Таня запнулась.

– Как кого? Там рабы и слуги. Они все грубые…

– Они просто животные, – рассмеялась Симе. – У них тела быков, а мозги ослов. Тем, что они кричат нам, они лишь подтверждают, кто они есть на самом деле. Именно так мычали бы эти безмозглые скоты, если бы умели говорить по-человечески. Неужели тебе было бы стыдно танцевать голой перед стадом ослов или буйволов?

– Ну, не знаю, – протянула Таня. – Они все же люди… Мужчины.

– Ах, Таня, – неожиданно вздохнула Симе, – как бы я хотела, как обычная девушка, сидеть и ждать жениха. Быть стыдливой, бросать кроткие взгляды, мечтать о возвышенном. Опекун бы отсылал недостойных претендентов, а я бы ждала суженого. Но мы с бабушкой здесь парии. У нас нет покровителя мужчины. Лишь мудрость бабушки спасает нас. Она сумела договориться с властями города, чтобы мы находились под покровительством городского совета. Иначе бы я давно уже стала наложницей какого-нибудь жирного боярина, а бабушка обучала бы чужих рабов за гроши. Поверь, были люди, которые этого пытались добиться. А знаешь, почему им не удалось? Потому что бабушка прекрасно знает мужчин. Она умеет играть на их слабостях: самолюбии, тщеславии, алчности, трусости. Она играет на них, как наши музыканты на струнах: льстит, убеждает, сталкивает лбами. И вот результат: мы состоятельны и свободны, а я сама выбираю себе жениха, а не ложусь в постель первого возжелавшего меня проходимца.

– Наверное, у тебя много женихов, – попыталась польстить собеседнице Таня.

– Да как сказать, – передернула та плечами. – Много желающих взять меня в наложницы. Есть те, кто охотятся за бабушкиным богатством. Меня они не интересуют. Если я выберу себе кого-то, то это должен быть человек смелый, умный, щедрый… и симпатичный.

– Как Арис? – вырвалось у Тани.

– Все мы хотим жить в княжеском дворце, но всем, кроме князя, приходится довольствоваться домами попроще, – рассмеялась Симе. – Я еще не сошла с ума, чтобы гнаться за несбыточной мечтой. К тому же, говорят, что Арис еще ни разу не приходил на ложе одной и той же женщины дважды. А я не хочу чувствовать себя брошенной. Я сама расстаюсь с любовниками. Я же не какая-то там купеческая дочка. Я сама выберу себе жениха.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Таня.

– Эти дурочки, стыдливые и надменные, ждут, пока их выберут, – гордо вскинула голову Симе. – Ходят на рынок, чтобы их заметили. Продают себя женихам, что побогаче, как товар. Ну а после свадьбы сбегают от нелюбимого мужа и совокупляются с тупыми мужланами. Это потому, что вся их жизнь – алчность и сладострастие. Симе не такая. Симе сама подходит к мужчине, который ей интересен. Симе не ниже мужчин, что бы там ни говорили законники и жрецы.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Таня. – Ты занимаешься любовью с разными мужчинами. У тебя нет постоянного друга? Жениха?

– Пока не нашелся тот, кто бы пленил сердце Симе, – усмехнулась танцовщица. – Но зачем же отказывать себе в плотских удовольствиях. Бабушка учит, что для того, чтобы быть счастливым, человек должен реализовать все стремления: духовные, потребность в знаниях, в материальном достатке и плотские. Симе следует этому. Но я всегда сама выбираю себе мужчину для близости и ложусь в постель с тем, с кем я хочу. И еще ни один из тех, кого я избрала, не смог отказать мне, даже если это был самый добропорядочный семьянин или жрец, давший обет не прикасаться к женщине. Симе умеет повелевать мужчинами и не позволяет им командовать ею. Я гордая женщина и не унижусь ни перед кем.

Симе посмотрела на собеседницу с чувством превосходства.

– Но как тогда ты можешь вот так, во дворе… – недоумевала Таня.

– Я же говорю тебе, для меня они не мужчины. Они быки и ослы. Бабушка учит меня наблюдать за ними, чтобы научиться различать проявления низших страстей. Ведь образованный жених в шелках может укрыть те же эмоции за красивыми речами и жестами. А здесь все видно. Бабушка говорит, что когда я постигну этих, низших существ в облике грузчиков и конюхов, то легко смогу различать столь же низкие души в телах знатных, богатых и образованных людей.

– Но ведь для тебя не все мужчины – низшие существа?

– Нет, конечно, – отозвалась Симе. – Как и все девушки, я мечтаю о замужестве, детях, семье. Но в мужья мне нужен человек, с которым я проживу счастливо до конца наших дней. Тот, кого я выберу, будет достойным человеком, его будет вести его разум и его чистый дух. Может быть, это даже будет ритер или другой мастер великой тайны. И ему я буду хранить верность со дня нашей встречи до смертного часа. А те мужчины, которые живут по велению своих желудков и гениталий, действительно скоты для меня. Симе интересны только те, что следуют своему сердцу и живут умом.

А эти, что во дворе… Они даже ниже ослов. Ведь ослы не пытаются испортить то, что выше их. Эти же понимают, что скоты, и стараются испохабить все, что выше и чище, чем они сами. Их способ возвысить себя – это унизить кого-то. Сейчас они нашли нас, чтобы доказать свое превосходство хоть над кем-то. Пойми, в восторг их приводит не вид наших обнаженных тел. Куда больше они радуются, что могут унижать нас. И твое смущение вызывает в них большую радость, чем танец и наша нагота…

– Все так, – раздался голос Аине.

Девушки испуганно обернулись к незаметно вошедшей наставнице, мысленно гадая, какую часть их разговора она расслышала. Аине меж тем приблизилась.

– Все так, – повторила она. – Люди выдумали себе множество условностей: стыдно оказаться голой перед чужими людьми; только рабы показывают голые ноги; стыдно быть бедным; стыдно жить на правом берегу. Кто-то верит в это по глупости, а кто-то насаждает подобные взгляды к своей выгоде. Тот, кто понимает бессмысленность этих домыслов, обретает власть над теми, кто принимает их. Опасаясь позора, человек будет покорным, будет делать все, что ему скажут. И даже не надо применять силу или подкупать. Пригрози слуге лишить его жалования, и он пойдет на любую подлость. Пригрози служанке, что обесчестишь ее публичным обнажением, и она отдаст тебе свою девичью честь на ложе.

Посмотри на себя, Татьяна. Твое тело прекрасно. В нем нет ни одного изъяна. Почему же ты стыдишься показывать его? Стыдятся лишь чего-то уродливого и неблаговидного. А ведь до сих пор тобой могли управлять, угрожая тебе публичной наготой. Подумай о том, какая слабость жила в тебе. И подумай о том, что, испытывая тебя столь жестоким образом, я лишаю чужаков возможности управлять тобой, а тебе даю ключик к власти над ними. Ведь и более слабый, умеющий играть на страхах сильнейшего, может овладеть искусством манипулирования.

На самом деле есть только один позор: не быть самим собой. Если ты знаешь, что нужно тебе в жизни, и добиваешься этого, никто не вправе тебя упрекнуть, пусть это даже наперекор обычаям. Не стыдно быть бедным, если ты потерял место из-за того, что отказался служить подлецу. Не стыдно стоять голой перед хохочущей толпой, если ты не покорилась ей. Но, если ты служишь подлецу и сама совершаешь подлости, это страшное унижение, даже если тебя называют «лучшим гражданином города». Если ты унижаешь слабого ради собственного удовольствия, это твой позор, а не его, даже если закон и обычай на твоей стороне.