На этот раз Фиона изъявила желание пообедать с Эдриеном в«Вольтере» и спокойно пережила встречу со знакомым редактором. Ей нечего былобольше скрываться. Она начинала выздоравливать и больше не чувствовала себяпобежденной.

А на вопросы вроде: «Что ты теперь делаешь?» — Фионаотвечала с загадочной улыбкой: «Пишу…»

— Надеюсь, не производственный роман? — спросиларедакторша, делая страшное лицо.

Фиона лишь рассмеялась в ответ:

— Разве я могла бы так поступить со своими друзьями? Ядействительно пишу роман, но в нем нет ни слова ни об индустрии моды, ни обиздательском деле. Я никому не выдам ваши секреты, — успокоила бывшуюколлегу Фиона.

Когда женщина отошла от их столика, Фиона с улыбкой сказалаЭдриену:

— Писать книгу о моде мне было бы чудовищно скучно.

Оба рассмеялись, набрасываясь на огромное блюдо спрофитролями, которые им только что принесли. Эдриен с удовольствием заметил,что к Фионе вернулся аппетит. При этом он решительно не одобрял то, что Фионатак много курила.

— Как насчет того, чтобы купить собаку? — Эдриендавно собирался затронуть эту тему, но ждал, когда хоть немного забудетсягоречь утраты сэра Уинстона. Теперь, когда прошло уже немало времени, Эдриеннаконец решился. Но Фиона лишь покачала в ответ головой, снова зажигаясигарету:

Ты помнишь, какой я была до всей этой истории, Эдриен? Таквот, я снова хочу стать прежней Фионой Монаган. Никаких обязательств, никакойответственности, никаких серьезных длительных связей. Не хочу ничем владеть, нехочу никого любить, не хочу слишком привязываться к людям или к месту. Этоправило хорошо работало много лет, а как только я позволила себе его нарушить —ты знаешь, что получилось.

Что ж, ее ответ ясно говорил Эдриену, что рана, нанесеннаяДжоном Андерсоном, все еще не зажила на сердце Фионы и, скорее всего, будетнапоминать о себе всегда. Но Эдриену показалось, что Фиона, по крайней мере,перестала казнить себя за совершенные ошибки, думать постоянно о том, чего онане смогла дать Джону. В эти долгие месяцы затворничества она пристальновглядывалась внутрь себя. Впервые с тех пор, как Фиона ушла из журнала, Эдриенвдруг понял, что она поступила абсолютно правильно.

Теперь он видел перед собой новую Фиону — более мудрую исильную. Жизнь ее перестала быть такой легкомысленной, как раньше. И в то жевремя характер Фионы, казалось, смягчился, она уже не стремилась к совершенствус такой неистовой силой, как раньше, и была снисходительнее к себе. Она былатеперь настроена более философски, не так напряжена и даже удивила Эдриена,сообщив, что ей нравится самой убираться в квартире. Беспокоил Эдриена лишь тотфакт, что Фиона жила одна, исключив из своей жизни всякое общение с мужчинами.Ведь ей было всего сорок три года — совсем не тот возраст, когда пора удалитьсяв келью. Но когда Эдриен сказал ей об этом, Фиона твердо заявила, что мужчиныинтересуют ее сейчас меньше всего. Ей не хотелось ни с кем встречаться, нехотелось вести светский образ жизни. Все, что ей было нужно, — этозакончить свою книгу. Она поставила себе цель — дописать роман к концу лета.Потом Фиона приедет ненадолго в Нью-Йорк, чтобы найти агента, который сможетпредложить ее рукопись издательству. Она останется в Париже на лето, чтобыработать, и не собирается в этом году отдыхать на юге Франции. Когда Эдриенспросил, не хочет ли она поехать в Сен-Тропе, Фиона даже поморщилась. И Эдриеносознал, что прежняя боль не покинула Фиону, она лишь прячет ее от постороннихглаз. В жизни Фионы Монаган было теперь много мест, куда ей не хотелосьвозвращаться. Она говорила, что утратила к ним интерес, но они с Эдриеном обазнали, что возвращаться туда было бы для Фионы слишком больно.

Эдриен задержался в Париже после Недели высокой моды, чтобыпобыть с Фионой. А когда он уехал в конце июля, Фиона с удвоенной энергиейпринялась за работу. Визит Эдриена был для нее глотком свежего воздуха. Они итак часто разговаривали по телефону, но совсем другое дело — общаться лицом клицу, обедать в «Вольтере», проводить вместе вечера. Однажды Фиона приготовиладля Эдриена обед дома, и они сидели вечером на террасе, ели сыр, запивая еговином, и Эдриен вдруг подумал-, что Фиона выбрала для себя не такую плохуюжизнь. Он даже позавидовал ей. Но потом решил, что и ему не стоит роптать насудьбу. Ему досталась в наследство отлично отлаженная машина, которой правилтеперь он. Впрочем, Эдриен все же провел в журнале кое-какую реорганизацию.

— Может быть, когда я вырасту, то тоже приеду в Париж инапишу книгу, — Эдриен вытянул перед собой длинные ноги в очередномшедевре из крокодиловой кожи модного дизайнера.

— Ты должен написать книгу, которую не написалая, — с улыбкой сказала Фиона. — О мире моды. Ты ведь знаешь кудабольше секретов, чем я.

Эдриен вызывал у людей доверие, и они любили поверять емусвои большие и маленькие тайны. Эдриен умел их хранить. Фиона никогда несомневалась, что он никому не разболтает ничего из услышанного от нее.

— Несколько наших знакомых сразу же наймуткиллеров, — рассмеялся Эдриен. — Впрочем, иногда я думаю, что еслиони не сделали этого до сих пор, то, наверное, уже не сделают.

Эдриену нравилась идея написать книгу, но это было ещевпереди. Сейчас он был абсолютно доволен своей жизнью.

Когда уехал Эдриен, работа пошла быстрее, теперь Фионапрактически не отрывалась от рукописи. Она вставала рано утром, варила себекофе, распечатывала пачку сигарет и садилась за работу. Как правило, она невставала из-за компьютера до полудня. В полдень Фиона вставала, чтобыразмяться, съедала немного фруктов и возвращалась к работе. Так она просиделаза романом около двух месяцев. Париж опустел на лето, казалось, даже туристывсе выбрали в этом году другие места — Бретань или юг Франции, а может быть,Италию или Испанию. Фиона выходила из квартиры только для того, чтобы купитьеду.

В один ясный солнечный день в конце августа Фиона дописалапредложение, поставила точку и откинулась на спинку кресла, глядя на экран сослезами на глазах и постепенно осознавая, что произошло. Она закончила книгу!

— О боже! — воскликнула Фиона в волнении.

Строчки прыгали у нее перед глазами, из горла вырывалисьсдавленные звуки — то ли смех, то ли рыдания.

— Я сделала это!

Фиона перечитывала вновь и вновь последний абзац. Онасделала это! Книга, в которую она вложила всю душу, закончена. Она писала еевосемь месяцев.

Фиона тут же кинулась звонить Эдриену. В Нью-Йорке сейчаскак раз утро, и он только что пришел на работу. Сначала с ней говорил автоответчик,но, услышав, что звонит Фиона, Эдриен снял трубку.

— Ты можешь получить свою любимую работу назад, —в голосе его звучало отчаяние. — Они тут все сговорились свести меня сума! Только что уволились сразу три редактора.

— Найдешь других, — отмахнулась Фиона. — Всередакторы заменяемы, включая меня. Лучше угадай, что хотела сказать тебе я…