но я её перебил.

– Жениться? Я бы с радостью, но боюсь, что ещё не имею права, – намекнул я на метку несовершеннолетнего, которую видели на ауре даже слабые маги.

– Обязаны накормить меня вкусным обедом и рассказать, откуда в нашем городке появился несовершеннолетний свободный мужчина, тем более человек, – с обворожительной улыбкой сказала эльфийка.

Мы прошли ближайшее кафе, где заказали по салату и сочному стейку. К моему удивлению, женщина не стала жеманничать и изображать из себя рафинированную особу, а с удовольствием ела мясо.

Общаться с Сани было так же легко, как дышать. Я рассказал ей «рабочую», заученную легенду о том, что я дальний родственник Дорианы, который решил пожить вдали от родных и изучить загадочное нагинское государство.

– Какое совпадение! – обрадовалась Сани.

– Я давно дружу с Ри. Надеюсь, увидеть тебя завтра на Дне её рождения.

– Теперь я его точно ни за что не пропущу. Только у меня проблема: я не подготовил заранее подарок, а теперь в полной растерянности и не знаю, что можно подарить такой женщине, как Дориана. Может, посоветуете что-нибудь?

– Мы, кажется, переходили на «ты», – лукаво сверкая зелеными глазами, сказала эльфийка. – Я видела кое-что, что ей идеально подойдет, и не будет стоить целого состояния. Здесь недалеко.

– Спасибо тебе, Сани. Только будет ли удобно, что я отнял столько твоего времени?

– Не беспокойся. На сегодня у меня не осталось более важного дела, чем помочь такому очаровательному мужчине в его затруднении, – улыбка Лейсаниэль обезоруживала, поэтому я только кивнул и подал руку девушке.

Мы шли, неторопливо беседуя. Сани рассказала, как они познакомились с Дорианой, и как ходили по клубам, где ставили мужской стриптиз. Я смеялся и искренне поражался, ведь представить утонченную эльфийку, наблюдающей за приватным танцем, было трудно.

В неприметной лавке артефактора, внешне напоминающего кряжистого гнома, Сани долго торговалась за какой-то супернужный и непонятный накопитель, который с большой неохотой, но мне все же продали за вполне умеренные деньги и даже красиво упаковали в небольшой бархатный мешочек.

Домой я шел с глупой улыбкой на лице. Уже давно я так хорошо не проводил время. Даже мысли о сероглазой чертовке отступили, но дома меня ждал сюрприз.

*****

– Это правда, что ты вместе с Лексом и Рушаном планируешь развлекать эльфиек в воскресенье? – без предисловий спросила разгневанная суккуба, нервно вышагивая по моей гостинной.

– И тебе здравствуй, Виктория. Я тысячу раз просил не заходить в мой дом без приглашения, – раздражено ответил я. Эх! А ведь такое хорошее настроение было.

– Я твой официальный опекун и имею право заходить в любое время. Ты так и не ответил на мой вопрос, – продолжала злиться белобрысая.

– Слава Богу, это не продлится долго.

– Ты о чём? – не поняла суккуба.

– О твоей опеке. Чуть больше, чем через год мне исполнится тридцать, и эта глупая условность будет отменена. А насчёт того, где и с кем я планирую коротать своё время – это не твоё дело, – грубо сказал я, направляясь на кухню, чтобы разгрузить пространственный карман и разложить по местному шкафу, заменяющему холодильник.

Виктория последовала за мной. Подвижный розовый хвостик с клиновидным кончиком рвано метался со стороны в сторону, выдавая скверное настроение хозяйки.

– Я запрещаю тебе идти с ними! – закричала взбешенная демоница.

– И что ты сделаешь, если я нарушу твой запрет? Я вообще такой непослушный мальчик, – усмехнулся я, глядя в почерневшие от гнева глаза Вики.

На какое-то мгновение девушка растерялась.

И действительно, что она может предпринять, чтобы заставить меня делать или не делать чего-либо. В своём смятении Вики была такой красивой и беззащитной, что я, не удержавшись, сгрёб её в объятия и впился в сочные розовые губки грубым поцелуем.

До чего же она сладкая. А маленький юркий язычок, такой нежный. В паху всё налилось привычной тяжестью, испаряя остатки сдержанности. В ответ на мои ласки девушка застонала, заставляя меня забыть обо всех условностях.

Я сам не заметил, как посадил золотоволосую бестию на стол, сгребая на пол какую-то посуду. Звон разбивающегося стекла и металлический лязг мы проигнорировали, сгорая от страсти.

С треском была разорвана тонкая голубая кофточка, закрывавшая мне доступ к сладким упругим полушариям. Грудки Виктории поразили меня своим совершенством – идеальные белые холмики с нежно розовыми ореолами так и манили попробовать их на вкус, а потемневшая от страсти вишневая горошинка соска просто свела с ума своим бесстыдным, порочным призывом.

С гортанным рыком я впился своими губами в нежные вершинки, вырывая из уст девушки томный вздох.

Мои руки жили своей жизнью, задирая длинную юбку, прятавшую от меня длинные точеные ножки. Пальцы нырнули под тонкое кружево трусиков. Я с удовольствием отметил горячую влагу женского возбуждения. Вики вскрикнула, потянувшись руками к застежке на моём ремне.

По ноге скользнуло что-то непривычное, настойчиво лаская меня в опасной близости от самого дорого. В голове возникли десятки не самых приятных ассоциаций с тем, что это могло бы быть, поэтому я отстранился, разглядывая кто же это.

– Хвост, – хрипло выдохнул я, подавляя жестокое разочарование. – Одевайся.

Бросил я белобрысой порванную кофточку местное подобие лифчика. Сильнейшее возбуждение боролось во мне с какой-то почти детской обидой на то, что Вики не человек, а суккуба, демон. Та, для которой я всего лишь игрушка. Может быть и полезная, возможно даже привлекательная, но просто игрушка, а не мужчина, которому она будет дарить своё сердце.

Уступить своей страсти сейчас – значит вскоре познать боль потери. Ведь мне не сравниться ни красотой, ни силой, ни возможностями, не с одним из обитателей этого мира, а нового предательства просто не пережить.

– За что? Почему ты меня мучаешь, зачем издеваешься? Неужели я тебе совсем не нравлюсь? И не ври, что ты меня не хочешь, я, в конце концов, суккуба и прекрасно чувствую силу твоего желания. Так почему?! – уже повысила голос взбешённая Вики.

Растрепанная, с опухшими от поцелуев губами, которые трогательно дрожали в жалкой попытке сдержать слёзы, она была неотразима, но я не мог уступить. Слишком страшно снова рискнуть.

– Ты не человек. Мне противны твои прикосновения, а желание – просто у меня давно никого не было. Завтра сброшу напряжение с эльфийками. По крайней мере, у них нет ненужных конечностей, – со злостью на самого себя почти выплюнул я.

Как мерзко! Никогда не хамил девушкам, тем более в таком положении, но по-другому нельзя. Я и так с трудом удерживался от того, чтобы не прижать осунувшуюся от моих слов блондинку к себе, попросить прощения утешить, но вместо этого еще