Сонин черёд рассказывать про настоящее, и она как-то неожиданно для себя самой поведала про Юру. С другой стороны, а про что ещё ей было рассказывать? Он сейчас составлял львиную долю её жизни. Даже, наверное, всю жизнь…

— Ох, Соня, — вздохнула Тамара, как только девушка замолчала. — Давай, поворачивайся и смотри в зеркало, я как раз закончила.

— Ты так вздохнула — я думала, собираешься меня ругать. Скажешь, куда тебе, старой перечнице, с молодым-то.

— Ты не старая. И ругать не собираюсь. Но скажу кое-что, вот только ты сначала стрижку посмотри.

Соня обернулась — и обомлела. Нет, она знала, что Тамара мастер своего дела, но такого преображения не ожидала.

Волосы теперь были короче, но ненамного — Тамара просто придала им форму, подровняв кончики, сделав причёску более аккуратной. Общий цвет волос тоже изменился, стал более светлым, что явно убавило Соне возраст. А ещё этот самый возраст серьёзно уменьшали ярко-синие прядки, что торчали по всей её голове, будто пёрышки экзотической птички.

— Вот это да!

— Это ещё пока не «да», — хмыкнула Тамара, складывая руки на груди. — Сейчас мы твоей мордашкой займёмся, накрасим как следует, заодно покажем, какой макияж с такими волосами лучше делать. И ногти потом. Это как минимум. Но тебе бы ещё, Сонь, гардеробчик обновить.

— Я к тебе в новой одежде приехала и так! — удивилась Соня.

— Я вижу, что в новой. Но стиль такой же, как и раньше. А тебе бы что-то другое попробовать, ярче и смелее. Вот что я тебе хотела сказать по поводу твоей истории… У меня есть одна подруга, мы с ней ровесницы, а мне, как ты помнишь, уже далеко за сорок. Вот и ей. Вышла замуж она лет десять назад, как раз в твоём нынешнем возрасте, и с мужем у неё разница даже чуть больше, чем у тебя с этим Юрой. Так вот, я, когда с ними общаюсь, чётко вижу, что не только он старается ей соответствовать — она всё-таки женщина видная, умная и успешная, — но и она — ему. Хорошо выглядит, следит за собой, ухоженная, всем молодухам сто очков вперёд даст. В общем, я что сказать-то хочу… Будь ты обычной девчонкой без особенного прошлого, я бы покивала и пошутила, что тебе повезло отхватить молодого и красивого парня — мол, пользуйся, пока дают. Но ты, Сонь, другая совсем. И, если ты им дорожишь так же, как он тобой, значит, надо стараться удержать.

— Думаешь, можно удержать ветер? — грустно улыбнулась Соня, вспомнив Юру. Нет, с ветром он у неё не ассоциировался. С солнцем — да. Но ветер что-то слишком непостоянное и беспечное. Юра уже доказывал, и не раз, что не беспечен.

— А он не ветер, и ты сама это знаешь, по лицу вижу. Да и не стал бы с тобой связываться непостоянный парень. Ты не обижайся, Сонь, ладно?

— Да на что тут обижаться? Я и сама знаю, что проблемная. Вот и думаю, что со временем ему это надоест.

— Так сделай, чтобы не надоело! — горячо возразила Тамара. — Ну, Сонь, это ведь не невозможно, не реки вспять поворачивать и не на Марсе обитаемую базу построить! Ухаживай за собой, делами его интересуйся, на работу свою возвращайся, тебя там небось заждались уже. Оживай, в общем.

«Оживай…»

Тамара была права, Соня понимала это.

Если ей нужен Юра, то надо постепенно выбираться из той тьмы, в которую она погрузилась после гибели близких.

Соня понятия не имела, любовь ли это. Она знала только одно — что сейчас, в данный момент, не хочет терять Юру.

Может, и достаточно пока что? А всё остальное определит и покажет жизнь.

66

Юра

После разговора с отцом Юра возвращался в квартиру Сони слегка пришибленный, будто Алмазов-старший не просто спокойно говорил с ним, попивая чай, а стукнул пыльным мешком по хребту. Хотя казалось бы — с чего этот ступор? Всё ведь осталось как было. Ничего не изменилось, ровным счётом ничего.

Наверное, так же чувствуют себя люди, которым объявляют какой-то хронический диагноз. Знать, что ты от этого не умрёшь, но оно точно навсегда… Да, странно. Неприятно? Нет, скорее страшно. Только в случае с диагнозом кроме тебя самого от него больше никто не пострадает. А Юра был в ответе ещё и за Соню.

Навсегда… Отец, как взрослый и умный мужчина, понимал, куда следует бить, чтобы сын задумался и остановился, анализируя ситуацию. И… да, Юре бы хотелось отмахнуться от навязчивых и полных опасений мыслей, но он не мог — всегда был ответственным. И был не в состоянии сказать: «Ай, да ерунда, справимся!»

Нет, не ерунда.

Прав отец, тысячу раз прав. Ему надо решить сейчас, пока всё не зашло слишком далеко, сможет ли он быть с Соней всегда.

Но как это решить? И возможно ли такое в принципе? Совсем недавно же говорили с Соней, что никто не способен давать гарантии, когда речь идёт о человеческих отношениях. Никто! А Юра, получается, должен гарантировать?! Но как? Да, сейчас он хочет быть с Соней, ему кажется, что он любит её, но кто знает, что будет через десять-двадцать-тридцать лет? Кто знает, что может случиться…

«А что может случиться?» — шепнул внутренний голос, и Юра, уже почти дойдя до подъезда, свернул на детскую площадку. Опустился на одну из лавочек и потёр ладонью лоб, глядя на то, как несколько детей лет двух-трёх возятся в песочнице, а рядом стоят их мамы.

Действительно, что может случиться?..

Юра хотел порассуждать о том, что будет, если он неожиданно разлюбит Соню — встретит другую девушку или просто разлюбит, сам по себе. Но отчего-то вдруг стал рассуждать совсем об ином…

А виной всему стала одна из девочек в песочнице — она подняла перевёрнутое ведёрко, до этого наполненное песком, и, увидев аккуратный куличик, настолько восторженно завизжала, что Юра невольно улыбнулся. И представил, как они с Соней будут гулять вот так, на детской площадке, с сыном или дочкой — и сердце защемило. И от нежности перед лицом возможного будущего, и от желания, чтобы оно непременно сбылось. Не только ради Сони — ведь ей несомненно поможет рождение ребёнка. Но и ради самого Юры. Он, насмотревшись на младших сестёр и брата, детей не боялся совсем и легко представлял себя в роли