Разбудили меня почти сразу. Посмотрев на часы, определил, что спал всего пару часов.

— Что? — зевая, спросил я.

— Самолёт сел, транспортный, — ответил дядька.

— Архипов наверное прилетел, по времени пора уже, — разминаясь и потягиваясь, пробормотал я.

Почесав под коленкой. Взял с сапога портянку и стал лениво наматывать на ногу. Разбуженные батя и Степка, тоже стали приводить себя в порядок. Вбив обе ноги в сапоги, я притопнул, проверяя, как они сидят.

Внимательно наблюдающий за мной Степка, завистливо вздохнул и спросил:

— И как у тебя это получается?

— Послужи с мое, тоже так научишься… Не–не, сам учись наматывать, хватит, кончилась твоя власть надо мной, — замотал я головой, когда Степка поднял свои портянки и просительно посмотрел на меня. Отец тоже ему уже помогал наматывать, поэтому сразу поддержал:

— Правильно, пока сам не научится, мозоли не набьет, толку не будет. Сам–сам, — отмахнулся он, когда Степка, поняв, что я уже помогать ему не будет, повернулся к нему.

— Злые вы, — притворно всхлипнул он и, обведя нас хитрым взглядом, не глядя, ловко намотал портянки и надел сапоги, повторив за мной притопы. Правда он еще в ладони хлопнул и вскликнул, разведя руками:

— Вуаля!

— Научился, значит, обормот, — хмыкнул я.

— Да что там, не сложно, тут важна практика, — пожал он плечами и, сняв крышку с одного из котелков, с интересом заглянул туда: — О, каша… Вкусненькая.

Пока Степка работал ложкой, я, закончив приводить себя в порядок, надел фуражку, подаренную командованием местного полка, и почесав нос, улыбнулся.

— Я домой звонил. У моих, все в порядке. Теща с детьми к нам переехала, с Аней и сыном все время проводит. Выручили ее, когда известие пришло, что я пропал без вести. Ждут, когда приеду. Сообщил что не один, мол, отца нашел, дядек. Так что ждут, знакомить буду.

— Хорошо. Сын как? Еще не пошёл? — спросил батя.

— Первым делом спросил. Нет еще, агукает да на коленях ползает. Но быстро, в меня пошел.

Шум снаружи усилился. Были слышны разговоры, крики, команды, но рядом с нашей землянкой было тихо. Открыв дверь, я выглянул наружу. Стоявший рядом часовой по стойке смирно, с карабином у ноги, только еще усерднее вытянулся.

— Самолет с московскими гостями?

— Так точно, товарищ подполковник. Они еще у самолета разговаривают, — ответил часовой.

— Угу, хорошо. Боец, когда они направятся к нам. Постучи в дверь, предупреди.

— Сделаю, товарищ подполковник.

— Молодец.

Почти сразу, как только мы сели за стол, негромко беседуя, я рассказывал последние новости от своих, раздался быстрый и частый стук в дверь.

* * *

— Товарищ старшина? — кто–то негромко позвал меня, и легонько потряс за плечо.

— Что? — быстро спросил я, подтягивая к себе карабин.

— Подъем, скоро выдвигаемся, — ответил Сергей Пищалев, боец–подрывник из подразделения капитана Вечернего.

За последние двое суток нервотрепки и боев я успел со многими познакомиться. Бойцы были парнями простыми без заскоков, даже Андрей Филимонов, зам Вечернего, доцент кафедры филологии был отличным парнем. Говорил без командной дистанции, нормальный и уверенный офицер.

Взяв поданную Сергеем открытую банку тушенки и галеты, трофеи с электростанции, мы уходили налегке с небольшим запасом продовольствия, так что НЗ найденное в казармах охраны пришлось как нельзя кстати.

Поставив их рядом с лежанкой, я потянулся с постаныванием и, почесав отлёжанную спину, осмотрелся, потирая глаза. Конечно нужно было бы умыться, к гигиене я относился строго, но наш временный лагерь не имел близкой воды, мало того мы даже ночевали не в лесу, а в овраге, открытом со всех сторон. Уверенность, что нас будут искать именно в ласах, подтвердилось. За ночь рядом не пролетело и не проехало ничего чужого.

В лагере все было в порядке. Где мы уложили носилки с ранеными, возился фельдшер, как раз сейчас одному из тяжелых он помогал освободиться от излишков в организме. Дело житейское, но я отвернулся, чтобы не смущать бойца. Лагерь просыпался, кто молча завтракал, кто делал зарядку, кто осматривал оружие. Полковник Суворов что–то обсуждал с капитанами.

Отстегнув трофейную флягу, я потряс ее у уха. Едва слышный плеск показал, что немного воды там еще оставалось. Открыв, чуть–чуть плеснул на ладонь. Протереть лицо хватило.

Убрав флягу на место, я подхватил завтрак, и сев в позе лотоса, стал аккуратно кушать, используя штык–нож от карабина как вилку. Столовых принадлежностей кроме ножа, у меня к сожалению не было.

— Трофейную форму снять, и убрать в вещмешки, — раздался приказ от командования.

— Товарищ полковник? — как только я закончил с завтраком, то сразу подошел к Командиру, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

— Слушаю, старшина, — повернулся он ко мне, открываясь от пристального изучения карты.

В отличие от него, одетого в современный армейский камуфляж, который, кстати, очень заинтересовал разведчиков и осназовцев, я все еще был в трофейной форме.

— Товарищ полковник, я снял свой комбинезон, прежде чем надеть эту форму. У меня под ней ни чего нет, — честно признался я.

Полковник на несколько секунд задумался, после чего приказал:

— Оружие сдашь Филимонову, будешь у нас изображать пленного немца. Понесешь одного из раненых.

— Есть, — козырнул я.

«Раненого так раненого, как будто я сюда так просто шел. Тоже нес, между прочим», — размышлял я, вернувшись на лежанку. Нужно отдохнуть перед выходом. Всего пять минут, но мои пять минут.

Посмотрев на небо, по солнцу определил, что время было ближе к обеду.

«Дали мы храпака, хотя, и сюда дотопали, когда уже рассветало, — лениво размышлял я, — все–таки молодец Сева, сумел тут освоиться и даже стать мегазвездой, если по нашему миру судить. Вон как простые бойцы, да и командиры перед ним тянулись. Уважают. Да и он явно это понимает, носа не задирает, через губу не разговаривает. Со всеми спокойно общается, ровно. Не врал когда говорил, что проблем с внедрением не будет, мол, все его знают. Я бы сказал даже больше, про него не знают только глухонемые, которые потеряли зрение. И песни действительно красивые поёт, есть в нем некий шарм при исполнении. Всегда своей песней прямо в душу западает. Вон, как бойцы его на плащ палатке осторожно в хату отнесли, когда он на середине очередной песни уснул. Хорошо все–таки, что я сюда попал, что меня дома ждало? Жизнь как у всех, а тут я реально могу пользу принести. Что знаю про современную войну? Да много, зря что ли в армейской танковой учебке полгода провел? Танки другие, но манера вести бой фактически та же, те же танковые засады взять. У меня по этой теме отлично было, ничего ведь не забыл. Что там, всего то два года прошло, когда я сапоги сбросил и прекратил шрапнель есть».