Так писал в своей стихотворной хронике Амбруаз, глубоко опечаленный раздорами между крестоносцами, происходившими в его время.

Что касается купцов, то, как было сказано, они в XII в. играли весьма незначительную политическую роль в Сирии. Конечно, там, за морем обосновалось много западных торговцев, и именно с этого времени началась великая экспансия средиземноморской торговли. Торговые связи начали устанавливаться с XI в., а может быть и раньше, но в любом случае, несомненно, еще до крестовых походов; их завязали с мусульманскими странами некоторые итальянские города, особенно Бари и Амальфи, которых позднее затмили Пиза, Генуя и Венеция. В Антиохии еще до первого крестового похода была улица Амальфийцев, и купцы из Амальфи имели в городе свой дом. Впоследствии торговцы и ремесленники с Запада в большом числе осели в Иерусалиме. Балдуин III освободил от налогов и пошлин всех купцов, приезжающих в этот город, причем не только латинян, но и сирийцев, греков, армян и сарацин. А королева Мелисанда построила в городе рынок, где, по словам хронистов, насчитывалось двадцать семь хлебных лавок в XII в. Среди населения города было несколько очень богатых купцов, один из которых во время засухи для снабжения людей водой вырыл большой водоем, который по его имени назвали озером Жермена. Но в основном в нем жили маленькие люди, и когда Саладин взял Иерусалим, то более двадцати тысяч человек не смогли заплатить выкуп. Новым фактом в истории этой страны стала торговая экспансия "иностранных" городов и их стремление во время ее отвоевания обеспечить себе привилегии в прибрежных городах, единственных, которые их интересовали реально. Эти сообщества купцов итальянских городов стали проявлять себя с первого крестового похода, и генуэзский флот оказал помощь крестоносцам, когда те подошли к Иерусалиму. А с 1123 г. венецианцы стали предлагать крестоносцам свои суда, стоявшие на якоре в Яффе, для захвата одного из морских портов, но они колебались между Аскалоном и Тиром и поручили маленькому мальчику-сироте тянуть жребий; он пал на Тир, который и был взят (7 июля 1124 г.), и венецианцы там обосновались.

Во время нового завоевания франкской Сирии эти торговые города сразу же проявили прямой интерес и ради торговых целей участвовали во всех военных операциях, обеспечивая себе важные привилегии в Триполи, Тире, Акре. Отныне они стали играть главную роль, и историк Рене Груссе так резюмировал изменение ситуации: "С моральной точки зрения именно благодаря вере в последние годы XI в. был создан латинский Восток, а в интересах торговли пряностями он в XIII в. держался".

В силу этих перемен в состоянии духа и новых условий франки отвоевали города побережья, но так и не смогли вернуть Иерусалим, который с торговой точки зрения не представлял интереса. Отвоевание было бы невозможно без военной помощи итальянских торговых городов, но экономическое соперничество между ними постоянно сеяло смуту во владениях за морем. Уже на следующий день после взятия Акры, одного из важнейших отвоеванных городов, пизанцы, принявшие сторону Гвидо де Лузиньяна, столкнулись с генуэзцами, которые поддерживали Конрада Монферратского; и такие столкновения становились все более частыми и все более кровавыми в течение XIII в., и даже сам город Акра стал театром открытой войны, тянувшейся два года и получившей название "войны Святой Субботы" (1256-1258).

Целые кварталы городов иногда отдавались купцам по соглашениям, которые они во время отвоевания заключали с государями; их называли словом арабского происхождения "фондук", происходившим, впрочем, от греческого слова "pandokheton" Там располагались склады товаров, дома торговцев, которые, таким образом, жили среди людей своей национальности, и почти всегда общий дом, где отправлялось правосудие и были церковь, печь и баня Венецианцы в своих фондуках, чтобы подразнить мусульман, выращивали свиней Купцы выходили в море, направляясь на Восток, в начале весны, в марте, и везли товары Запада, особенно ткани, бывшие главным средневековым товаром, – сукна из Фландрии или Лангедока и полотно из Шампани или Нормандии, закупавшиеся на больших ярмарках в Иль-де-Франсе и в Шампани. Взамен они закупали ценные продукты восточного мира, привозившиеся иногда караванами издалека китайский шелк, иранский мусслин, благовония и ковры из Центральной Азии и особенно пряности из Индии – перец, гвоздику, мускатный орех, камфору, благовония, а также красители, как индиго с Кипра или из Багдада, шарлах и т. д Закупали они, конечно, и сирийские товары, от дамаскского оружия до ливанского сахарного тростника и шелковых тканей из Триполи и Антиохии В Триполи в XIII в было четыре тысячи шелкоткацких станков, процветали там и другие ремесла, как ковроделие, мыльное, стекольное, керамическое производство и др В Греции также было очень развито шелкоткацкое производство, в одних только Фивах им занималось две тысячи евреев, не говоря о самих греках, и поэтому не без причины венецианцы в 1204 г повернули крестовый поход в эту сторону

Все это объясняет, почему торговые города, в первую очередь, итальянские, придавали столь большое значение отвоеванию франкской Сирии, и короли Иерусалима или претенденты на этот титул как Конрад Монферратский или Гвидо де Лузиньян предоставляли купцам большие привилегии.

В этих сражениях за Сирию во время третьего крестового похода выделяется один крестоносец, равный, по крайней мере, своей храбростью и воинскими подвигами, главным баронам первого похода, это – Ричард Львиное Сердце. За морем он полностью затмил своего соперника и союзника по походу короля Франции Филиппа Августа. Этот английский король пользовался огромной популярностью даже среди французов; правда, он был анжуйцем и за всю свою жизнь провел в Англии лишь несколько месяцев Что касается мусульман, то вспомним, что арабские матери, чтобы успокоить своих детей, стращали их "королем Ричардом", игравшего у них роль пугала.

Его крестовый поход начался блестящим успехом – взятием острова Кипр. Остров принадлежал Византийской империи, но император был обвинен в захвате имущества двух соратников короля, потерпевших кораблекрушение близ острова. Между греками и экипажами пострадавших кораблей завязалось сражение, на одном из них находились невеста Ричарда Львиное Сердце и его сестра Жанна, поэтому, узнав о случившемся, король сразу же взял курс на Лимасол. Латинский переводчик хроники Амбруаза так рассказывает о последующих событиях:

"В понедельник утром Господь приуготовил короля к тому деянию, какое он хотел, чтоб тот свершил; а хотел он, чтобы король спас потерпевших кораблекрушение и освободил свою сестру и свою невесту (Беренгария Наваррская, которую сопровождала сестра короля). Они обе проклинали день, когда оказались близ острова, ибо император пленил бы их, если б смог. Король хотел захватить порт, но ему противостояло множество людей, ибо император, лично прибывший на побережье, привел с собой всех, кого только сумел набрать по приказу и за деньги. Тогда король отправил на лодке к императору посланца, чтобы куртуазно просить его вернуть потерпевшим кораблекрушение их имущество и возместить ущерб, причиненный паломникам, оплакиваемым их многочисленными осиротевшими детьми. Но император зло насмеялся над посланцем, и, не сдерживая гнева, сказал ему: "Прочь отсюда, сир'" Более достойного ответа он дать не пожелал и лишь издевательски сыпал угрозами.