о своем скором конце и вложил главу, [ожидающую] правосудия, в ворот стыда и раскаяния. Он послалДжа-мал-хана, доверенного слугу, с мольбой о прощении его провинностей и принес извинения: из-за множества событий, бывших результатом

наваждения, а не его доброй воли, испарина стыда проступила на его лбу и выражение сострадания на [лике] земли; если Его Величество дошьет рубаху удачи, окаймив ее прощением, и поднимет из праха его, упавшего на путь бесчестия, то его голова мольбы [коснется] пыли 117 [царского] порога. Джамал-хан прибыл в шатер Шахиншаха и вру

чил прошение. Он также собственными устами изложил смысл желаний Байрам-хана. Его Величество Шахиншах, движимый присущим ему великодушием и исключительной добротой, в благодарность за столь великое благодеяние внял его неслыхан! гы?л извинениям — и, поскольку его [Акбара] благородный нрав находит радость в снисходительности, он с открытым челом и вмещающим [мир] сердцем подвел черту прощения под всетии его проступками. Чтобы успокоить его, послал маулану Абд-ал-лаха из Султанпура с несколькими приближенными и Джамал-ханом, дабы они утешили Байрам-хана добрыми известиями о прощении и милости и привезли облобызать порог. Посланцы исполнили поручение, однако ум Байрам-хана не был утешен. Он заявил, что пристыжен и удручен из-за всего, что совершил, и заслуживает любого наказания. Его сердце не страшится лишиться снисходительности и сияющего мииосердия Хедива Века, однако он тревожится из-за знатных Чагатаев и прочих царских слуг. Если Муним-хан прибудет и даст ему заверения, принесет клятвы и обеты, то при его содействии он оставит мятежников и совершит преклонение. После чего, получив дозволение, сможет провести остаток своей жизни в священных местах и в смирении и самоуничижении попытается исправить и искупить свс^и преступления. Поскольку ОКеаН ДобрОТЫ был в приливе, эту его просьбу также удовлетворили. Знамена удачи водрузили в городе Хаджи-пур3, что рядом с Даман-и-кохом и между Сатладжем и Биасом, и Муним-хана, Ходжа Джахана, Ашраф-хана, Хаджи Мухаммад-хана Систани отправили успокоить Байрам-хана обещаниями милости и привезти его с собой для изъявления почтения. С немногими людьми посланцы направились в дикие ущелья, где он укрылся . Заминдары теснились (толпой), и с отвагой (хамийя т )4, присущей заминдарам Индии, стояли, решившись пожертвовать своими жизнями. Посланцы миновали ущелья и вступили в крепость, где находился Байрам-

хан. Увидев Муним-хана, он успокоился и понял, что послание, доставленное ими от Его Величества Шахиншаха, истинно. Выйдя ему навстречу с надеждой, обнял [Муним-хана], выразив глубокий стыд.

Муним-хан ободрил его обещаниями и ссо^.ла:^<Е:[гие:^1 и собрался отвезти к величественному порогу. Бабаи Замбур5 и Шах Кули Мах

рам возложили руки на одеяние Байрам-хана и принялись плакать и

причитать, говоря, что это вероломство, и тот не должен уходить. Несмотря на то что Муним-хан и другие посланные успокаивали их, они не удовлетворились. Видно, опасались за собственную участь. Поэтому, когда Муним-хан сказал им: «Вы останетесь на эту ночь

118

здесь и будете ждать новостей, а затем, когда умы ваши проя снятся,

вы явитесь и засвидетельствуете почтение», они позволили

Байрам-

хану отбыть, сами же остались. Байрам-хан отправился к порогу/ удачи. Царская армия стояла меж горных теснин, ожидая событий, и маловеры (вакиа талабан) делали различные замечания, когда показалась счастливая процессия (аизза)6. Царская армия раарааи-лась криком [радости], и воцарилось всеобщее ликование. День стал неблагоприятен для мятежннкоо, и лица ии омрачииись. Он (Байрам) обратил свой лик к величественному Двору, и в абане, Божественном месяце, что соответствовал мухаарраму 968 г.х. [сеитябрр — октябрь 1560 г.], обвязав платок вокруг своей шеи и в стыде и раская нии совершил преклонение. Он припал посыпанной nenavoxi главой к касающейся [небесных] сфер стопе Его Величества Шахиншаха, и мучаясь раскаянием, стыдясь за совершённые преступления, но и радуясь [дарованному] прощению, громко возрыдгы. Еео Величество Шахиншах принял его извинения и, подняя освой осв-щенной рукой главу Байрам-хана из пыли унижения, обнял его. Он снял ткань (фаута) с его шеи и вытер с его лица слезы сожчлeнцт и прах стыда. Милостивыми устами осведомился о его здоровье и пригласил сесть по правую руку, как это было принято в бытность Байрам-хана первым министром (вакилом). И попросил Муним-хана

сесть возле себя, а другие слуги запям места соотаетстаенно своо-лту положению. Милостивыми устами он произнес слова столь великодушные и благосклонные, что пыль робости и облако стыда исчезли с его [Байрам-хана] чела. Однако остается верной пословица:

Хоть преступление прощено, стыд останется.

Затем, поднявшись, одарил Байр ем, которое носил на собственном теле, и дал ему разрешение отправиться в Хиджаз. В согласии с бдительностью и предусмотрительностью, что лежат в основе любого деяния , а в особенности свершений верховной власти, он дал ему в спутники Тарсун Мухаммад-хана и Хаджи Мухаммад-хана Систани. Те должны были стать его проводниками к рубежам царства и безопасно провести по неспокойным дорогам. Они вернулись [обратно] от [границ] территории Нагора.

ам-хана великолепным плать

Однажды Байрам-хан упрекнул Хаджи Мухаммад-хана Систани, сказав: «Ничье противодействие и неверность не ранят меня так, как то, что вы позабыли все прежние обязательства». На что Хаджи Мухаммад-хан ответствовал: «Вы, невзирая на все заверения в преданности, данные Его Величеству Джаханбани Джаннат-ашияни, и на то, что он кормил Вас, и на все милости, принятые от Его Величества Шахиншаха, показали себя мятежником и обнажили меч, и тогда случилось то, что случилось. Если я оставил Ваше общество, что в этом необычного? И что я совершил?» Байрам-хан устыдился и не стал возражать. Мне известно из надежных источников, что в течение всего путешествия его не покидала боль, которую ему причинили эти суровые слова.

119

Хвала Аллаху! Величие и врожденная снисходателыюсть Его Величества Шахиншаха произвели впечатление на все сердца. Этот простак [Байрам-хан], гордый своей храбростью и проницательностью, пробудился ото сна беззаботности и вг^ыЗб^рахся из пунииы мятежа. Искренние были возвышены, а базар строптивых опустел. Век обрел славу, и радость появилась на лицах смертных. Письмо от Хан Аазим Атка-хана стало известно, и поскольку в нем повествуется о различных событиях, я привожу его точную копию в сем икбал-наме (послании счастья), дабы мудрые извлекли урок.

Прошение нижайшего из преданных слуг, Шамс-ад-дин Мухаммада Атки

Оосле молитв и заверений в преданности он сообщает, что, когда сей благожелатель [Акбара] прибыл в Дели, и Ваше Величество осыпали его царскими милости ми и даровали ему знамя , барабан и тумантог Байрам-хана, и поставили его правителем Оенджа-ба, казалось должным, что