– Как долго это продлится? – спросил Олег у Карелина.

– Не больше суток, – спокойно ответил тот.

Шилов ненавидел состояние бездействия, когда ничего от него не зависит. Особенно сильно его задел тот факт, что Лицкявичуса к Агнии пустили, хотя он и не близкий родственник – как это понимать? Ладно, был бы он вирусологом, как Карелин или Рыжов, а так…

Добрая медсестричка принесла пластиковый стаканчик с кофе из автомата на первом этаже. Он предпочел бы кофе получше, сваренный по всем правилам, так как пил его крайне редко. Но, как говорится, дареному коню…

– Не волнуйтесь, – сказала девушка, слегка погладив Олега по плечу. – Все будет хорошо!

Как же он ненавидел эти фальшивые улыбки и нарочитый оптимизм – сам прибегал к такому оружию, когда дела шли плохо.

Едва сестра удалилась, как дверь на лестницу распахнулась, и в предбанник влетела не кто иная, как Лариска, лучшая подруга Агнии. Наверное, ее предупредила мать Агнии, так как Олегу даже в голову не пришло позвонить женщине, хотя теперь он подумал, что, вероятно, это следовало сделать.

– Как она? – выпалила Лариса, и в ее тоне, как и во всем встрепанном внешнем виде, Олегу почудился скрытый подтекст, словно подруга Агнии имела что-то против него лично. Странно, ведь она всегда хорошо к нему относилась!

– Пока неясно, – ответил он честно. В данных обстоятельствах, как бы эгоистично это ни выглядело, Олегу казалось правильным, что кто-то еще разделит его волнение.

Агрессивный взгляд, брошенный на него после этих слов, был Олегу непонятен.

– Слушай, Ларис, – устало произнес он, с трудом скрывая раздражение, – если у тебя есть, что сказать, выкладывай, потому что я не в настроении боксировать, тем более что не представляю, с чего такая немилость с твоей стороны?

– Не представляешь, значит?

Уперев руки в тощие бока, женщина на десятисантиметровых шпильках возвышалась над Олегом, по-прежнему сидящим. Она походила на цаплю, застывшую посреди пруда. У них с Агнией в спальне висит такая китайская картина, выполненная из поделочных камней: какой-то мелкий водоем, камыши и нахохлившаяся желтая птица, застывшая в воде.

– Как ее зовут? Кто она вообще такая?

Олег уставился на Лариску ошарашенным взглядом.

– Она? – переспросил он. – Кто – она-то?

– Да баба та, блондинка, вот кто! Послушай, Шилов, ты из меня дурочку не делай, ладно? Корчишь тут из себя примерного мужа, дежуришь у палаты и делаешь вид, что до смерти обеспокоен… Может, надо предупредить девицу, что немного задержишься, а?

По тому, как краска медленно сползала с лица Олега, Лариса поняла, что попала в точку. Она знала, что сейчас не самый подходящий момент для выяснения отношений, но обида за подругу и злость на этого холеного, привлекательного мужчину, испуганно глядящего на нее, взяли верх.

– Я… – пробормотал он, тщетно пытаясь достойно выглядеть. – Да с чего ты взяла?!. Какая блондинка…

– Брось, Шилов, ты отлично понимаешь, о ком я говорю! – сердито отмахнулась Лариска. – Мы с Агнией видели вас вместе, а до этого она «срисовала» вас в центре. Ты попался, так что не вздумай вилять и отвечай прямо: у тебя с той бабой все серьезно или как?

– Это вовсе не то, что ты думаешь…

– Господи, ну почему вы всегда произносите одну и ту же фразу?! – всплеснула руками Лариска.

– Я не обязан перед тобой отчитываться! – включил защитные механизмы Олег.

– Какая неожиданность – еще одна идиотская отговорка! Послушай меня, Шилов, я скажу только один раз, а потом… потом я просто убью тебя тем, что попадется под руку. Пусть меня посадят, но я ни минуты не пожалею о содеянном! Так вот: ты свою белобрысую мымру отправишь подальше, чтобы Агния, когда поправится, больше никогда ее не видела и даже не слышала о ней, уяснил?!

