В 1850 году в русском флоте матросам были введены цветные воротники, которые позднее были заменены на единый – синий. Любители пофрантить, а таковые в среде русских матросов имелись всегда, отправляясь на берег, надевали собственные рубахи из голландского полотна, а на шею повязывали цветные платки, пропущенные через медные или бронзовые кольца.

Впрочем, флот не был бы флотом, если бы он не был овеян легендами. По одной из них, знаменитые матросские штаны с передним клапаном, который облегчал раздевание при попадании в воду, появились уже в петровское время. Якобы, прогуливаясь однажды по Летнему саду, Петр Первый увидел в кустах чью-то голую задницу. Приглядевшись, самодержец узрел матроса, пристроившегося к девке.

– Си я задница позорит русский флот! – якобы изрек император и повелел немедленно ввести панталоны с клапанами спереди, дабы никто не мог зреть задницы русского моряка во время его свидания с девицами. Эти брюки с клапанами оказались настолько удачными, что просуществовали на флоте более трех веков.

* * *

История оставила нам и примеры матросского остроумия. Из воспоминаний адмирала Д.Н. Сенявина: «Гардемарином я сделал на море две кампании. Первая, в 1778 году на корабли «Преслава» от Кронштадта до Ревеля и обратно. Будучи в Ревеле в ожидании корабля от города Архангельска, чтобы с ним соединиться и вместе следовать в Кронштадт, случилось в первых числах сентября время дождливое и холодное, после просушки парусов и прикрепления их упал у нас матрос в воду с грот-брам-рея, в тот самый миг офицеры и матросы бросились все на борт, кто кричат: «Давайте катер!», другой кричит: «Посылайте баркас!», иной кричит: «Бросайте, готовьте!», а иной кричит: «Хватайся, хватайся!», а человек еще и не вынырнул. Суматоха сделалась превеликая, упавший матрос был из рекрут, тепло одет, в новом косматом полушубке, крепко запоясан, что и препятствовало ему углубиться далеко. Он скоро вынырнул, не робея нисколько, отдуваясь от воды и утираясь, кричал на салинг: «Добро, Петруха, дай только мне дойти на шканцы, я все расскажу: эку штуку нашел дурак, откуда толкаться!» Мы тогда почти все захохотали. Вот что бывает с людьми, несколько секунд назад почти все были от ужаса в беспамятстве, а потом хохочут. Матрос скоро взошел на корабль, повторяя те же слова на шканцах. Позвали Петруху с салинга, спрашивали его, но Петруха божился, что не толкал его, а сказал ему только: «Экой, мешок, ступай на нок проворней, а не то я тебя спихну, а он, дурак, взявши, и полетел с рея». Тут мы больше еще смеялись и помирили их. Чудно, что падая с грот-брам-рея, нигде он не зацепился и даже ни за что не дотронулся и после был здоров совершенно. Множество я видел подобных ему примеров. Бог милует нас явно, но мы не совсем то разумеем и часто приписываем то случаю, судьбе, подобным глупостям, а вовсе не Божескому милосердию и управлению Его».

Из воспоминаний адмирала Д.Н. Сенявина о поведении матросов во время шторма: «В наше время или, можно сказать, в старину, в командах бывали один-два и более назывались весельчаки, которые в свободное время от работ забавляли людей разными сказками, прибаутками, песенками и проч. Вот и у нас на корабле был такого рода забавник – слесарь корабельный; мастерски играл на дудке с припевами, плясал чудесно, шутил забавно, а иногда очень умно, люди звали его «кот бахарь». Когда течь под конец шторма прибавлялась чрезвычайно и угрожала гибелью, я сошел со шканец на палубу, чтобы покуражить людей, которые из сил почти выбивались от беспрестанной трехдневной работы, вижу – слесарь сидит покойно на пушке, обрезает кость солонины и кушает равнодушно, я закричал на него: «Скотина, то ли теперь время наедаться, брось все и работай!» Мой бахарь соскочил с пушки, вытянулся и говорил: «Я думал, ваше высокоблагородие, теперь-то и поесть солененького, может, доведется, пить много будем». Теперь, как вы думаете, что сталося от людей, которые слышали ответ слесаря. Все захохотали, крикнули: «Ура, бахарь, ура», все оживились, и работа сделалась в два раза успешнее».

