— Тётка единственная из всех нас усвоила уроки деда и отца: сохранила себя и людям помогала. Почему же ты не слышишь её?

— Иногда слышу. Но я не могу.

И вдруг Любим стал читать стихи, сложившиеся когда-то в храме! Оборвал на полуслове, заговорил возбуждённо:

— Это же ты написал, Джуль! Очнись. Ты должен прожить свою жизнь, а не ту, что тебе навязывают. Ты не смеешь погибнуть. Пусть сейчас страшное время, оно кончится. И тётка вернётся, вот увидишь! Но ты должен выстоять, иначе какой смысл в том, что столько лет она с тобой возилась? Разозлись на себя. Только ты сам можешь спасти себя!

Этот вечер оказался переломным.

Утром во время урока Хорька, преданно глядя на него, усилием воли вызвал перед собой Магино лицо.

«Говори со мной, читай мне. Сейчас твой урок! Мы с тобой у реки. Ты любила приводить меня на пляжик под обрывом. Я вижу траву, чувствую запах её, цветов, воды!» И поползли друг к другу робкие слова, собрались в строку: «Сыплются мелкие камни с обрыва…» И следом, словно шлюз открыли, хлынул поток лиц, красок… они с ребятами ставят папину пьесу о необыкновенном человеке.

За ужином прочитал рассыпающиеся стихи.

Дядька громко хлопнул ладонью по столу, а сказал тихо:

— Слава Богу.

Эхом откликнулась мать:

— Слава Богу. — И тут же: — Можешь ещё раз прочитать?

А Любим смотрел на него и улыбался.

Теперь он часто уходит в степь один.

Слова не всегда слушаются его. Но сверху кто-то собирает их вместе, вовсе не считаясь с его желанием, и Джулиан с удивлением проговаривает законченное стихотворение.

Что-то в нём происходит еще: тетка исчезла, а работу в нём производит, тоже каким-то странным способом — сверху. Почти физически он ощущает… не сердце, не мозг, он не знает, что это такое и где живёт… но властвует над ним вовсе не тело и не окружающая реальность, а нечто непознаваемое, необъяснимое, что-то пытается ему объяснить.

Но перекати-полем он метался по степи не только по воле Маги и из-за страха перед смертью. Отъезд Маги оборвал надежду на общение со Степанидой. Сначала совсем потерялся. А с первой победы над собой снова стал видеть её. Тётка просит её прочитать монолог, и прямо на глазах из маленькой девочки, младше его на год, Степанида превращается в загадочное светящееся существо. А он снова впадает в состояние невесомости, по лучу поднимается во взрослые, и вверх! Сейчас поймёт её!

Может, и мама то же чувствовала к отцу, что он — к Степи? — подумал неожиданно.

С любопытством разглядывал мать за ужином.

— Ма, расскажи про папу! — решился попросить.

Словно спичку поднёс к бумаге. Мама вспыхнула, растерянно посмотрела на Любима.

— Что ты чувствовала к папе? — настойчиво спросил он.

— Похоже на яркий свет, — робко сказала мама. — Ослепляет, греет. Не человек, божество. Я ему поклонялась. Рядом с ним была такая… — Она замолчала. — Он всегда улыбался.

От удивления Джулиан потерял дар речи. Хотел расспросить подробнее — о каждом их общем дне, но каким-то странным даром провидения сам увидел их вместе, услышал разговоры. Любим поспешил на помощь: стал задавать маме вопросы. И мама отвечала!

Странное совпадение ощущений…

В эту ночь Джулиан почти не спал: видел маму и папу, Степаниду и себя в свете. Может, Мага права: и смерти нет?

Прошло ещё несколько странных дней.

Часто теперь он подходил к матери и гладил её по голове.

Издалека смотрел на Степаниду, а ему казалось: нет между ними расстояния! И, когда не видел её, казалось: она рядом. Однажды пошёл к ней. Раньше и представить себе не мог, что решится на такое: это возможно было лишь с тёткой и ребятами, но чтоб один… Стал смотреть в её окно. И, наверное, так и не осмелился бы постучать. Дверь распахнулась, и Степанида вышла.

— Что случилось? — спросила тревожно.

Смотрел в её глаза и не мог слово молвить.

— Ты пришёл позвать меня погулять? — спросила она и тоже замолчала.

Свет обливает её. И невмоготу: так много в него вместилось! Не выдержал напряжения, пошёл прочь. Шёл медленно, боясь расплескать свои ощущения. Она словно плыла рядом. И всё шире расплёскивался над степью золотистый свет.

Проводив Степаниду, долго стоял под её окнами.

Отсел от неё, изо всех сил стал учиться: решал задачи зубрил формулы по физике и химии. Он должен хорошо окончить школу. Тогда, брат сказал, можно будет поступить в институт в столице и увезти Степаниду отсюда — к Маге.

Вечерами ходили по степи. Про себя повторял строки, прочитать их Степаниде не решался. Видел её лицо, поднятое к нему, и солнечный окоём степи.

Мама в храме, стихи, брат, заходящее солнце, Степанида оказались в тесной связи с ним.

Никогда не думала, что можно жить без солнца и улыбаться.

Семь лет прошло, а кажется: один праздничный день, каждое мгновение которого растянулось навсегда. Последние горькие ощущения из прошлого — у люка. Счёты с жизнью сведены. «Вот только помогу старику» — последняя мысль. Лестница ведёт к запахам испражнений, во тьму. Через несколько секунд — конец. А неожиданно — начало. Скорее, возвращение к той, которой лишил их Будимиров, к той, которую подарил им граф.

Граф теперь всегда за её спиной, слева. «Это я назвал тебя Магдалиной, у тебя особый путь». «Ничего не бойся, я с тобой». Она слышит его голос, чувствует его дыхание. Граф вернул ей Адриана и был рядом с ними, пока священник венчал.

Слышала не чужой голос, голос родного о. Петра.

Видела не скромную комнату Адриана в непонятном, чуждом ей доме, а их храм, где она ощущала Бога.

И Бог снова склонил лицо Своё над ними.

Непривычно ощущение расслабленности и покоя, она снова такая, какой была в мире графа. И это для неё: тихая музыка, родные руки, родное лицо. И текут слёзы, первые со дня смерти тех, кто вырастил её. Все вернулись к ней, и можно быть маленькой, и дышать, и плакать.

— Плачь, — просит Адриан. — Выбрось из себя страх. Нам никак нельзя бояться, мы вместе теперь. Плачь, моя девочка. Ты писала, Джуль зовёт тебя «Мага». Ты и для меня Мага. Именно ты все эти годы держала меня на плаву. Ты посылаешь мне верных людей, ты спасаешь меня, когда близко подходит смерть, и сейчас вырвала из лап братца.

Прошло несколько их встреч, прежде чем они смогли разговаривать.

— В каждом письме ты просила написать, чем занимаюсь: хотела разделить со мной мою жизнь. Ну, вот и дели. Теперь нам работать вместе.