Между тем урок начался. Как я потрудилась узнать заранее, назывался он Рудознание, а гмура звали — Рогдай. Сегодня речь шла о желтых корундах и гелиодорах. Вначале гмур, не переставая теребить бородку, подробно рассказал о волшебных свойствах каждого из них. О том, как их лучше обрабатывать для того или иного случая. В обрамлении какого металла какое из его свойств ярче проявляет себя. Все это мы добросовестно записывали на бересте. А потом Рогдай сообщил нам, что лучше всего эти два камня (на мой, кстати, взгляд, абсолютно невыразительные блекло-желтые стекляшки) работают в сплаве. Вот уж не думала, что драгоценные камни сплавляют! А гмур тем временем взял два необработанных кристалла, положил в какую-то прозрачную емкость и опустил внутрь кокона с лавой. В то время как он слегка приоткрыл его, нас обдало жаркой волной, и помещение наполнилось жуткими звуками. Казалось, что несется табун лошадей и все при этом ржут, слышались звуки, похожие на смех, на завывания ветра. Просто адская какофония какая-то! Гмур тем временем, вытянув сосуд, закрыл купол. Дикие крики лавы как ножом отрезало, да и жар сразу же куда-то подевался. Однако я только сейчас с полной ясностью ощутила, что лишь жалкая хрупкая оболочка каменного пола отделяет меня от этой геенны огненной. Увидев мои полные ужаса глаза, Анебос наклонился и тихонько сказал:

— Не бойся, это огненные Велесовы кони на другое пастбище переправляются.

Рогдай же тем временем творил чудеса: плотно прикрыв сосуд пробкой, он несколько раз встряхнул его, потом сквозь маленькую дырочку перелил полученную однородную массу в какую-то форму, а уже после этого сунул форму в крынку с молоком тура и через пять минут достал оттуда камень в форме восьмиконечной звезды. Все ахнули! Красота была просто неописуемая! Как из двух невзрачных камешков могло получиться такое чудо? Самоцветная звезда переливалась всеми оттенками желтого: от темного до светлого, почти прозрачного — внутренним живым цветом.

— И вот в таком виде нутряная звезда обретает абсолютно уникальные свойства. Проделать это в обычной печи не получится. Только огонь царства Велесова может растопить камни до нужной температуры. А теперь все по очереди подержите камень в руках и прислушайтесь к своим ощущениям.

Когда очередь дошла до меня, урок уже подходил к концу. Пульсирующая солнечным светом звезда уютно легла в мою ладонь. Тепло от нее пробежало от кончиков пальцев по всему телу. Скоро звезда завибрировала в такт биению моего сердца. Через некоторое время я перестала чувствовать пульсацию камня. Сбоку уже тянулась рука следующего ученика. Я разжала пальцы — звезды не было. Только на ладони остался след, как от ожога.

— Впиталась, — ахнул кто-то рядом.

Я непонимающе посмотрела на Рогдая. Тот в ответ крякнул, сильно дернув себя за бороду.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он потом, — отродясь про такое не слыхивал. Хвори всякие она лечит — это да. А вот чтоб растворяться в теле… — И он снова крякнул. Потом, видимо вспомнив об учительском долге, внимательно посмотрел на меня. — Ты это… как его… чувствуешь, то есть?

— Да нормально, — прислушавшись к себе, я пожала плечами, — вроде все как обычно.

— К Атею надо, — подал голос Анебос.

— Вот это правильно, — явно обрадовался гмур, — Атей нам завсегда все объяснит, — и, взяв меня за руку, потащил за собой.

Поднимались мы по той же горке, по которой скатились сюда. Точно так же сели внизу на приступочку, и нас покатило наверх. В какой-то момент в голове все перепуталось, и стало казаться, что тебя тянет не наверх, а ты опять катишься вниз.

Атей был у себя. Он сидел на крыльце и изучал свиток просто невероятной длины. Рогдай, поглядывая на меня, рассказал суть дела. Похоже, произошедшее произвело впечатление и на многомудрого волхва.