Несмотря на субтильное телосложение, создающее превратное впечатление о том, что Лариску можно легко сломать, сжав в области талии указательным и большим пальцами, сейчас она смотрелась по-настоящему угрожающе. Ее светлые глаза метали молнии, а накрашенные, как всегда ярко, губы сжались в тонкую полоску. Олег хотел было что-то возразить, но сдался и тихо буркнул:

– Уяснил.

Не ожидавшая столь быстрой капитуляции Лариса растерялась.

– Она уезжает в Москву на следующей неделе, – сказал Олег, не глядя на нее. – Больше Агния с ней не встретится.

Выпустив пар, Лариса почувствовала себя опустошенной.

– Подвинься! – приказала она, и Шилов молча повиновался. Опустив голову на тонкие и гибкие, как ивовые ветки, руки, женщина пробормотала: – И как ты вообще до такого дошел, а, Шилов? Уж кто-кто… Кто она вообще такая, ты можешь сказать?

– Ее зовут Жанна, Жанна Лопырева. Это она предложила мне принять филиал московской клиники, и мы знакомы уже лет десять.

– Значит, богатенькая «буратина», да?

– Все совсем не так!

– А как? Ты натянул Агнии нос со старой знакомой и утверждаешь, что все было не так?!

– Мы ничего не планировали заранее…

– Ну разумеется – так всегда и бывает! Долгие деловые переговоры, плавно переходящие в прогулки по парку и неизбежно в постель… Кого ты дурачишь, Шилов?

– Агния… Почему она ничего?..

– Почему тебе не сказала? Ну, во-первых, она женщина с головой и не склонна терять ее при первом порыве ветра. Сначала она хотела все выяснить. Кроме того, Агния тебя любит. Может, не хотела доводить до скандала, откуда мне знать? В любом случае я тебя предупредила: если хочешь уйти, уходи – она переживет! Но если собираешься и дальше крутить с этой… Жанной, имей в виду: я – твой самый злейший враг. Знаешь, сколько в моей жизни было таких «случайностей», когда мужик, едва выскочив из моей койки, тут же принимался жадно глазеть по сторонам в поисках свежатинки? Такими, как Агния, не разбрасываются!

– Да знаю я, знаю… Ларис, я же тоже ее люблю, иначе ни за что не женился бы – один брак уже рухнул, так с чего бы я снова в петлю-то полез? Просто… Агния в последнее время изменилась, стала другой, более приватной, что ли, понимаешь? Раньше мы все обсуждали, рассказывали друг другу о работе, о своих делах, даже о неприятностях, а теперь она все чаще переводит разговор на другую тему, стоит завести речь о пресловутом ОМР!

– Да она же больше там не работает, помнишь?

– И все равно поддерживает связь с членами Отдела, с этим Лицкявичусом…

– Ты что, Шилов, никак ревнуешь?! Так вот, я понятия не имею, есть ли у тебя причина волноваться на этот счет, скажу только одно – если Агния полюбит другого, она сразу же уйдет, а не станет, как ты, скакать между двух деревьев и пускать слюни в обе стороны… А теперь расскажи мне, что говорят врачи.

* * *

Квартиру еще не начали обустраивать: несмотря на почти законченный ремонт, мебели явно не хватало, поэтому Яна усадила Карпухина на единственный имеющийся в комнате стул, а для Трофименко притащила табурет из кухни. Сама хозяйка встала спиной к окну, опершись на широкий пластиковый подоконник. В соседней комнате, также почти пустой – здесь стояла только детская кроватка, – играла ее дочь. Девочка на минутку выбежала посмотреть, кто пришел, и тут же ускакала к своим куклам и мишкам, которые, конечно же, гораздо интереснее каких-то незнакомых дядек в потертых джинсах. Любопытно, что на этот раз Ерошкина выглядела иначе, чем во время читки завещания профессора, – никаких колготок в сеточку, густо подведенных глаз и ногтей в стиле «Семейки Адамс». Девушка надела домашнее платье и тапочки с помпонами, заплела волосы в косичку и уложила вокруг головы. Все эти перемены сделали ее лет на десять моложе, и он начал понимать, что привлекло пожилого Кармина в этой юной особе.