– Нет! – Тернавский твердо посмотрел Запашному в глаза. – Гурова ликвидировать нельзя. А если он останется жив, то остальных трогать попросту смертельно опасно.

– Почему нельзя?! – взревел Запашный. – Сегодня он получит свои доказательства – и мне крышка! Не надейся, что ты выйдешь сухим.

– Да нет у него никаких доказательств, – устало проговорил генерал. – Я бы и сам с удовольствием раздавил эту гниду, но сейчас его трогать нельзя. Генерал Орлов в курсе его расследования, и если мы устраним Гурова, то он поднимет такую бучу, что нас уже ничто не спасет. К тому же никто из твоих людей не в состоянии справиться с полковником!..

– Ты забыл о Терентьеве, – Запашный усмехнулся. – Гуров не ждет удара с этой стороны. Правда, я планировал использовать Терентьева для выполнения срочного заказа, что получил вчера утром, но это можно изменить...

– Терентьева ты раскодируешь и отпустишь. Задание, которое ты ему собирался дать, придется отменить, – перебил доктора Тернавский. – Я сказал, что Гурова ты пока не тронешь. Заляжешь на дно и пару месяцев не будешь высовывать носа. К тому времени все утрясется.

– Ты думаешь, что говоришь?! – вспылил Запашный. – Гуров не отстанет от меня! А за два месяца я столько денег потеряю...

– Заткнись! – Тернавский тоже перешел на крик. – Как сказал, так и сделаешь. Гурова я беру на себя. А ты если попытаешься влезть в это дело, то окажешься в таком месте и таком виде, что ни один патологоанатом не сможет определить, человек ты или суповой набор из магазина.

После этих слов генерала наступила долгая пауза. Тернавский и Запашный сверлили друг друга взглядом, сидя в одинаковых позах по разные стороны стола. Запашный лучше генерала чувствовал ситуацию и решил сделать вид, что сдается. Он опустил глаза и расслабился.

– Так-то лучше! – ухмыльнулся Тернавский. – Ты всегда был умным мальчиком. Не знаю только, зачем ты стал этих городских алкоголиков для выполнения заданий использовать? Набирал бы себе каких-нибудь бомжей, и никто никогда хвостов бы не отыскал...

– Я тебе уже говорил и повторю еще раз, – Запашный приложил максимум усилий, чтобы держать свои эмоции под контролем, – психология бомжей заранее проигрышная. Трусость стала их второй натурой. Убить человека они могут, только находясь в состоянии сильнейшего аффекта. Запрограммировать бомжа на убийство теоретически возможно. Но еще ни одна жертва не умирала без сопротивления. Человек же, опустившийся на самое дно и привыкший к унижениям, при оказании ему сопротивления скорее даст убить себя, чем справится с заданием.

– Ну-ну, психолог, тебе виднее, – махнул рукой Тернавский, но доктор не слушал его.

– Можно, конечно, и медведя научить ездить на велосипеде, но не будет никаких гарантий, что завтра он не возьмет этот велосипед и не наденет его тебе на уши, – закончил Запашный свои объяснения. – Мне нужна стопроцентная гарантия выполнения задания. Рисковать с бомжами, пока технология не отработана до конца, я не собираюсь...

– Хватит! – зло перебил его Тернавский. – Меня твои теории интересуют меньше всего. Через два месяца делай все, что в голову взбредет, а пока я не должен ни видеть тебя, ни слышать о тебе. Я ухожу. Меня люди ждут. А ты помни, что я тебе сказал!

После того как ушел генерал, Запашный еще долгое время сидел неподвижно, стараясь справиться со своими эмоциями. Доктор никогда не считал Тернавского умным человеком, но сегодня тот доказал свою тупость в полной мере.

Только такой дурак, как генерал, может верить, что заставит Гурова отступить. Этого сыщика можно только уничтожить! Запашный утром прочитал в глазах полковника приговор себе и вынес ему свой.

Что бы ни приказывал Тернавский, но Гурова следовало уничтожить. Причем как можно быстрее, пока полковник не схватил доктора ежовыми рукавицами. Запашный решил, что не позволит тупому генералу подвергать риску судьбу его, доктора. Ничего он в своих планах менять не будет. И пусть Тернавский только попробует этому помешать!

Придя к такому решению, Запашный нажал кнопку звонка, вызывая официантку. Он расплатился с ней за заказ, к которому почти не притронулся, и пошел к выходу.

Доктор не знал, где искать Гурова. Он собирался расспросить об этом Тернавского, но после категорического запрета последнего решил этого не делать. Впрочем, искать полковника не было необходимости. Терентьев находился у доктора, и Запашный был уверен, что еще до наступления вечера полковник сам свяжется с ним. Оставалось чуть потерпеть.

Гуров весь день не находил себе места. То положение, в котором он оказался, принято называть подвешенным. Такая формулировка была недалека от истины: полковник действительно не чувствовал под ногами опоры.

Собственно, все в большей или меньшей степени шло так, как и планировал Гуров. Вот только сейчас от него самого мало что зависело. Успех следствия зависел сейчас в большей степени от действий Веселова и Крячко.

Гуров понимал, что сделал все для успешной работы своих подчиненных, но этого ему было мало. Полковника угнетало собственное бездействие. Но Гуров был вынужден сидеть и ждать новостей, чтобы в случае малейшего изменения обстановки мгновенно скоординировать действия Веселова и Крячко. Лишь после этого полковник может сам вступить в борьбу.

Чтобы как-то скрасить гнетущее ожидание, Гуров старался думать о Марии. Он вспомнил их сегодняшнюю встречу и улыбнулся: его супруга, как всегда, оказалась на высоте!

Когда Гуров привез Лену в театр, эта привлекательная женщина еще не перестала сердиться на Станислава. На все попытки полковника завязать светский разговор Лена отвечала довольно резко и вызывающе. В конце концов она заставила Гурова замолчать.

Положение спасла Мария. Едва Гуров представил их друг другу, как Мария поняла, что произошло между Еленой и Станиславом. Тогда-то она и доказала, что по праву считается одной из лучших актрис московской сцены.

– Молодцы вы, вместе со Стасом, – проговорила Мария, повернувшись к Гурову и упирая руки в бока. – Ни капли такта у вас нет!

Великолепно изобразив праведный гнев, Строева осмотрела полковника с ног до головы. Этот испепеляющий взгляд получился у Марии столь великолепно, что Гуров засомневался в том, играет его жена роль или искренне считает их бестактными дураками. Не обращая больше на мужа никакого внимания, Мария повернулась к Лене.

– Сколько живу с ментом, никак не могу понять, может он когда-нибудь думать о женщине не как о свидетеле или подозреваемой! – в сердцах проговорила она и взяла Лену под руку. – Ну их к сатане! Пойдемте, я вас познакомлю с очень интересными людьми. Кстати, сегодня у нас Константин Райкин в гостях. Если хотите, я вас сейчас ему представлю...

Женщины уходили от Гурова по коридору. Он перестал для них существовать. Полковнику была немного обидна такая реакция жены, но он видел, что Лена начала оттаивать, и понял, что Мария поступила правильно. Теперь, по крайней мере до вечера, о женщинах можно было не беспокоиться.