— Неужто без остатка всосалась? — спрашивал он, внимательно разглядывая мою руку.

— Ну если только не считать остатком подпаленную ладонь. — Я почесала горб.

— Что-то частенько в последнее время стало происходить то, о чем я никогда не слышал…

Мне стало слегка не по себе, так как недоверчивый взгляд Велесова служителя уперся мне в переносицу. И тут уж ничего не оставалось делать, как только недоуменно пожать плечами. Уж кто-кто, а я и подавно знать не знала, в чем причина проявившейся некомпетентности волхва…

— Какой у вас сейчас урок?

— Хозяйственно-Обережная Волшба вроде бы…

— Кузьмич ведет? — Я опять пожала плечами. — Ну это ничего, я скажу, что ты у меня была.

Они с гмуром раскланялись, и Рогдай удалился в глубь Рощи, а Атей кивком головы позвал меня в избушку. Я привычно направилась к лавке, но волхв, взяв меня за руку, потянул к дальнему углу. Там он коснулся стены навершием посоха, от которого в тот же миг побежали тонкие прожилки ярко-красного цвета. Было полное ощущение, что он ткнул не в стену, а в хрупкий первый осенний ледок. Количество и толщина трещин увеличивались до тех пор, пока, ярко вспыхнув наподобие кристалла, перед нами не предстал портал, горящий кислотным отсветом. Волхв так же молча потянул меня туда, отодвигая свечение рукой, будто простую занавеску. Мне ничего не оставалось делать, как только шагнуть следом.

На несколько секунд я ослепла, уши заложило с такой силой, что я испугалась за сохранность барабанных перепонок. Когда способность слышать и видеть вернулась ко мне, я не сразу поняла, где нахожусь, — со всех сторон бил нестерпимо яркий свет. А когда поняла, попыталась рвануть назад и тут же уперлась в гладкую стеклянную стену. Мы были посреди лавы! И если через купол в пещере гмура это производило сильное впечатление, то когда она обтекает со всех сторон, отделенная от бренного тельца лишь тонкой стеклянной преградой… Чтобы было понятно: мы находились в куполообразном помещении диаметром метров в пятнадцать. Его стены, пол и потолок состояли из тонкого на вид стекла, которое, судя по всему, было полностью погружено в огненный поток.

— Стеша, иди сюда, — Атей уже стоял посреди этой капсулы возле небольшого возвышения.

Я сделала шаг. Мне показалось или пол действительно завибрировал? Стараясь не отрывать ногу от пола, я еще немного передвинулась вперед.

— Да не бойся ты, это очень прочный материал, — и в доказательство этого подпрыгнул на месте.

Вот только это мне нисколько не помогло! Я опять сделала маленький скользящий шажочек на трясущихся ногах. Атей смотрел за моим так называемым передвижением, смотрел… Потом подошел, подхватил на руки так стремительно, что я и ахнуть не успела, и в три шага достиг того самого возвышения в центре пузыря. После чего аккуратно поставил на него мое полностью уже лишенное воли тело.

— Постарайся не шевелиться, — бросил он и перекинул посох из одной руки в другую.

За кристаллом потянулся огненно-красный след. Атей повернулся вокруг себя — след обвил его плотным обручем. Дальше же мой взгляд уловить движения не мог. Волхв совершал какие-то перемещения с такой скоростью, что превратился в размытый сгусток, опоясанный все более уплотняющимися росчерками огня. Вдруг в какой-то момент он остановился, поднял посох вверх и легко встряхнул его, как встряхивают ртутный градусник. Вслед за навершием огненная масса устремилась ко мне и плотно облепила все мое тело полностью. Осторожно скосив глаза вниз, я с содроганием увидела, что теперь весьма напоминаю металлический памятник вождю пролетариата, отправленный на переплавку и уже засунутый в мартеновскую печь. Вот уж точно — «светоч революции»! Огонь становился все ярче и ярче, постепенно теряя красные оттенки, и вот тут-то я начала просвечивать. Не знаю уж, насколько сильно, так как мои отнюдь не крабьи глаза настолько далеко заглянуть не могли.