— Нет, не ты, беру свои слова обратно. Но… Валентина просто друг этому директору, у нее ничего с ним не было. А ты чего рыпаешься?

— А у меня было!

Валентина с удивлением посмотрела на Саманту. Догадывалась, что это случилось в тот вечер, когда Саманта поздно вернулась домой, раздражала мысль об этом, но теперь… Теперь только обрадовалась, услышав признание Саманты. Хотелось, чтобы и у нее, и у Макса все было хорошо. Глядишь, да и получится… Не слишком ли поздно она это поняла? А там, в Левобережной, до того ли было? Сама не знала, что ее ждет в будущем…

— Я люблю его, Борис Евгеньевич, и увольняюсь, — решительно сказала Саманта. — Как бы там ни было, останусь в Левобережной. До конца.

Барсуков тяжело вздохнул, снова развел руками:

— Ну, если такое говорит моя «железная» Саманта, значит, в этом что-то есть.

— Извините, Борис Евгеньевич.

— Тогда сделаем так… Вот как мы сделаем! — Барсуков нажал кнопку селектора, услышав ответ секретарши, сказал: — Роза Михайловна, Сашу — ко мне. Он погонит джип в Левобережную, время на сборы — два часа. Поедет с Игорем и Семеном. Их тоже — ко мне.

— Поняла, Борис Евгеньевич.

— Это не все. Четыре билета на самый ближайший рейс до Краснодара. На меня, мою жену, дочку и Саманту. На самый ближайший рейс!

— Будет сделано, Борис Евгеньевич.

— Но, Боря! — воскликнула Валентина. — Если это опасно, то… зачем Светку брать с собой? И ты… Ну что ты там можешь сделать? Это Кубань, там свои порядки…

— Валюш, порядки везде одинаковые. Светка мечтает о новой поездке к деду с бабкой, пусть поедет, не могу ей в этом отказать. А мы что-нибудь придумаем там. Все ясно, дамы? Домой, собираться. Рейс может быть очень скорым. Вопросы есть?

Валентина с улыбкой посмотрела на Саманту: мол, а я тебе что говорила? Саманта улыбнулась ей в ответ. Борис оказался настоящим мужиком, она просто счастлива была рядом с таким мужем.

— Спасибо вам, Борис Евгеньевич, — сказала Саманта. — Но… нужно ли вам самому рисковать и ехать туда?

— А я никогда в своей жизни не рисковал, да, Саманта? Мы всегда были уверены, что дело не закончится стрельбой из автоматов, да?

— Так это здесь, в Москве… хоть правила игры известны.

— В нашем бизнесе правил нет. Так, значит, ты дала этому директору школы?..

— Боря! — возмутилась Валентина. — Что за глупости ты говоришь?!

— Дала, Борис Евгеньевич, — с дерзкой улыбкой сказала Саманта. — И еще как дала!

— Прости, Валюша, дело прошлое, но она всегда была такой суровой девушкой, эта Саманта, что я даже и не думал… Это к тому, что дело и вправду серьезное, если она… ну, Валь, перестань дуться, все нормально.

— Заткнись, Боря! — крикнула Валентина.

На самом деле она не злилась на мужа, а на Саманту — тем более. Дала, получила кайф — ну и молодец девка. Валентина взяла Саманту под руку, повела к двери.

— Номер рейса сообщу, будьте готовы. Валюш, мои шмотки тоже собери, пожалуйста.

Валентина остановилась, обернулась к мужу, согласно кивнула. Сегодня она любила этого мужчину даже больше, чем в день свадьбы.

Бабушка уехала в район, может быть, увидится с отцом.

Настя собирала пазлы в гостиной. А он сидел за компьютером в комнате отца. Тетя Саманта из Москвы не ответила на его послание. А могла бы, что ей стоит? Значит, не захотела. Да они, москвичи, совсем другие люди, не такие, как в Левобережной.

Когда приезжают, вроде хорошие, а потом и знать не хотят.

Антон пришел на второй урок, но никто не упрекнул его в том, что пропустил первый. Он ждал насмешек от одноклассников: мол, посадили твоего папашу, теперь ты никто, — готовился ответить, но те и слова плохого не сказали про отца, совсем наоборот, на перемене ребята и девчонки говорили, что все это чушь, скоро отца отпустят, потому как он не виноват. Учителя тоже смотрели как-то по-особенному, к доске не вызывали. И Настьке никто гадостей не говорил.

И вот они дома. Бабуля уехала в райцентр, от москвичей ни слова… Наверное, им все это совсем не нужно. Ну и ладно, что ж тут поделаешь? Уже стемнело за окном. Антон включил горелку газовой плиты, поставил на нее кастрюльку с водой. Сварит макароны, а потом отрежет пару кусков сырокопченого окорока, что висит в кладовке. Вот и получится ужин для него и для Насти. А что? Нормальный ужин.

Когда пришли из школы, то и дело в калитку стучали соседи, пирожки приносили, кастрюльки с супом или борщом предлагали, приглашали к себе, чтобы накормить, но Антон от всего категорически отказывался. Во-первых, с ними бабуля, она и сама может все приготовить, а во-вторых, он казак, человек самостоятельный, может постоять за себя и за сестру, как учил отец, как просил, когда его уводили.

Бабуля задерживалась в райцентре, интересно, смогла она встретиться с отцом или нет?

За двором послышался шум машины, потом кто-то постучал в ворота. Антон осторожно выглянул в окно, ничего не смог разглядеть и вышел во двор. Остановился у калитки.

— Кто там? — спросил он.

— Антоша, открой, это я, Саманта, — послышался знакомый голос.

Антон резко распахнул калитку, выбежал на улицу, обнял девушку, прижавшись лицом к ее животу.

— Тетя Саманта? Спасибо, что приехали… спасибо, тетя Саманта… — пробормотал он.

— Антошка… Я… я не оставлю вас никогда, ребята… — всхлипнула Саманта, обнимая парня. — Тут вот и тетя Валя, и дядя Боря, мы все поможем вам.

Из дома выбежала Настя, Саманта подхватила ее на руки, поцеловала в обе щеки, уже не стесняясь своих слез. И Настя тоже захныкала, обнимая Саманту.

Барсуковы стояли рядом с машиной, не спешили подходить к детям Романова. Светлана хотела познакомиться с местными ребятами, но спряталась за спину матери, понимая, что им сейчас не до знакомств. Барсуков машинально обнял Валентину, прошептал ей на ухо:

— Валь, по-моему, мы тут лишние сейчас.

— Да, Боря, — согласилась она. — Поехали домой, а Саманту оставим тут.

— Саманта, — сказал Барсуков, — мы едем к родителям, а ты, наверное, хочешь остаться с детьми? — Она кивнула. — Ну, значит, решено. Если что понадобится — знаешь, где меня искать. А если все будет нормально, встретимся завтра утром, лады?

— Спасибо, Борис Евгеньевич…

Она хотела, чтобы дети поздоровались с ее спутниками, но дети взяли Саманту за руки и повели во двор. Сейчас им нужна была она, и никто больше, потому что верили только ей.

Барсуков не обиделся, понял состояние чужих детей, жестом велел жене и Светлане садиться в «вольво». Не стал полагаться на авось, из Москвы заказал в Краснодаре солидную машину на двенадцать часов. Теперь в его распоряжении была черная «вольво» с водителем.