— Тесса, детка, мы должны вытащить тебя отсюда.

Она моргает, глядя на меня, совершенно без эмоций. Она кажется пустым сосудом, но даже сквозь сажу и пепел, покрывающие ее лицо, я вижу это. Покрасневшие глаза. Насморк. Она плакала.

— Позволь мне позаботиться о тебе, — умоляю я. — Пожалуйста.

Протягивая руку, я умоляюще смотрю на нее. Нам нужно убираться отсюда, пока вся эта чертова штука не обрушилась на нас. Позади меня падает доска, и я вздрагиваю. К счастью, Тесса хватает меня, и я поднимаю ее на ноги. Мы вдвоем выбегаем на улицу и не останавливаемся, пока не оказываемся у моей машины.

Я осматриваю ее, убеждаясь, что нет травм, требующих медицинской помощи. Она пару раз кашляет, но ее глаза остаются прикованными к дому, все еще лишенные жизни, которую я всегда находил в них.

— Что, черт возьми, там произошло? — Я задаю вопрос, но в этом нет смысла. Как будто меня здесь даже нет.

Достав свой телефон, я набираю номер единственного человека, который сделает то, о чем я прошу, без каких-либо колебаний.

— Привет, чувак, — отвечает он.

— Колби, — говорю я, радуясь, что он поднял трубку после второго звонка. — Где ты?

— Просто заканчиваю тренировку. Почему? Что случилось?

Спасибо, черт возьми. — Хорошо. Мне нужно, чтобы вы с Гриффином сели в свою машину и приехали за Lamborghini Тессы по адресу, который я вам отправляю. Как только он у вас будет, позвоните 911 и сообщите о пожаре, если здесь еще никого не будет.

— Подожди, какой пожар? — Он звучит встревоженным, но я его не виню.

— Я объясню позже. У меня даже нет ответов на все вопросы прямо сейчас.

Смех Тессы доносится до моих ушей, и это первый намек на что-либо с тех пор, как я нашел ее. Она смотрит на то, как дом горит дотла, с маниакальной ухмылкой на лице. Она снова смеется, и тревога пробегает по моему позвоночнику.

— Она смеется? — Спрашивает Колби.

Я тяжело сглатываю, задаваясь вопросом, что, черт возьми, произошло сегодня. — Просто пригони ее машину ко мне домой, когда закончишь.

Никакая часть меня не ждет его ответа, когда я вешаю трубку и засовываю его обратно в карман. Я веду Тессу вокруг и сажаю ее на пассажирское сиденье моего внедорожника.

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

Садясь в машину Тессы, я выезжаю с подъездной дорожки и отвожу ее немного вниз по дороге, в лес и скрываюсь из виду. Я отправляю Колби местоположение и фотографию, где это находится, затем на полной скорости возвращаюсь к своему Range Rover. Когда я вхожу, Тесса смотрит в окно, ее глаза не отрываются от дома, который скоро превратится в груду пепла.

***

Я несу ее через пентхаус в свою ванную. За всю дорогу домой она не проронила ни единого слова. Она просто сидела совершенно неподвижно, не сводя глаз с моей приборной панели. Неважно, что я ей говорил, к какой части ее я прикасался, меня как будто не существовало.

Включив душ, я настраиваю его на теплую струю и отступаю. Я осторожно подхожу к Тессе и нежно провожу рукой по ее плечу.

— Тебе нужно привести себя в порядок, детка.

Я не уверен, слышит ли она меня вообще, и я беспокоюсь, что что-то не так, что требует медицинской помощи, но я боюсь сделать что-то не так и сделать ей еще хуже. Я опускаю голову, когда она не отвечает, и поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Не оставляй меня.

Слова звучат так тихо, что я почти задаюсь вопросом, не почудились ли они мне, но боль в ее голосе — это то, что останавливает меня на месте. Я стягиваю рубашку через голову и бросаю ее на пол.

— Я здесь, — говорю я ей. — Хорошо? Я прямо здесь.

Деликатным прикосновением я осторожно снимаю с нее школьную форму. Она слушает все, что я говорю, помогая мне раздеть ее, но ее глаза по-прежнему не встречаются с моими. Когда она, наконец, обнажена, я быстро избавляюсь от остальной одежды и веду ее в душ.

Вода течет над нами двумя, смывая пепел с ее кожи. Я осторожно наклоняю ее голову назад, чтобы вымыть волосы, и провожу по ней рукой. Она наклоняется к моему прикосновению ровно настолько, чтобы я заметил, и я понимаю, что она все еще там. Где-то, несмотря на то, что бы ни случилось, она борется с ужасом, с которым имеет дело.

— Тесса, поговори со мной.

Наконец, ее взгляд встречается с моим, и у меня перехватывает дыхание от муки, которую ты видишь в этих медовых глазах. Рыдание прорывается сквозь нее, слезы быстро текут по ее лицу. Ее рука движется, чтобы схватиться за грудь, и я мгновенно боюсь худшего.

— Что случилось? Ты можешь дышать? Должен ли я отвезти тебя в больницу?

Она качает головой и плачет. — Это просто больно.

— Что? Что у тебя болит?

Прислонившись спиной к плитке, она явно ломается прямо у меня на глазах. Эта девушка всегда была ничем иным, как чистой уверенностью, бесстрашной и храброй, но прямо сейчас она человек. Ее голова наклоняется в сторону, и она смотрит на меня, тяжело дыша.

— Все.

Я беру ее руки в свои. — Что я могу сделать? Что тебе нужно?

— Заставь это прекратиться. — По мере того, как ее хватка усиливается, из глаз вытекает еще больше слез. — Пожалуйста, Ашер. Заставь меня забыть. Мне нужно, чтобы ты отвлек меня. Мне нужно, чтобы ты забрал эту боль.

Делая шаг ближе, я прижимаю ее руки к стене и сажаю в клетку. Мое подсознание полно мигающих красных огоньков, кричащих мне бежать. Она слаба. Она уязвима. Она не в своем уме. Но все, на чем я могу сосредоточиться, — это тот факт, что ей больно, и она нуждается во мне.

Я прижимаюсь губами к ее губам, и она выгибается навстречу мне, кожа к коже. Отстраняясь на секунду, я пристально смотрю ей в глаза в поисках каких-либо признаков того, что это не то, чего она хочет, но ничего не нахожу. Все, что я вижу, — это мучительную потребность в облегчении, и черт возьми, если я не собираюсь дать ей это.

— Ты уверена?

Она выдыхает. — Пожалуйста.

Между болью в ее мольбе и тем, как она прикусывает нижнюю губу, моя решимость ослабевает, и я с полной силой бросаюсь во все, чего поклялся не делать.

Наши губы сливаются в поцелуе, одновременно нуждающемся и страстном, как грех. Я отпускаю ее руку и придвигаюсь, чтобы обхватить ее лицо, в то время как ее ногти впиваются в мои лопатки. Вода теплой струей бьет мне в спину, но все остальное в огне. Теперь, когда я знаю, что позволяю себе сдаться, все мое внимание сосредоточено на ней.

— Я держу тебя, — мягко говорю