— Какого черта…

Последний удар тарана — и ворота распахнулись.

Из прохода вырвалось пламя.

Пехотинцы первой линии сгорели заживо вместе с теми, кто держал таран.

Засевшие в крепости фаммины предпочли сжечь ее, но не отдавать в руки врага.

Войско бросилось отступать.

Всадники Драконов, атакованные катапультой, отходили один за другим.

Пока Ниал бежала вместе со всеми к лагерю, она даже не заметила, как нескольких солдат убило огненными ядрами, летевшими со стороны башни.

Огонь, словно живой, охватил крепость. Пламя поднималось все выше, пока наконец не поглотило башню. Языки пламени поднимались высоко в небо. Кирпичи начали трескаться, и вскоре вся конструкция рухнула, окутанная облаком дыма и пыли.

Войско наблюдало за происходящим из лагеря. Когда сооружение рухнуло, раздались победные возгласы. Даже Ниал подняла меч к небу — у нее на лице появилась улыбка.

Командующий подошел к Ниал.

— Ты хорошо справилась со своим заданием, — похвалил он девушку, и она знала, что это действительно так.

Теперь у нее должен был появиться свой дракон — научившись им управлять, Ниал всецело отдалась бы сражению. Сейчас девушка думала лишь о своем триумфе и о врагах, которых она убила. Ниал не вспоминала ни о Сеннаре, который был далеко, ни о перепуганном до смерти Лайо, ни о Фене. В мыслях была одна месть — сегодня медзельфы в первый раз взяли реванш.

Наставник приблизился к Ниал:

— Должен тебя обрадовать, ты прошла испытание. Не могу не отметить, что на поле боя ты была молодчиной. Чего не скажешь о твоем друге — он несколько… не в себе, вот. Навести его.

— Да, синьор. Спасибо, синьор, — поспешила ответить Ниал и убежала.

Она нашла Лайо, забившегося в угол палатки. Он рыдал и хлюпал носом. Ниал осторожно подошла ближе, мальчик продолжал дрожать. Она села с ним рядом и принялась гладить его по голове.

— Все уже закончилось, маленький. Не нужно бояться. Теперь ты можешь поговорить со своим отцом. Объясни ему то, что чувствуешь. Все будет хорошо.

Лайо посмотрел на подругу покрасневшими от слез глазами:

— Это было ужасно. Я не думал, что может быть так — столько мертвых людей… Фаммины, бегающие повсюду… И убитые парни, падающие на землю один за одним… Это ужасно, Ниал! Ужасно!

Ниал не знала, что сказать. Это было на самом деле ужасно — смерть, кровь, фаммины. Но это была война.

— Почему все это происходит? Почему Тиранно нас ненавидит? За что он ненавидит даже тех, кто не сделал ему ничего плохого?

— Этому нет никакого объяснения, Лайо. Он просто нас ненавидит, и все. Поэтому мы сражаемся.

— Да уж, сражаемся… Скорее вы сражаетесь, потому что у меня не хватает на это храбрости! Я испугался, подверг опасности твою жизнь… Я ненавижу сам себя! Я знаю, что нужно сражаться, но я также знаю, что не могу. Я чувствую себя настоящим трусом. Как я смогу жить дальше после того, что увидел сегодня?

— Не всем обязательно сражаться, Лайо. Ты можешь помочь нашему миру и другим путем — подумай о советниках или о правителях свободных Земель. Они не используют оружие, но тоже многое делают для освобождения Всплывшего Мира. И ты найдешь способ быть полезным.

Лайо снова принялся тихо всхлипывать.

Вдруг в лагере послышался шум.

Ниал встревожил топот бегущих мимо палатки солдат. Она высунулась наружу. Все солдаты уже выбежали из палаток.

— Эй, ты! Что случилось?

— У нас потери среди всадников, — бросил в ответ молодой оруженосец, даже не остановившись.

Ниал словно молния ударила: Фен. Она его не видела после боя. «Не неси чепухи. С ним ничего не случилось». Но девушкой овладело странное волнение.

Она вышла из палатки и пошла по лагерю среди взволнованных солдат и оруженосцев, пока наконец не увидела небольшую группу людей, толкущихся у палатки Главнокомандующего.

Ниал приблизилась в надежде услышать среди доносящихся из толпы голосов голос Фена. Слышались обрывки фраз, взволнованные голоса, перебивавшие друг друга, но голоса Фена она не различила.

Девушка подошла к какому-то новобранцу:

— Не знаешь, что случилось?

— Кажется, говорят что-то о битве. Не все прошло так гладко, как казалось. Погибла куча пехотинцев, один Всадник Дракона серьезно ранен и еще четверо пропали без вести.

У Ниал защемило сердце.

— Знаешь имена всадников?

— Одного точно зовут Дювал… Другого, кажется, Пен, Бен, что-то в этом духе… И еще пропал…

Ниал схватила парня за горло, не дав ему даже закончить фразу.

— Фен?

— Эй! Черт побери, отпусти!

— Его имя Фен? — повторила Ниал, повысив голос.

— Может быть, я не знаю!

Ниал разжала руку и бросилась как безумная к полевому госпиталю.

Она точно не знала, где находится госпиталь, но продолжала бежать, потому что чувствовала, что, если остановится хоть на секунду, потеряет рассудок.

Девушка осмотрела все палатки, пока наконец не нашла огромный шатер. Она вошла внутрь. Маг читал заклинания исцеления над умирающим. Ниал схватила его за плечо:

— Как зовут раненого всадника?

— Ты что, с ума сошла?

— Кто это? Прошу, скажи мне его имя!

Маг посмотрел на девушку — она, должно быть, была не в себе.

— Это Дювал, ветеран. Но с такой раной он долго не протянет — заклинания совсем не действуют.

Ниал выбежала из шатра. Она не знала, радоваться или плакать. «По крайней мере, надежда еще жива. Может быть, он просто задержался на поле боя. Или Гаарт ранен и не может отнести его обратно. С ним ничего не случилось. Он жив-здоров. С ним ничего не случилось!» Девушка продолжала бежать изо всех сил. Она бежала и молилась, чтобы Фен был жив. Когда Ниал добралась до палатки командующего, тот допрашивал какого-то юношу.

— И когда ты его видел?

— Когда ворота пали и войско начало отступать. Несколько всадников облетали башню.

— Ты уверен в том, что говоришь?

— Это многие видели, господин, Дракона и Всадника сбила катапульта, и оба в огне упали на башню.

— Уверен, что это был он?

— Да, синьор. Я хорошо запомнил его дракона. Это был Фен.

Ниал с криком принялась протискиваться сквозь ряды солдат.

— Нет! Этого не может быть! Фен прошел через миллионы сражений — и до сих пор был цел и невредим. Он не погиб! Он не мог погибнуть! Его, наверное, взяли в плен! Да, точно, его схватили, мы должны его найти! Фен мой учитель, он не мог погибнуть! Не мог!