В Экваториальной Африке «вражда между племенами является причиной непрекращающейся войны». В Северо-Восточной Африке войны имели следствием огромные человеческие жертвы. Взаимная зависть и страх лежат в основе большинства межплеменных войн в Южной Африке. «Оскорбления вождей» и «деспотизм или амбиции вождей, которые, как надеялись недовольные, будут устранены выстрелом в спину в суматохе битвы», считаются наиболее частыми мотивами для войны на островах Фиджи. На острове Ротума практически все войны были связаны с враждой между двумя районами или их вождями. В случае если они хотели войны, придумывался любой предлог. Если, к примеру, каноэ из одного района проходило перед домом вождя другого, не снизив скорости, за это оскорбление сразу же выдвигалось требование извинений и, если их не следовало, сразу же объявлялась война. Если объявления войны не следовало, это было равносильно признанию подчинения оскорбленного вождя. Хотя на острове Пасхи был всего один «король» (вождь), там тоже часто случались войны из-за личной вражды и алчности. На островах Самоа обычной причиной войны было «желание части одного, двух или более районов считаться более сильными и уважаемыми, чем остальные».

Борьба за место под солнцем, которая играла свою роль в истории цивилизованных народов, не сильно отличается от амбиций и вражды вождей дикарей. Доктрина экономической необходимости – предлог, который так часто применяется, – является, по сути, логически обоснованной. Часто причиной агрессии, ведущей к войне, является не жизненная необходимость, а национальная гордость. Территориальная экспансия часто вызвана не столько экономическими мотивами – поскольку затраты на содержание колоний обычно превосходят то, что от них получают взамен, – сколько представлением о том, что великое государство должно обладать колониями. Великобритания практически единственная из колониальных держав пришла к тому, что управление колониями должно быть оставлено им самим и что «владение» ими является скорее воображаемым, чем реальным. Экспансия и империализм – это исключительно вопросы политики: они происходят не из-за жизненной необходимости, а от национального эгоизма. Существует обычай прятать его под маской необходимости развития других народов – «долг распространения более развитой культуры среди отсталых народов или народов, находящихся в упадке». Традиционная зависть и соперничество Старого Света являются составной частью того, что Франклин назвал «чумой войны».

Война дает исключительную возможность отличиться. Храбрецы и герои получают особое признание и социальный престиж. Первобытные общества превозносили и превозносят успешных воинов, поскольку в условиях постоянной войны их функции становились самыми ценными. Применялись различные способы отметить тех, кто возвысился до идеи групповой пользы. Одним из наиболее важных из них являлось татуирование.

Слово «тату» впервые появилось в английском языке в описаниях Кука и Банкса, описывающих таитянский обычай нанесения пунктира на кожу и окрашивания раны для того, чтобы оставить постоянную метку. Татуирование применяется первобытными народами в нескольких целях: в качестве метки племени, для обозначения замужней женщины, для того чтобы отличать свободного от раба, а благородного от простолюдина, как орнамент или в религиозных целях, а также как почетный знак. Мы здесь касаемся только того, как татуирование служило средством отличия и прославления способного воина. В таких случаях оно является украшением или знаком почета, которым награждались за храбрость или успех в бою. Оно сильно подогревало тщеславие мужчин. Татуировка часто показывала, сколько врагов убил воин, и мужчины состязались друг с другом для того, чтобы стать достойными такой чести. Мальчики не считались мужчинами, пока не завоюют право на свою татуировку, и от нее же зависел их успех у противоположного пола. Эти сильные возбудители тщеславия насаждали воинственный дух, и войны могли предприниматься исключительно для того, чтобы получить эти метки.

