попросили уйти, – и смотрит на меня с неким сожалением. – Я не знаю больше ничего, правда. Меня попросили погулять с девочкой и не возвращаться пару часов, и я ушла. Чем они там занимаются вдвоем – не мое дело.

– Спасибо… – останавливаюсь. Даже нет – прирастаю к мелкой отшлифованной волнами гальке.

Не может этого быть. Нет. Это какая-то глупая ошибка и то, на что красноречиво намекает эта женщина, просто не может быть правдой.

Может, им просто понадобилось что-то обсудить без лишних ушей, может, что-то еще…

Но почему он тогда не берет трубку?

Я поеду туда! – приходит решительная мысль. – Хочет она того или нет – поеду. И выясню все сама.

-

До подаренного отцом Дамиана коттеджа я добираюсь довольно быстро. Всю дорогу я гнала от себя плохие мысли, думая о чем угодно, но только не о том, зачем они попросили Зою и Артемия оставить их наедине.

Там может происходить все, что угодно, но определенно не то, на что намекал взгляд няни.

Ссорятся, красят детскую, раскладывают пасьянс…

Он бы ни за что не изменил мне! Нет! Тем более с ней!

Выйдя из машины, даже не смотрю по сторонам и забываю поставить сигнализацию. Иду быстрым шагом, насильно отсекая лишние эмоции. Я не должна выглядеть ревнивой идиоткой, когда застану их за сбором шведской стенки или новой кроватки для Алисы.

А может, они специально выпроводили ее гулять, потому что готовят подарок?

И тут же понимаю, как жалко выглядит эта версия.

Я боюсь. Боюсь до потемнения в глазах, что то, о чем я не хочу думать, может оказаться правдой.

Запрошу палец к звонку, давлю изо всех сил. И те пара минут, что мне никто не открывает дверь, кажутся вечностью.

Наконец-то Ийя показывается на пороге… растрепанная, в запахнутом кое-как халате.

Сердце сжимается до размеров крошечного атома.

– Что ты здесь делаешь? Прости, но ты пришла не вовремя, – и пытается закрыть дверь, но я вставляю в проем ногу. – А вот это уже нагло.

– Где Дамиан?

– А зачем он тебе?

И этот ее взгляд… Взгляд победительницы.

К горлу подкатывает тошнота.

– Дай пройти, – грубо отодвигаю ее в сторону и без спроса захожу в дом.

Я понятия не имею, где у нее находится спальня, поэтому поднимаюсь наверх просто по наитию.

Одна дверь, другая… и когда открываю третью…

Дамиан лежит на смятых простынях Ийи. Он спит на животе. Одна рука свесилась с края кровати и достает почти до пола, вторая скрывается под подушкой.

Он укрыт до талии простыней, но мне не составляет труда угадать под тонкой тканью контур обнаженного тела.

– Не нужно было тебе сюда подниматься, – за спиной появляется Ийя. – А впрочем… я же говорила, что добьюсь своего.

Он даже не слышит нашего разговора, потому что спит очень крепко. Конечно, он так устал… На столе замечаю пустую бутылку.

Боль. Огромная, всепоглощающая, черная… Она накрывает меня с головой, забирается в сердце, оставляет в душе удушающий пепел.

– Ему нужна я, а не ты. Извини, что тебе пришлось это увидеть, чтобы наконец-то понять.

Как в замедленной съемке оборачиваюсь на Ийю. Я не узнаю ее лица, будто вижу впервые. Не замечаю ликования победительницы в ее глазах.

Обхожу ее молча, не говоря ни слова, удерживая ладонь на перилах спускаюсь вниз.

Мне показалось. Мне просто показалось.

Это наверняка был не он. Просто похожий на него парень. Почему я не разбудила его? Не посмотрела в лицо?

Это точно был не он!

Почти порываюсь, чтобы подняться туда снова, чтобы растолкать этого мужчину, убедиться, что это был совсем другой человек!

Но потом замечаю у входа его кроссовки, ключи от машины на низком столике у двери и саму машину сквозь открытые двери гаража.

Это не другой мужчина. Это Дамиан. Дамиан переспал с Ийей.

Часть 30

Не знаю, как я добираюсь до дома. Добираюсь совершенно хладнокровно, прилежно останавливаясь у каждого пешеходного перехода, даже если там никого нет.

Я не реву, не злюсь, не бьюсь в истерике.

Я боюсь своего спокойствия. Потому что знаю, что за ним последует. Долгая, изнуряющая, вытягивающая все жизненные соки депрессия. Когда ты не хочешь жить, не понимаешь, для чего тебе просыпаться по утрам. Я уже проходила через подобное и по иронии судьбы с ним же. Тогда мне казалось, что сильнее боли этого предательства быть просто не может, но я ошиблась.

Перед глазами стоит картина, как он лежит в ее постели. Его размеренное дыхание, расслабленное лицо.

Я торговалась с глупым подсознанием, убеждая саму себя, что это кто-то другой. Конечно, это был он. Я поняла это с первой секунды.

На его плече был шрам… Шрам от раны, которую когда-то зашивала я. Он как печать, уникальная роспись на теле.

Тело мелко дрожит, к горлу подкатывает спазм надвигающейся тошноты.

Еще сегодня утром мы занимались любовью, строили планы, он смотрел на меня таким влюбленным взглядом. Таким…

Разве может такой взгляд лгать?

Выходит, может, и еще как.

Обессиленно выбираюсь из машины, не чувствуя ног бреду к дому.

Я не понимаю, что мне делать, как быть, я лишена точки опоры. Понимаю лишь то, что не хочу его видеть, не хочу слышать слов оправданий. Сейчас или вообще – не знаю…

Нужно куда-то уехать, скрыться. Нужно остаться наедине с самой собой и подумать. Нужна холодная голова. Сейчас, на эмоциях, не получится мыслить здраво.

Я даже не собираю вещи – на это у меня нет ни физических, ни моральных сил. Беру блокнот для записей со стола в гостиной и пишу короткое:

"Мне нужно побыть одной некоторое время. Пожалуйста, не ищи меня"

Ком в груди становится такой невероятной давящей силы, что нечем дышать. Я хочу вырвать его, освободиться. Хочу кричать словно раненый зверь... но почему-то хладнокровно молчу.

В двери шуршит ключ, и я вздрагиваю, испытывая страх.

Я не желаю видеть его сейчас. Не смогу! Нет моральных сил слушать извинения, объяснения и особенно это банальное "это не то, о чем ты подумала". Я видела все собственными глазами, разве можно это хоть как-то оправдать?

Но в гостиную входит не Дамиан. Артемий.

Даже не хочу знать, откуда у него снова ключ и что этот человек здесь забыл. Я просто хочу уехать отсюда.

– Привет, давно не виделись, – захлопывает за собой дверь и прямо