Система управления и приборная панель были примитивны, но и с ними мне пришлось повозиться. Я, конечно, успел изучить систему управления, когда отмывал тут все, но только сейчас пришлось проверять свои догадки в деле. Выжав сцепление, нажал на кнопку стартера. Мотор схватился сразу, мощно взревев. Выжав сцепление, я включил первую скорость и осторожно тронулся. С открытым люком проблем с видимостью особо не было, поэтому вернув танк на дорогу, остановил, ожидая приказаний.

Шлемофоны проверить успели все, так что общались с помощью ТПУ, благо танк был командирский и имел радиостанцию, как и систему внутренней связи.

— Так старшина, возвращаемся туда, откуда этот танк приехал. Там проходит дорога, встанем в засаду и будем тормозить одиночные машины. Двигайся осторожно, у нас десант на броне.

— Ясно, товарищ капитан, — ответил я.

«Черт, как же неудобно с этим микрофоном, постоянно отвлекаешься», — недовольно подумал я.

В люк мехвода можно было легко пролезть, по крайней мере, когда я привстал, чтобы осмотреться, то плечи прошли легко. Десант уже был обряжен в трофейную форму, и особо не выделялся. Остальные столпились вокруг, с интересом наблюдая за нами.

— Танк не еб*т, а давит. Разойдись! — рявкнул я под смех бойцов, любимую присказку ротного старшины у нас в учебке.

Плюхнувшись на место, осторожно манипулируя органами управления, развернул машину, и потихоньку разгоняясь, стараясь не стряхнуть десант, направился по следам проехавших тут недавно бывших хозяев бронемашины.

Машина оказалась удивительно тихоходной, опасаясь за десант, больше двадцати километров я ее не разгонял. Мощность двигателя уверенно определил, немногим меньше ста лошадиных сил. Как они пеленгатор тянули, если саму не многотонную массу он едва тащил, мне было не понятно. Одно то, что мехвод не перегрел движок, вызывало уважение его профессионализмом, у меня бы точно закипел, пока не приноровился.

Немного отвлекал от дороги треск помех в наушниках, капитан возился с настройками радиостанции в поисках немецкой волны, ему хотелось послушать, что происходит у противника.

— Товарищ капитан, вижу дорогу. Там следы волочения, видимо тут они и свернули, — сбросив скорость, известил я увлекшегося командира.

— Остановись, мы осмотримся, — тут же среагировал он.

Притормозив, не глуша машину, тоже высунулся наружу осматриваясь. Дорога была пуста, десантники, разминая отбитые на броне зады, веером расходились, прикидывая, как установить пост поестественнее и чтобы он не бросался в глаза.

Быстро подсчитав сколько нам выделили людей, заметил Сергея. Я знал, что он водитель, уже управлял бронетранспортером. Видимо его вместе с еще четырьмя бойцами в трофейной форме взяли как водителя.

Послышались шаги по броне. Ухватившись за тонкий ствол пушечки, на землю осторожно держась за бок, спустился Вечерний.

— Старшина? — обернулся он ко мне.

— Я, товарищ капитан.

— Задом загони его вон на эту обочину. Мезенцев ствол орудия направь на дорогу, — скомандовал он наводчику.

— А, если они с другой стороны поедут, товарищ капитан? — поинтересовался я.

— Там разберемся, — отмахнулся Вечерний.

Заехав на дорогу, я развернулся на одном месте, и осторожно задним ходом заехал на обочину, освободив проезжую часть. Перед теперь танка смотрел на дорогу, по которой мы приехали.

Если кто поедет, поэтому можно сказать шоссе, то он увидит стоявший к нему бортом танк, тем бортом смотря с какой стороны он едет. Заглушив танк, я подхватил масленку и, выбравшись наружу, стал осматривать ходовую, где нужно капая масло.

— Товарищ капитан! — окликнул я командира, когда закончил.

— Что?

— Левая гусеница совсем истертая. Пальцы на ладан дышат.

— И что? — удивленно спросил капитан: — Где я тебе гусеницу возьму?!

— Да я к тому, товарищ капитан, что мы на ходу можем разуться. При поворотах на скорости — это сто процентов.

— Вот когда разберёмся тогда и будем горевать… Машина, всем приготовиться! Старшина, заводи!

— Есть!

Я вернулся на свое место, и запустив двигатель, ожидал, глядя на стоявшего на дороге капитана через открытый люк. Едва слышно при шуме мотора лягнул затвор, наводчик сам зарядил пушку.

Вечерний повелительно махнул рукой, приказывая машине остановиться, но внезапно, вместо того чтобы послушно притормозить, грузовик рванул с места. Хорошо, что хоть все успели увернуться. Видимо что–то не так было в нашей маскировке.

— Твою мать, — расслышал я вопль неводчика. Он усердно крутил штурвал наводки, поворачивая башню, решив помочь ему. Немного довернул танк, передом в сторону улепетывающего грузовика. Через две секунды, раздался выстрел — потом второй. К моему удивлению наш «снайпер» оба раза промахнулся, но один из снарядов, видимо стреляли осколочными, разорвался у задних колес грузовика и машину повело. Тут я обнаружил, что стреляли не мы одни. Десант тоже азартно пулял в сторону едущего с перекосом на один бок грузовика.

— Давай за ним, — услышал я приказ капитана. Видимо он успел занять свое место и включиться в сеть танка.

— Десант?

— Да. Осторожнее.

— Есть

Грузовик мы догнали, как это не смешно звучит. Бросив машину, двое немцы бросались в поле. Зазвучали одиночные выстрелы. Спрятаться было негде. Поэтому пули быстро их настигли. Пока двое бойцов бегали, проверяли, есть ли подранки, я вылез из танка и осмотрел машину.

— Ну что? — с надеждой поинтересовался капитан.

Сплюнув, я восхищенно покачав головой, ответил:

— Наш «Ворошиловский стрелок» ни разу в машину не попал, но осколками умудрился поразить и колоса и двигатель. Масло из кратера течет и вода из радиатора. Дохлая машина.

Хлопнув по капоту, рядом с равной дырой от осколка, стал ожидать приказаний.

— А если на трос? — после небольших раздумий спросил капитан.

— Товарищ капитан, вы думаете, никто не слышал, как мы тут из пушки палили?

Ответить Вечерний не успел, в люке башни показалась голова в шлемофоне.

— Товарищ капитан, там немцы что–то лопочут, — сказал Мезенцев. Капитан исчез в люке.

Пока было время, я осматривал машину, запасное колесо у нее было. Достав домкрат, я стал возиться с грузовиком.

Пробито было два задних колеса, но запаска была одна, поэтому я сняв одно пробитое, установил на его место запаску. Помогавшие мне бойцы закинули поврежденное колесо в кузов, когда в люке показался Вечерний.

— Машина к транспортировке подготовлена. Можно ехать, товарищ капитан, — сказал я, как только он появился.

— Бросайте все. Возвращаемся, — приказал он.