Поскольку война у аборигенов острова Борнео (Калимантан) по большей части принимала форму охоты за головами, татуировка являлась знаком удачливого охотника. Среди племени дусунов воин мог получить татуировку только после того, как добудет голову, и ему разрешалось добавлять на руку по отметке за каждую новою голову. На воинов, обладающих татуировками, смотрели как на храбрецов, вне зависимости от того, каким образом были получены эти головы. Кайаны ставили отметки в знак признания доблести; если мужчина сам добывал голову врага, он получал право покрыть тыльную сторону кистей (пальцев и ладоней) татуировками, но если он только участвовал в убийстве, то мог поставить татуировку только на один палец. Однако вожди часто нарушали это правило и покрывали татуировками все руки, даже если участвовали в единственном походе на врага. На Калимантане татуировки были не знаком храбрости в битве, а ставились «преимущественно из желания подражать более воинственным кайанам». Приморские даяки покрывали татуировкой тыльную часть руки, вне зависимости от храбрости в войне, и большинство тех, кто был украшен такими татуировками, были тщеславными хвастунами. Интересно отметить, что эта «дикая и несерьезная система тату» сопровождалась упрощением дизайна. Бакатаны и укиты, которые сохраняли честь, делали очень красивые татуировки. Ставить татуировку дома было запрещено, это можно было делать только во время похода. Поэтому все мастера тату считались исключительными людьми. «Покрытие тела узорами – постепенный процесс, и только самые старые и опытные воины имеют право заканчивать татуировки ног и ступней, а линию вокруг лодыжек запрещено покрывать татуировкой всем, кроме самых смелых ветеранов». Татуировка служит также этим племенам для того, чтобы узнавать друг друга во время битвы. Для этой цели использовали особый узор в виде звезды и части розетки, которая называлась «лукут», античная бусина. «Во время войны в джунглях, где внезапное нападение на неподготовленного врага было основной составляющей тактики, нередко случалось так, что один из атакующих воинов преследовал другого, и, если не существовало опознавательных знаков, с помощью которых на близком расстоянии можно было отличить друга от врага, результаты часто оказывались ужасными». Во время похода кениахи часто с той же целью повязывали вокруг запястья переплетенное пальмовое лыко.

На острове Новая Гвинея татуировки носили воины, убившие одного или более врагов. У племени мекео татуировка на груди также означала, что мужчина забрал человеческую жизнь. У папуасов, живущих в районе мыса Худ (юго-восток Новой Гвинеи), мальчику «никогда не сделают татуировку, пока он не забрал чужую жизнь или не помог в этом другому». У моту и других племен татуировка на груди и на лбу является почетным украшением, показывающим, что тот, кто ее носит, пролил человеческую кровь. «Получить татуировку является мечтой каждого мальчика. Иногда набеги на маленькие прибрежные деревушки совершались просто с целью кого-нибудь убить – чтобы юноша мог вернуться домой и поставить татуировку. Нередко можно было услышать двух мужчин, которые в ссоре говорят друг другу: «Кто ты такой, чтобы говорить так? Где твои татуировки? Кого ты убил для того, чтобы говорить со мной таким образом?»

Юноши западноафриканского народа фанг жаждут получить татуировку, потому что это позволяет им чувствовать себя «настоящими мужчинами». Австралийское племя юалайи использует тату в качестве знака племени или «просто для того, чтобы выглядеть красиво». Татуировки не являются для австралийцев характерными, и там, где они встречаются, они свидетельствуют о храбрости. Возможно, это связано с тем, что австралийцы не очень воинственны. Напротив, малайцы, очень агрессивный народ, используют сложные татуировки в качестве меток племени и для определения достижений и ранга воина. Татуировки у них можно заслужить только подвигами. «У большинства племен нага мужчины не могут сделать себе татуировку, пока не добудут (или не помогут добыть) голову, руки или ноги нага из своего или дружественного племени – не важно, мужчины, женщины или ребенка». Право быть украшенным татуировкой называется «ак» и даруется раджой. Все, кто добыл голову врага, завоевывают «ак» для нанесения на лицо; у тех, кто добыл руки и ноги, появляется право на тату на руках или ногах соответственно. Успешные охотники за головами иногда ставят на грудь татуировку в виде грубой фигуры человека (за каждую взятую голову). Это было особенно распространено среди нага Ассама. Татуировка расценивается племенем нага как знак мужества, и, «пока юношу не украсят подобным образом, девушки часто спрашивают его, почему он не носит женскую одежду». И наоборот, молодой человек, который приносит голову, больше не зовется «мальчиком» или «женщиной» и может участвовать в советах. Ему делают татуировку, и, если желает, он может жениться. Среди всех этих племен тату, одним словом, является знаком полноправного члена племени – «пока мужчина не проявит себя как воин, он не может носить знак племени или обзавестись семьей». Здесь кроется один из наиболее сильных мотивов их глубоко укоренившегося обычая охоты за головами.