И еще один отрывок из воспоминаний адмирала Д. Н. Сенявина: «При вступлении на катер Государыня, милостиво приветствуя людей, изволила сказать: «Здравствуйте, друзья мои», гребцы все отвечали разом: «Здравствуйте, Матушка Царица наша». Потом угодно было ей сказать: «Как далеко я ехала, чтобы только видеть вас». Тут загребной матрос Жаров, (который после был лучший шкипер во флоте) отвечал ей: «От этакой матушки царицы чего не может статься». (Как хотите теперь, так и разбирайте ответ матроса, едва знающего читать да писать, больше ничего). Государыня, оборотясь к графу Войновичу, сказала по-французски с большим, как показалось, удовольствием: «Какие ораторы твои матросы».

Будучи за границей, наши матросы определяли полезность для них того или иного города наличием в нем питейных заведений. Так и говорили:

– А славный этот городок, жаль только, что кабаков мало. То ли дело Кронштадт – что шаг, то кабак, трактир или портерная какая! Жаль немцев мне, братцы, право, жаль!

Но, как правило, разочаровывались наши матросы редко, так как трактиров хватало в каждом европейском порту.

Впрочем, была одна деталь, которая раздражала наших матросов за границей. Помимо того, чтобы выпить в кругу друзей и поговорить за жизнь, русский человек в отличие от всех прочих особо блюдет чистоту своего тела, а потому любит хорошую баню. Увы, за границей о банях и слыхом не слыхивали. Наши никак не могли взять в толк, как можно жить без бани, а довольствоваться лишь плесканием в корыте!

* * *

Промежуточное место между офицерами и матросами занимали унтер-офицеры. Как правило, это были выдвиженцы из наиболее хорошо подготовленных и грамотных матросов. Но встречались и дворяне. Последнее особенно практиковалось при Петре Первом, который определял в унтера нерадивых дворян-гардемаринов на испытательную и исправительную службу. К категории унтер-офицеров относились шкиперы и подшкиперы, подштурманы (помощники штурманов) и лекарские ученики, боцманы, боцманматы (младшие боцманы) и профосы.

Если офицеры должны были отвечать за нравственность и грамотность своих подчиненных, то к унтер-офицерам предъявлялись несколько иные требования, связанные, прежде всего, с обучением навыкам практической работы: «Унтер-офицерам матросским приказать: которые матросы имеются в новости, также и из старых недовольно знающие матросской работе, тех обучать с прилежанием и обо всем вышеписанном каждую неделю, кто в каком понятии будет находиться, мне рапортовать»

Шкиперы и подшкиперы осуществляли присмотр за канатами, подъемом и отдачей якорей, отвечали за чистоту на судне, руководили приборками, приглядывали за качеством снастей, чтобы те не рвались и не перетирались. При распределении матросов на корабельные работы шкиперы и подшкиперы руководили ими. Если подшкипер лично руководил работами в средней части и в корме судна, то подшкипер – на баке. Судовой боцман отвечал за хранение якорей и канатов, завязывание и развязывание парусов.

Существовала на судах российского флота и такая должность, как профос. Обязанности у него были не слишком благовидные, хотя тоже необходимые, Профос был обязан руководить наказаниями и казнями, содержать в готовности линьки. Учитывая, что отхожее место на парусных судах находилось на баке в так называемом гальюне – месте, из которого начинался бушприт, то профос отвечал за то, чтобы якорные канаты и другие снасти были чисты «от помету и мочи человеческой».