– Я могу найти реку, – предложила я и в ответ на сомнение, отобразившееся на лице Джуда, добавила: – Как смогла вывести вас с Шоном к домику рейнджеров.

Его непроницаемые глаза оценивающе уставились на меня.

– Так ты это специально?

– Ага, – ответила я, гордая, что могу снова доказать свою полезность.

Расстегнув куртку, я вытащила карту Кэла. Не уверенная, что поступаю правильно, показывая ее Джуду, я все же решила рискнуть. Он по-прежнему считал меня хорошо знающей местность – я была ему нужна не меньше карты, которая, в конце концов, представляла собой мешанину каракулей. И потом, если бы Джуд хотел бросить меня, у него была масса возможностей. Сейчас наилучшим выходом было объединить силы и добраться до Айдлвайлда как можно скорее.

Я протянула карту Джуду, который долго изучал ее в полнейшем молчании. Наконец он произнес:

– Где ты это взяла?

– Это Кэла. Видишь кучу пометок? Впечатляет, правда? Я говорила: он знает эти места, как никто другой.

– Это все Келвин сделал?

– Я стянула карту из его машины, перед тем как поехать сюда. Без нее я бы, наверное, уже была мертва.

Джуд ничего не ответил, только продолжил внимательно изучать пометки.

– Мы сейчас примерно здесь. – Я показала область рядом с одним из многочисленных ледниковых озер, испещрявших Титон. – Вот сгоревший домик, менее чем в двух километрах отсюда. Ты можешь в это поверить: столько тащиться сквозь метель и не пройти даже пару километров? А вот Айдлвайлд. Если двигаться с той же черепашьей скоростью, переход туда займет целый день.

– А что означают вот эти зеленые точки? Они не подписаны.

– Эта – лабаз трапперов. А вот эта севернее – хижина, где Шон захватил меня в заложники.

– А эта?

– Думаю, это тоже укрытие, возможно, заброшенное. Мы будем проходить его по пути к Айдлвайлду. Надеюсь, мы сможем там передохнуть, отогреться и, может быть, даже найти водопровод.

Джуд продолжил изучать карту, неожиданно до предела сосредоточившись. Его пальцы крепко, почти жадно сжимали ветхую бумагу, и на мгновение я испугалась, как бы он ее не порвал.

– А я ведь поверил тебе, когда ты сказала, что мы напоролись на станцию рейнджеров случайно. Ты меня обыграла!

Я изобразила выражение ироничного превосходства:

– Как младенца.

– Эта карта, вероятно, спасет нам жизнь. Можно, я ее возьму? – спросил Джуд. – Для сохранности?

Я прикусила губу, не в силах скрыть тревогу и надеясь, что не совершила ошибки, показав ему карту.

– Я не убегу с нею, – мягко сказал Джуд. – Просто хочу как следует ее изучить – может, найти какие-то более легкие маршруты к Айдлвайлду.

– Ну, может, на время, – ответила я, поколебавшись. – Мне тоже хочется ее поизучать, – поспешила добавить я, надеясь, что он не подумает, будто его в чем-то подозревают. Потому что я ничего такого не думала. По крайней мере, мне так казалось. Просто карта была моей страховкой, моим телохранителем и физическим символом Келвина, а ему я могла доверять безраздельно.

– Заметано! – Джуд засунул карту в куртку со странным, горячим свечением в глазах.

Поели мы только к вечеру. Охота с самодельными приспособлениями была сплошным раздражающим мучением. Я стала другими глазами смотреть на пионеров и фермеров, когда-то поселившихся в Вайоминге и Айдахо. Сколько часов каждый день уходило у них на удовлетворение самых элементарных потребностей! Если когда-нибудь все-таки доберусь до дома, больше никогда не буду считать современные удобства чем-то само собой разумеющимся.

Мы с Джудом поймали пятерых кроликов, ободрали и зажарили над огнем. Я всегда была очень привередлива в еде, и в обычной ситуации меня бы затошнило при мысли, что придется съесть животное, которое я видела живым менее часа назад, но сейчас голод победил, и я с жадностью набросилась на мясо, наевшись так, что заболел живот.

В лесу темнело рано, и мы с Джудом решили отложить поход в Айдлвайлд до утра, чтобы не блуждать во мраке. Мы не знали, сколько еще проработают наши фонарики, и не стали рисковать, боясь оказаться в незнакомом лесу в полной темноте.

Джуд набрал лапника и подстелил его под коврики и спальники, сделав неплохую постель. Одну на двоих.

Прагматичная часть меня знала, что спать вместе было разумно: так мы бы сберегали тепло, но по мере того, как сгущались сумерки, я все больше задумывалась, испытывал ли Джуд такое же волнение. Обнаружив, что он нет-нет, да кидает на меня взгляды из-под длинных густых ресниц, я пыталась угадать, о чем он думает, но с лица парня не слезала маска приятной доброжелательности.

– Где ты научился охотиться? – спросила я, потягиваясь. Голубоватая луна, похожая на привидение, подглядывала в дырки между корнями над головой. Если сидеть в перчатках, укутавшись в куртку, ночное небо уже не выглядело таким ледяным и негостеприимным.

Джуд почесал нос, загадочно улыбаясь:

– У тебя еще осталась та бутылочка самогона, что я тебе дал?

Самогон. Ну конечно: он давал мне алкоголь. Я никогда не пила раньше, поэтому не сообразила, что это. Но могла бы догадаться по обжигающему ощущению. Папа завел в нашем доме два правила. Первое и главное: никакого секса. И второе: никакой выпивки. Эти правила, беспощадно управлявшие моими планами на выходные в течение всех старших классов, здесь, в диком лесу без людей и без законов, казались никчемными.

Я протянула Джуду бутылку и смотрела, как он делает большой глоток.

Закрыв глаза, давая спирту время растечься, парень, помолчав минуту, сказал:

– Перед последним классом школы я ездил в летний исправительный лагерь.

Признание оказалось настолько неожиданным, что я засмеялась, откинув голову:

– Так ты был хулиганом, угрозой порядочному обществу уже тогда! – поддразнила его я. – Парня Корби, Медведя, тоже отправляли в такие лагеря.

– Медведь? Это его имя?

Я с хихиканьем покачала головой:

– Прозвище. Вообще-то его зовут Каутай. Он переехал в Айдахо с островов Тонга, когда мы только-только перешли в старшие классы. Не говорил ни слова по-английски, но был таким крупным, сурового вида парнем, что никто не осмеливался его задирать. А потом попал в футбольную команду и вывел ее на Национальный чемпионат среди юниоров в Лас-Вегасе. Так он и получил свою кличку: он не только выглядел по-медвежьи, но и был зверем на поле. Потом он устроил на дороге мелкую аварию, и родители отослали беднягу в летний лагерь. Его мать, очень строгих правил, поверила, будто он пил, и решила, что несколько недель в исправительном лагере его «подсушат». А у тебя какая история? Что ты такого натворил, чтобы тебя отослали в лагерь для плохих парней?