посерьезнее, чем рядовой револьвер. Но рисковать Выставкой… Мечтой, к которой двигался много лет, мечтой не только своей, но и всех, кто верил в нее, – покойных Блюбеллов, Гилдероя Эконита, Амелии, наконец! Это было бы чрезмерно эгоистично.

Поэтому Поуп продолжал оставаться тайной для всех, кроме небольшого круга посвященных, в молчании которых он был уверен. И все же каждый раз рисковал, открывая, что живет с настоящим каменным великаном.

«Интересно, а у моего брата-из-Холмов есть дворецкий?»

Мысль неожиданно оказалась веселой – представив, как чопорный дворецкий танцует в Холмах вместе с фаэ, мистер Мирт не смог удержаться от улыбки. Если в жизни есть справедливость, то так и должно было быть.

Что до него самого…

Мистер Мирт мог бежать сам от себя, но быстрее паровой машины все равно не стал бы. Кровь Блюбеллов и кровь Эконита ощущались на руках заскорузлыми фантомными потеками. Он знал, что не был виноват и что ни единой возможности помешать осатаневшей толпе у него не было, и гнал от себя чувство вины, норовившее сожрать его изнутри. Все, что он мог сделать, – идти вперед, создавать то, ради чего был рожден, менять Лунденбурх и все Острова к лучшему. Продолжать дело Блюбеллов, продолжать дело Эконита. Помогать мисс Амелии в ее борьбе и Юй Цзияню с Джоном Ортансом в их непростых буднях.

Священный мирт оплетает голубой колокольчик.

Нет больше тех колокольчиков – лишь выкошенное поле и наглухо закрытые Холмы. Все, что мог мистер Мирт, – уподобиться своему тезке-растению и плотно оплетать Бриттские острова, удерживая то, что норовило то и дело рухнуть на месте, скрепляя и исцеляя. Железная дорога станет мостом раздробленного королевства без короля. Это маленькое начало.

Но это было в его силах, и, значит, он не имел права потерпеть поражение.

Глубоко вздохнув, мистер Мирт направился к павильонам – Ежегодная Выставка достижений готова была распахнуть двери навстречу изобретателям и посетителям, инвесторам и зевакам, журналистам и мечтателям, словом, всем, кому только было дело до Прогресса, неумолимо шагающего по миру.

* * *

Ежегодная Выставка достижений 18** года выглядела роскошно. Многочисленные павильоны, выросшие вокруг ангара для паровой машины, были выполнены в стиле прошедшего столетия. Помпезная лепнина и вензеля украшали треугольные крыши, высокие, белоснежные колонны в несколько рядов окружали монументальные строения. Выставка напоминала отдельный город, созданный для демонстрации торжества человеческого разума.

В том была основная задумка мистера Анатоля Черча. Устав от ежегодных ярмарочных шатров, он решил – пользуясь так к месту пришедшимся прошением Габриэля Мирта – создать выставочный город на окраине Лунденбурха и навсегда закрепить за Выставкой причитающееся ей место, подчеркивающее ее важность и положение для научного сообщества Бриттских островов.

Высокие ворота открывали путь на огромную территорию, окруженную белоснежной стеной с искусно выполненной лепниной. По обеим сторонам от входа стояли небольшие павильоны с большой вывеской «Все о Выставке!» – здесь работники Выставки могли рассказать всем желающим о расположении и наполнении павильонов, снабдить картой и объяснить, где найти наиболее интересные места – нужный павильон, ресторан или уборную.

В центре круглой площади высился самый большой павильон – сердце Выставки, где находился один из лучших ресторанов Лунденбурха, ежегодно отряжающих на нужды гостей и изобретателей мастеров поварского дела.

Здесь же располагались кабинеты мистера Анатоля Черча и его незаменимых помощников. Они неустанно трудились на благо Выставки: писали письма, рассылали приглашения, проверяли безопасность павильонов и возможности для проведения опытов. К тому же требовалось постоянно утешать капризных ученых, но люди мистера Черча повидали уже много выставок на своем веку. Мистер Мирт был уверен: упади Солнце на землю, никто из них даже не вздрогнул бы. Профессионалы своего дела! Работать с ними было приятно. Впрочем, мистер Мирт почти и не общался с ними, потому как его делом напрямую занимался сам мистер Черч.

В этом же большом павильоне, похожем на дворец в блюбеллианском стиле, мистер Черч со вчерашнего дня давал интервью бесчисленному потоку писак – к моменту начала Ежегодной выставки достижений оживились даже те периодические издания, которые в течение года находились в процессе непрерывного медленного умирания и держались исключительно благодаря трем старушкам и одному консервативному джентльмену, выписывающим только их. Мистер Мирт порадовался за них, проходя мимо, – каждый зарабатывает свой хлеб как может, и, если это достойная работа, почему нет? А Выставка более чем достойна появиться на страницах абсолютно каждой лунденбурхской газеты – эти статьи потом появятся и в изданиях Каледонии, дойдут до Континенталя и будут переведены на всевозможные языки, а в течение грядущего года поток писем от заинтересованных меценатов и исследователей будет путешествовать морем в надежде достигнуть своих адресатов.

А вот была бы у них железная дорога…

Мистер Мирт остановился и позволил себе помечтать. Паутина железнодорожного полотна, оплетающая весь мир, перекидывающаяся с Бриттских островов на Контитенталь, и сотни разных вагонов, летящих по ней, – вагоны пассажирские для высшего класса, вагоны для бедняков, почтовые вагоны, вагоны для снабжения… И все достигает конечной цели буквально за несколько дней! Можно ли такое вообразить? Мистер Мирт надеялся, что презентация паровой машины будет говорить о ее будущем сама за себя. Он был готов работать денно и нощно, лишь бы скорее запустить необратимое колесо Прогресса.

Он двинулся вперед, мимо аккуратных низеньких домов-павильонов, каждый из которых был предназначен для разных ученых наук. Был и дортуар для химиков, где лучшие умы Бриттских островов намеревались продемонстрировать опыты, поражающие воображение. Павильон физиков, астрономов, механиков… Мистер Мирт ощутил желание бросить все и немедленно отправиться общаться с коллегами, узнавать о новых патентах и невероятных идеях. До прошлого года он так и делал, уделяя своему личному стенду столько времени, сколько было необходимо, и не минутой больше, погруженный в бесконечное движение людей на Выставке, но в этот год все изменилось. Теперь у него есть собственный павильон, где он должен быть неотступно, вдохновляя, объясняя, убеждая – и, наконец, открывая двери в новое будущее…

И вот перед ним – широкие ворота, ведущие в главный павильон Выставки – главный для мистера Мирта. Ангар, в котором стоит на рельсах паровая машина, задней своей стороной выходит в поле – где железная дорога уже пролегла по запущенным, не жилым районам Лунденбурха, завилась по правому берегу Тамессы и утекла через вересковые пустоши к дворцу Цикламенов. Ориентиром стала дорога для повозок, но, чтобы не пугать лошадей и путешественников, рельсы проложили в стороне. И очень скоро паровая машина совершит свой первый маршрут – до дворца Цикламенов, разворот, и обратно, на выставочный ангар. В двух