но и гораздо более сильные негативные чувства. Очевидно, что Вера не только не виновата в том, чего у Иры не было, но именно благодаря ей в жизни девочки появилось все то, чего могло вообще не быть: семья, дом, родительская любовь. Понятно, что Вера заслуживает не обид, а благодарности. И как раз для того, чтобы все чувства были адресованы правильно (кому положено – обида, кому положено – тепло), и нужно помочь ребенку разобраться, что же происходило на самом деле.