Кто-то подхватил меня под локоть, рывком поставил на ноги. Мои руки вытянули вперед и сдвинули оковы выше запястий.

– Видишь? Кожа не тронута. Нет ожогов.

– Может, это обычный металл? – не собирался отступать толстяк.

Я повернула голову и рассмотрела своего спасителя. Достаточно молод. Темно-русые волосы с легкой волной обрамляли симпатичное лицо. Картину портили, разве что, глаза, расположенные чуть навыкате. Охотник улыбнулся мне ободряющей улыбкой.

– Такие тяжелые кандалы – и просто так? Нет, брат. Что-то здесь не сходится.

– Пуля… – выдавила я, все еще оправляясь от шока. Не каждый день приходится стоять на четвереньках в грязной траве да еще под дулом пистолета.

– Что? – придвинулся ближе тот.

– Пуля… на моей шее… я охотник.

Аккуратно он отодвинул воротник моей куртки и заглянул в проем. Поддел пальцами пулю. Лицо тут же вытянулось.

– Она из клана Хромого!

– Только мы носим первые пули, – кивнула я и послала мстительный взгляд толстяку. – Точнее, только члены семьи.

Тот с видимой неохотой убрал пистолет.

– Ладно. Но откуда кандалы?

– Я сбежала из плена.

– Хорошо, что мы тебя нашли! – улыбнулся молодой и приобнял меня за плечи. – Поедем, расскажешь все в дороге. Не волнуйся, теперь ты в безопасности. Как тебя зовут?

Я назвала им свое имя, и уже через минуту сидела на заднем сиденье джипа, который резво уносил меня все дальше от Сопротивления. Оглянувшись, я заметила, что красная развалюха старика уже превратилась в маленькую точку.

Впервые за несколько последних дней удалось почувствовать спокойствие и даже расслабленность. Больше не надо было собачиться с Милой, ждать приезда Ивара, считать мучительные часы в неволе. Я откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Хорошо…

Правда, долго наслаждаться покоем не дали.

– Так где тебя держали, Кира? – поинтересовался молодой охотник, которого, как выяснилось, звали Жорж.

Свое имя он произносил на французский манер и, видимо, наслаждался при этом каждым звуком.

– В поселении, – ответила я неохотно.

– В гетто, что ли? – хмыкнул толстяк. – Так вроде далековато здесь от гетто…

– Нет, не в гетто. Просто в поселении лекхе. Они… – я вдруг спохватилась и прикусила язык. Нужно ли рассказывать так много? Да, у меня была тысяча причин злиться на Ивара, но Никитка… могу ли я поставить под удар ребенка?

– Что «они»? – подхватил Жорж.

– Они привезли меня туда с завязанными глазами, – быстро сообразила я.

Это была часть правды. Мы с Иваром прибыли ночью, и мне не удалось тогда разглядеть дорогу.

– Но обратно-то ты нашла путь? – оживился толстый Митяй. – Запомнила? Лекхе, которые живут не в гетто… мы должны это увидеть.

Они с Жоржем переглянулись.

– Я бежала наугад. Сама не помню, как оказалась у дороги. По-моему, даже кругами ходила, – настаивала я на своем.

– Но все равно ты не выглядишь сильно обтрепанной и уставшей. Значит, это место не так уж далеко, – возразил толстяк.

Я замолчала, а он повернулся и уставился на меня пронзительным взглядом. Чем дольше затягивалась пауза, тем сильнее казалось, что веду себя, как Сочувствующая. И если охотники тоже подумают так, то обратное будет очень трудно доказать.

– И они просто держали тебя там? – Митяй прищурился. – Для чего?

– Ладно, ну чего ты насел? – встал на мою защиту Жорж. – Не видишь, девушка еще в себя не пришла.

Толстяк, наконец, перестал обстреливать меня глазами и повернулся к собеседнику.

– Ты посмотри, слишком уж она чистенькая. Что они там с нее, пылинки сдували? С какой стати дикарям так оберегать охотницу? Или она не охотница, или… – он снова бросил косой взгляд. – Она была их шлюхой.

Я охнула от возмущения. Не могла поверить, что кто-то посторонний прямо при мне станет говорить такие гадости. В клане моего отца наемники и заикнуться в моем присутствии о чем-то неподобающем боялись. В который раз мысленно посетовала, что папа из слепой родительской любви скрыл от меня столько правды о реальном мире.

– Не говори так о нашей гостье, – покачал головой Жорж, – конечно, никто из них и пальцем ее не тронул. Ты сам слышал, какие порядки в клане Хромого. Женщина из этого клана скорее убила бы себя, чем допустила такое! Это все равно, что со своей собакой переспать!

Он многозначительно посмотрел на меня в зеркало заднего вида и добавил:

– Если она, конечно, на самом деле из этого клана.

Я сглотнула. Убить себя, чтобы не спать с Иваром? О да, я пыталась. Но им-то легко судить. Они никогда не окажутся на моем месте. Поэтому я тоже не открою им правду.

– Меня держали, как заложницу, чтобы шантажировать отца, – я вздернула подбородок, – поэтому и пылинки сдували. Иначе папа не пошел бы на переговоры.

Эта версия успокоила моих собеседников, разговор затих сам собой. Я отвернулась к окну, гадая, сколько еще придется врать, балансируя на тонкой грани правды и вымысла, чтобы не навредить невинным жителям поселения, но и не сгубить собственную репутацию. И вдруг поняла, что все только начинается. У отца вопросов наверняка появится несравнимо больше. Его я не смогу заставить умолкнуть какой-нибудь высокомерной фразой, как случайных спасителей.

Придорожный указатель сообщил, что до города осталось каких-то десять километров, когда джип вдруг свернул с шоссе на грунтовку. С одной стороны виднелись дома пригородного поселка, с другой – простиралось поле со свежевскопанной черной землей, а за ним – роща.

– Куда мы едем? – насторожилась я.

– К нам домой, – уверенным тоном заявил Жорж, – не можем же мы не накормить тебя и не дать отдохнуть. К тому же, путь до заповедника неблизкий, а мы не планировали такую дальнюю поездку.

Это звучало разумно.

– Я хочу сразу же позвонить папе, – сообщила я.

– Конечно, – миролюбиво согласился он, – сразу же позвоним. Заодно и с Седым познакомишься.

– А кто такой Седой?

Жорж улыбнулся светлой мальчишеской улыбкой.

– Наш отец.

Теперь уже по двум сторонам дороги тянулись перепаханные поля. Проехав еще какое-то время, джип миновал каменную ограду с распахнутыми воротами, которые, судя по виду, никогда не закрывались, слишком уж «вросли» в землю. Нас встретил фруктовый сад. Деревья казались высаженными любовно, по линеечке. На ветвях краснели спелые бока яблок. Роль живой изгороди выполняли кусты роз. Я залюбовалась чайными, темно-красными, белыми и нежно-розовыми бутонами. Словно попала в райские кущи, настолько здесь было красиво.