Какое-то время Мартин не мог прийти в себя от удивления. Он сел в гостиной пентхауса рядом с окном, которое было еще больше, чем у него в Кромвел-корт, но почти тут же вскочил. Совершенно очевидно, что нужно позвонить ей домой на Фортис-Грин-лейн. По какой-то причине — она заболела, или Линдси заболела, или Рассел вмешался и применил силу — Франческа не смогла покинуть свой дом в понедельник.

Отбросив мысль о таксофонах, которыми он никогда не пользовался, Мартин поехал домой в Кромвел-корт. Там он впервые за все время набрал номер, который стоял в справочнике напротив Г. Р. Брауна, проживающего в доме 54 по Фортис-Грин-лейн. Никто не взял трубку. Значит, Франческа не может сидеть дома, больная. Его стало подташнивать — то ли от голода, то ли от похмелья. Мартин сделал себе сэндвич с сыром, но кусок не лез в горло. Мысль о том, чтобы взять отгул на полдня и заняться поисками Франчески, не приходила ему в голову. Он еще раз попытался позвонить, потом вернулся на работу, вспоминая страх, который испытывал в первые дни их знакомства, когда Франческа ничего не рассказывала о себе и о своей семье, скрывала от него, где живет. Тогда он задавал себе вопрос, что ему делать, если женщина уволится с работы, поскольку цветочный магазин был единственным местом, где он мог ее найти.

Когда около шести Мартин проезжал «Блумерс», магазин снова был закрыт и свет внутри не горел. Дома он налил себе крепкого бренди, поскольку виски закончился. Почему-то подумалось, что всего неделю назад он мог позволить себе покупать виски ящиками. Но не теперь. У него не больше денег, чем в тот день, когда он в последний раз отправлял по почте ставку Тима в футбольном тотализаторе.

В доме номер 54 по Фортис-Грин-лейн никто не брал трубку. Между шестью и семью часами Мартин звонил четыре раза. Не успел он положить трубку после четвертой попытки, как телефон зазвонил сам. Норман Тремлетт. Почему он не перезвонил вчера вечером, как обещал? Мартин говорил с Норманом как можно вежливее, стараясь не раздражаться на шуточки по поводу «его милой нареченной» и «счастливого дня». И при первой же возможности закончил разговор. Потом поджарил стейк, который купил по дороге, и без всякого удовольствия съел. Бутылка бренди манила его, однако Мартин понимал, что если выпьет еще, то не отважится ехать в Финчли.

Даже не выходя из машины, он мог сказать, что в доме никого нет. Что теперь? Расспрашивать соседей, как при поисках Аннабел? Просидев в машине целую вечность, посвященную неприятному самоанализу, он позвонил в дом номер 52.

Дверь открыла девушка лет пятнадцати. С таким же успехом он мог обращаться к ней на языке хауса[57] или на арамейском.

Наконец она произнесла:

— Вы кто?

Урбан понял, что задавал вопросы, которые в эти неспокойные времена вызывали глубокое подозрение. Девочка пошла за матерью. Мартин попробовал вспомнить наиболее эффективные способы добычи информации, но толку от них было не больше. На пороге появилась женщина, вытирая руки о кухонное полотенце.

— Прошу прощения, — начал Мартин. — Я понимаю, что это может показаться очень странным, но мне всего лишь нужно знать, не уехали ли мистер и миссис Браун из соседнего дома. Я… — Это была не совсем правда, но что еще он мог сказать? — Я их друг.

Реакция была такой, словно он попросил заплатить за товар, который она не покупала и даже не хотела. Женщина рассмеялась, невесело и цинично.

— Неудачное начало. Миссис Браун не существует. Он вдовец. Уже пять лет.

Мартин лишился дара речи.

Похоже, женщина почувствовала его состояние и немного смягчилась.

— Послушайте, я вас не знаю, и вы можете быть кем угодно, правда? В наши дни происходит столько странных вещей. Его нет дома, вы сами видите. Я не видела его с субботы, но это ничего не значит. Он необщительный человек.

Она закрыла дверь прежде, чем Мартин успел преодолеть половину дорожки. Его руки, стискивавшие руль, дрожали. Он сжал и разжал пальцы, сделал несколько глубоких вдохов и попытался успокоиться. Потом снова положил руки на руль — дрожь прошла. Ему нужно было проехать не больше двух миль по Хайгейту, но пришлось немного притормозить из-за дождя, который начался внезапно, а теперь лил как из ведра.

Переступив порог квартиры, Мартин услышал телефонный звонок. В голове мелькнула мысль, что если это Франческа, то он не знает, что сказать, он не найдет слов, чтобы говорить с ней, спрашивать, даже начать. Мартин не мог сказать, что она с ним сделала, но знал, что это нечто ужасное.

Он взял телефонную трубку, Послышались короткие сигналы, шесть штук, затем мужской голос:

— Это Финн.

— Да, — сказал Мартин. — Да? — Он забыл, кто такой Финн, а бесстрастный низкий голос не вызывал у него никаких ассоциаций.

— Я подумал, что вы должны были связаться со мной.

Связаться с ним? Ах да… Финн был сыном миссис Финн, а миссис Финн… Мартин удивлялся, что его голос звучит совершенно нормально, ровно.

— Вам сопутствовал успех, не так ли?

— Да. — Кратко и без эмоций.

Мартин начинал привыкать к неблагодарности. Теперь ему было все равно.

— Я пришлю остальное так же, как первую часть, договорились?

— Наличными, — сказал Финн и повесил трубку.

Было всего девять часов. Мартин налил себе еще бренди, но выпить не смог — его тошнило от одного запаха. Может, женщина из соседнего дома лгала? Но зачем, если исключить безумие или беспричинную враждебность? Франческа там не живет и никогда не жила. Но ведь он видел, как она входит в дом… Нет, этого он ни разу не видел. Мартин стал вспоминать всякие мелочи: как она настаивала, что поедет на такси, как отказывалась приглашать его в дом… Где она теперь?

У нее должен быть дом. Она же не явилась к нему, как в сказке — из моря или с другой планеты. Но ведь она его любила?.. У ее лжи должны быть мотивы, и эти мотивы сами по себе не обязательно дурные. Сидя у окна и глядя в ночь, Мартин пытался представить причины ее лжи. Наконец он допил бренди и лег спать. Лондон внизу все так же переливался огнями, словно ничего не случилось.

На следующий день мир переменился. Погода была холодной, сырой и ветреной. Мартин проснулся с неопределенным ощущением несчастья. Через секунду это чувство оформилось в сознание того, что Франческа его обманывала.

Ветер был порывистым и резким. Переходя Арчуэй-роуд, Урбан видел, как вывернулся наизнанку зонтик у кого-то из прохожих. Свет в «Блумерс» горел, хотя не было еще и половины десятого. На двери, с внутренней стороны стекла, висела записка, которой не было на прошлой неделе. «Закрыто до понедельника, 5 марта». Мартин отвернулся. Кейт Росс могла заболеть или взять отпуск. Он вернулся к машине и поехал на работу.