Она смотрела на горящие поленья, пока от света не начало жечь в глазах.

Монитор вошел в режим энергосбережения. Она провела пальцем по тачпаду и вернула его к жизни. Быстро перечитала написанное, и скоро мысли вернулись к тексту. На улице снова начался дождь, но ветра не было.

Она не знала, сколько времени прошло, когда она вздрогнула. Посторонний звук, не из камина. Он доносился снаружи, из-за стены, у которой она сидела. Глухой звук, будто кто-то стоял и топал в траве. Звук прекратился.

Лине застыла. Напряглась изо всех сил, чтобы еще что-нибудь услышать, но не смогла из-за шума дождя.

Перед ней на столе лежала визитка, оставленная полицейским, который ее допрашивал. Он сказал позвонить, если что. «Беньямин Фьелль», прочла она. Взяла карточку в руки, покрутила между пальцев, но не притронулась к телефону.

Снова услышала звук снаружи. Шаги и скребущие звуки вдоль стены.

«Зверь», – подумала она. Косуля пришла из леса, остановилась и щиплет траву.

Она встала, подошла к кухонному столу и наполнила стакан водой. Прежде чем выпить, она подошла к входной двери. Закрыта.

Стрелки кухонных часов показывали половину одиннадцатого. Она не была уставшей, но решила отправиться в кровать и почитать.

Лине сохранила текст на компьютере и почистила зубы. Потом проверила, что все окна закрыты на крючки, нашла карманный фонарик на случай, если отключится свет. Прежде чем раздеться, она выключила свет. Поискала футболку, в которой могла лечь спать, когда на занавеску в гостиной вдруг упала тень.

Лине окаменела. Напряженно вслушивалась, но слышала только свое собственное дыхание и дождь, ритмично стучавший по крыше.

Там! На веранде скрипнула доска.

Сердце начало колотиться в убийственном темпе. Выкачало из нее все силы. Ее била дрожь, словно ей было холодно. Пот катился, словно ей было жарко.

Кто-то был снаружи. Кто-то стоял за дверью и заслонял собой свет уличного фонаря.

Брусчатка блестела от дождя, который, должно быть, прошел, пока они ужинали. Вистинг почувствовал, что пиво и крепкий напиток, который им подали к десерту, опьянили его, и сказал Мартину Албергу, что подышит свежим воздухом, прежде чем вернуться в гостиницу.

Сумерки придали улицам новый темп и звучание, наполнили смехом и пульсом музыки, доносившейся из настежь открытых дверей ресторанов. Он пожалел, что получил номер, выходящий на шумную улицу.

Картина была контрастной. Хорошо одетые мужчины и сильно накрашенные женщины в легких одеяниях спешили мимо него. Но на тротуарах сидели попрошайки и с надеждой высматривали добрых душ. Мужчина без рук и ног сидел привязанным к чему-то похожему на скейтборд. Каким-то образом у него получалось передвигаться с помощью двух палок.

– Help me, sir! – взмолился он. – Help me! No food! No home![14]

Тощее лицо исказили гримасы мольбы.

Вистинг покачал головой и засунул руки глубоко в карманы. Он поспешил прочь, испытывая уколы совести, и зашел в узкий переулок, где неоновый свет был немного резче. Молодая женщина, стоящая в одиночестве под уличным фонарем, окинула его изучающим взглядом.

Она обладала брутальной красотой. Была одета в кожаную куртку, узкие джинсы и высокие шнурованные сапоги. Вероятно, девятнадцать – двадцать лет.

– I might help you[15], – сказала она, запинаясь, по-английски и положила ладонь на его руку.

У нее были синие глаза. Она отводила их, но Вистинг мог видеть, как в них плещутся мечты. О другой жизни, отличной от этой нищеты, толкнувшей ее на улицу.

– Я не думаю, – ответил Вистинг и помотал головой.

– Ты разве не один? – спросила она и повторила свое предложение.

Ее пальцы скользнули вверх по его руке и дотронулись до его лица. Это простое движение вызвало невольную реакцию, и Вистинг замер. Тело затрепетало. До него никогда так не дотрагивалась настолько юная и дерзкая женщина.

– Откуда ты? – спросила она.

– Из Норвегии.

– Я могу пойти с тобой в отель, – улыбнулась девушка с надеждой.

– Sorry[16], – сказал Вистинг.

Он прочистил горло, объяснил, что не заинтересован в ее товаре, и отправился дальше.

Парнишка-подросток в грязной одежде подошел к нему, держа доску с украшениями из янтаря.

– Present for your lady at home[17], – предложил он.

В ассортименте были ожерелья, браслеты и серьги, сделанные из застывшей древесной смолы. Вистинг обратил внимание на цепочку с отполированным кулоном в форме сердца из прозрачного темно-красного янтаря.

Юный торговец увидел, что Вистинг медлит и не уходит, и схватил его за руку.

– Very nice price[18], – уверил он.

– How much?[19]

– Two hundred litas[20].

«Четыреста пятьдесят норвежских крон», – быстро подсчитал Вистинг в уме. Он отрицательно покачал головой и собрался идти дальше.

– Please, mister[21], – попросил мальчишка и поднял украшеня. – Tell me your price[22].

Насколько Вистинг мог судить, это были замечательные украшения ручной работы.

– One hundred[23], – предложил он.

Парень выглядел так, будто его оскорбили, но быстро предложил скинуть цену до ста пятидесяти. Вистинг стоял на своем, но сдался, когда продавец снизил цену до ста двадцати лит.

У Вистинга была только крупная купюра, и у парня были проблемы со сдачей. Он долго что-то обсуждал с другим подошедшим уличным продавцом, и Вистинг уже не был уверен, что вообще получит какие-то деньги обратно. В конце концов мальчишка отдал стопку купюр, которую Вистинг взял, не пересчитывая. В этот же момент он обратил внимание на маленькую девочку, практически слившуюся с темной стеной дома. Приободренная небольшой, но удачной сделкой продавца украшений, она сделала несколько шагов вперед и подняла чашку с вязаными куколками.