Отнюдь, положительных моментов предостаточно. И я о них непременно упомяну, подсластив горькую пилюлю. Но пока я был абсолютно доволен лишь штурмовой группой.

Вот уж что-что, а атаковать у нас получалось куда лучше, чем обороняться. Впрочем, это связано с тем, что на стороне атакующих всё же имеется несомненное преимущество, нивелировать которое до полного паритета я не собирался. Это и более мощные амулеты, и стремительность десантирования с помощью комбинезона-крыла, позволявшего маневрировать, и более высокая огневая мощь, и ручные гранаты, от чего местные уже лет сто как отказались. А до свето-шумовых пока не догадались.

Единственное преимущество обороняющихся это в схожей подготовке и двукратном численном преимуществе. Однако, это не оправдывает того, что парни подставлялись под выстрелы. Ну вот какого было стрелять стоя во весь рост посреди улицы. Без разницы как-то, что атака оказалась с неожиданной стороны, и пришлось спешно менять позицию. Ты сначала её смени, а потом уж пали. Для столь халатной поспешности причин никаких.

Всегда лучше рассчитывать на худший вариант развития событий. Мне дорога жизнь каждого из них. Потому что именно им суждено составить мой ближний круг. Наряду с Лужиным и Курасовым. Этот подтянул ещё парочку бывших полицейских. Один из городовых служак, присматривал за нашими домами и огранщиком. Второй прежде служил в уголовном сыске, и помогал непосредственно Вадиму Альбертовичу.

За прошедшие три месяца со дня набора отряда, бойцы серьёзно так прибавили, и теперь могли называться боевой единицей. Правда, пока без боевого опыта, который нам ой как не помешал бы. Сколько не тренируйся и не сливай бочек пота, но пока не хлебнёшь лиха, и не пустишь кровь, воином тебе не стать. Я это знаю точно.

К слову, Настя так же пожелала пройти курс боевой подготовки на общих основаниях. Ещё и обижалась если ей начинали делать скидку. Так я и не делал. Правильно возмущалась, в общем-то. Случись столкнуться лицом к лицу с врагом, и тот поблажек ей не даст. И надо сказать, учёба легла на благодатную почву. У неё и прежде удар был поставлен так, что она валила мужиков едва ли не наравне со мной. Теперь же и вовсе могла удивить не на шутку. Впрочем, не бойцов моего отряда, проходящих ту же школу. А мне было чему поучить, практика богатая…

На пироги досталось не всем, большинство удостоилось похвалы. Но у нас как у тех мушкетёров — один за всех и все за одного. Поэтому я их ещё и пять вёрст заставил пробежать по полной выкладке, и с убранными в малахитовые шкатулки «Облегчителями». Чтобы жизнь мёдом не казалась. Ну и сам с ними, на пару с Настей. А то как же, физическая форма она нужна.

Хотя, это уже вроде как и не наказание, а занятие получается. Впрочем, всё ведь зависит от того, кто в каком состоянии добежал до финиша. Мы с Бирюковой были в полном порядке. Я управлял своим телом в состоянии боевого транса, что в значительной мере помогало сгладить негативные последствия. Она, вне всяких сомнений, использовала свой дар оперирования Силой. Не честно? Ничего подобного. Мы ведь использовали ресурсы своего организма и свои способности. Остальным подобное так же не возбраняется. Ах нет такой возможности. Ну, тогда я ничем помочь не могу.

К самолёту шли усталой тяжёлой поступью, поскрипывая февральским снежком. Загрузились в аэроплан, и тот разогнавшись по заснеженному полю начал набирать высоту, одновременно закладывая вираж над небольшим полуразрушенным селом.

Это место в качестве полигона предоставил нам боярин Каменец. Село располагалось на склоне холма, и обезлюдело после того, как тут начались оползни, уже обрушившие практически все дома. Теперь оно располагалось в пяти верстах к северу. Развалины же прежнего волне подходили нам для тренировок по отработке тактики боёв в городских условиях. А то, что до Доброхотского почти сотня вёрст, так это мелочи. Благо транспортом мы не стеснены…

— Василиса Семёновна? — искренне удивился я, увидев старую знакомую в гостиной нашего дома.

— Здравствуй Федя, — поднявшись с дивана, поздоровалась она.

— А ты как тут?

Вопрос не лишённый смысла, потому что в небольшой акватории заставы Доброхотской я не приметил её «Гуся». Вернее её и Марии.

— Наняла «сундука» он и подбросил.

— Всё страньше и страньше, — покачал я головой.

— Фёдор Максимович, вы бы сначала присели, повечеряли, а там и разговоры разговаривали бы, — предложила жена Гаврилы.

— Спасибо, Антонина Прохоровна, но я пожалуй сначала переговорю с Василисой Семёновной, — приглашая жестом гостью пройти в мою спальню, возразил я.

Выглядело это конечно эдак двояко. И Валентина не преминула метнуть в нас ревнивый, злой и в то же время обиженный взгляд. Вот же пигалица! Всё-то ей неймётся, а уж как исполнилось семнадцать, так и вовсе начала хвостом крутить. Но делать нечего. Дом не так уж и велик, и в моём распоряжении лишь одна комната.

— Не сказала бы, что дело настолько срочное, что… — начала было Василиса.

— Давай я это решу сам. Пошли, — оборвал её я.

Девушка пожала плечами, и направилась в указанном направлении. Настя глянула на меня, мол не присоединиться ли ей, но я отрицательно покачал головой.

— Итак? — усадив Василису на стул, и присаживаясь за рабочий стол, коротко спросил я.

— Маша в польской тюрьме ожидает приговора, и всё за то, что это будет смертная казнь через повешенье.

— От-тано как, — искренне удивился я. — Подробности будут?

— Один говнюк решил, что она будет счастлива раздвинуть перед ним ноги. Маша же с этим не согласилась и пристрелила.

— И уже не в первый раз. Разве нет? — заметил я.

— Только теперь это был дворянчик. К тому же, на нём был восьмикаратный «Панцирь», а у Маши всегда наготове дерринджер с «Пробоями» в стволах. И это уже доказанный факт.

— Я так понимаю, в этой связи гильдия отступилась от защиты своего члена.

— Нарушение международного права, — подтвердила девушка. Я наняла адвоката, спустила на него все наши сбережения. Буквально вчера он сообщил мне, что дело швах, и в приговоре нет никаких сомнений.

— Поэтому ты решила нанять мой отряд, так как нечто подобное я уже проворачивал.

— Не только. Если бы у меня были деньги, то я наняла бы бойцов, но я на мели. «Гуся» не продать даже в четверть цены, он под арестом до окончания судебного разбирательства. Если бы знала раньше, то