– Да, я помню, как наши надутые индюки рассуждали о том, что война не женское дело и они с легкостью ее одолеют. Ну, и где эти умники теперь? В общем, Антар как черный тюльпан сражался, как мог. Он стал символом сопротивления. Настоящим героем королевства. Но видать, сломался, бедняга. Был бой, штурм Терента. Мне говорили, что сам воздух превратился в пламень, а земля стала красной от крови. Там он сбросил своего сына со стены.

– Что?!

– У меня были такие же глаза. Я не верил, но люди были там вместе с ним и клялись всеми богами, что это правда. Ну, а дальше он стал преданным сподвижником королевы. Ее карающей дланью. Наш друг и еще несколько мерзавцев разъезжали по обоим королевствам и наматывали кишки на канделябры всех, кто ей не по нраву. И других черных тюльпанов тоже.

– Кошмар, – произнес Имва, глядя перед собой округлившимися глазами.

Виктория вцепилась в пыльные подлокотники и даже не заметила этого. Она, конечно, догадывалась, что Антар не простой человек. Этот его прессующий взгляд и жутковатые топоры. Но убийство собственного сына – уже чересчур.

– Теперь вы хотя бы понимаете, почему я побежал? Похоже, у него новые неприятности. А раз он тут один и вы не похожи на… его друзей по интересам, нам стоит задаться вопросом, что будет дальше, – Гуго зажал ленту в зубах и начал взмахивать иглой над платьем столь красным, что от него болели глаза.

– И что будет дальше?

– Ф етом и фофлос, – сказал он, по-прежнему сжимая ленту зубами.

Дверь внизу скрипнула, и от каждого шага ступени жалобно кричали. Виктория почувствовала мурашки, которые стали только сильнее, когда она поняла, что людей на лестнице несколько. Возможно, Гуго тоже это понял, потому что выпустил из зубов ленту и положил небольшие ножницы в карман халата.

Виктория замерла, рассматривая проход, и вскоре в нем показались двое мужчин. Антара среди них не было, и она не знала, радоваться ей или бояться еще больше. Незнакомцы напоминали тех мужчин, с которыми Гуго разговаривал, пока Антар его не спугнул. Помятые лица с щетиной намекали на то, что это вряд ли были его друзья.

Гуго расплылся в улыбке столь широкой, что ее никак нельзя было принять за искреннюю.

– Рад видеть. Мы ведь так и не договорили.

– Вот именно, – мужчина с зелеными колючими глазами рассматривал Викторию, а не Гуго. Вот только она приложила все силы, чтобы не выглядеть напуганной или смущенной.

– Деньги будут. Скоро. На следующей неделе.

– Ты говорил так месяц назад. И за месяц до того.

– Но теперь они будут точно, и я… Я верну все с излишком.

– Конечно, вернешь. – Виктории совсем не понравилось, что один из них был одет в плащ, как у Антара. Неизвестно, что он мог под ним прятать. А еще она была уверена, что этот тон несет неприятности. И их будет куда больше, если все не закончится к приходу королевского мясника. Или кем он там был.

Второй человек начал прохаживаться вдоль шкафов, открывая их и раскидывая вещи. Девушка примерзла к полу, Имва тоже не двигался, переводя взгляд с одного на другого. Лишь Гуго отчаянно взмахивал руками.

– В этом нет нужды. Не трогайте мои вещи!

– Пока ты не отдал долг господину Бартесу, твоих вещей здесь нет.

Мужчины принялись рыться по шкафам, выбрасывая на поверхность все подряд, включая многочисленные наряды. Платья, корсеты, шляпки, камзолы – все летело на пол под очередное восклицание Гуго: «Осторожнее!», «Беварский шелк!», «Вы хоть знаете, кто носил этот камзол?!».

Гуго вставал сбоку, заламывал руки и пытался отряхнуть вещи, бережно складывая их обратно, но тут же бросал, увидев, что вымогатели принялись за новые.

Незнакомцы перешли на кухню, где начали остервенело греметь посудой, вышвыривая содержимое на пол. От жуткой какофонии у Виктории усилилась мигрень, а в ушах зазвучал противный писк, словно кто-то пытался извлечь звук, мучая только одну струну. Виктория схватилась за виски и застонала. Перед глазами возник бой. Антар, достающий пистоль, и вопль его противника.

– Стойте! – закричала она что есть сил.

– Ты кто вообще такая? – Поднял бровь мужчина, и Виктория поняла, что даже внешне он чем-то напоминает ей Антара. Такое же суровое, словно выточенное из камня, лицо, как у статуи.

– Виктория. Мы пришли от заказчицы. Он говорит правду, на следующей неделе у него будут деньги. Если опять не сорвет сроки. Много денег. И он все вернет.

Она старалась говорить быстро, потому что чувствовала, как силы покидают ее. Перед глазами мужчин было уже не трое, а шестеро. Кривая комната стала еще более повернутой, и ей показалось, что она вот-вот свалится.

– Смотри, что я нашел, – сказал другой, выходя с кухни с бутылкой. – Отличное вино.

Незнакомец, похожий на статую, молчал, но Виктория уже не могла различить его лица, из последних сил она старалась не упасть. Мерзкий писк в голове становился все сильнее. Пронзительнее, заунывнее. Казалось, он никогда не закончится.

– Никакое это не вино! Это топливо моего творчества! Последняя бутылка!

– Придется тебе работать без топлива, если хочешь и дальше шить свои тряпки. Беварский шелк, говоришь? Сойдет за предоплату. У тебя неделя. Больше господин Бартес ждать не будет.

Все шумело, плыло перед глазами, но быстро закончилось. Она встряхнула головой, заметив, что пара мужчин уходит, а чудной дядя в халате несется за ними причитая. Рядом стоял знакомый амеван. В каких только компаниях она не просыпалась. С рогатым здорово, это же совсем другое. Да и дом выглядел забавно.

– Ух, ты погляди какой бардак. Кому-то придется здорово навести тут порядок. Шик! Ты гляди!

Она схватила платья, разбросанные по полу. Те были прекрасны: шелковые, атласные, самых разных цветов. Были даже кружевные. Да такие, какие ей отродясь видеть не приходилось. Вот они, подарки судьбы. И надо уметь ими пользоваться.

– Чувствовать себя хорошо? Я думать, ты упасть в обморок.

– И упустить такую красоту? Ну уж нет! Как тебе этот пояс?

Внизу послышались шаги, и вскоре халат вновь начал мозолить ей глаза, как и его дурацкие залысины.

– Ну что, ты довольна, девочка? Ты хоть знаешь, как долго я работал над этими платьями?

– Можно просто Вики. У тебя здорово получается шить.

– Шить? Ха, девочка, шьют бабки в деревнях – я творю! Боги создали этот мир, а я творю свои шедевры. Ко мне приходили графы и герцоги, да что там, короли! А теперь ничего не осталось, меня обокрали. Самые лучшие работы