– Я пока, если нет возражений, займусь второй твоей просьбой, – сказал Уильямс. – Годится?

– Вполне. Можно попросить, чтобы ваш коллега тоже постоял снаружи?

Уильямс кивнул охраннику, и они оба одновременно вышли из закутка.

Лок опустился напротив Свина на стул.

– Чудо, что мы оба вышли оттуда живыми.

Свин сидел с непроницаемым видом.

– Поиск подхода? Это я люблю.

– Да нет, просто констатация факта.

– Ты тот сумасброд, которого подсаживали Риперу, чтобы ему не сделали капут?

– Тот самый.

Свин сузил глаза:

– Может, если б ты работал спустя рукава, мои братья были бы по-прежнему живы.

– Если ты рассчитываешь, что я изображу сострадание, то, увы, вынужден тебя огорчить, – развел руками Лок. – Но думаю, кое о чем мы могли бы все же договориться.

– О чем, интересно?

– Нас обоих обскакал Рипер. Подставил и кинул, как лохов.

Свин рукой в наручниках потеребил себя за ус.

– Не-а, – сказал он с хитринкой. – Это он тебя, братец, обвел. А мы-то как раз всю дорогу знали, где у нас с ним нелады.

– Вот как? И где?

Свин оглядел Лока несколько более внимательно.

– Скажем так: у нас с ним идеало… идеоло-ги-чес-ки-е расхождения.

– Он утверждал, что вы заботитесь в основном о зелени, – Лок потер большой палец об указательный, намекая на купюру. – А он, в отличие от вас, – о чистоте белого.

– Ты, братец, человек к нам невхожий, – ухмыльнулся Свин, – и нашего мира совсем не знаешь.

Лок покорно поднял руки: куда уж мне.

– Может быть. Ну так ты разъясни.

Свин неторопливо поразмыслил. При этом стопа его отбивала бравый маршевый такт; он посмотрел на нее с укоризной, словно делая внушение за непокорство.

– Тебе, кстати, все равно светит «вышка», Свин, – как бы невзначай обронил Лок. – Теперь мазу здесь держат «Нацистские бунтари», а такого, как ты, они с особым удовольствием сотрут в порошок. Может, мне с кем-то переговорить, чтобы тебя переправили куда-нибудь в более безопасное место?

– Мои законники об этом уже хлопочут.

– Как жить-то будешь, Свин, особенно когда денежный ручеек за наркоту начнет иссыхать? «Арийское братство» теперь на нуле, ты же это знаешь так же, как и я. А кстати, народ, который вызволил Рипера, – это ведь те же люди, что замочили Прэйджера? – Лок подался ближе, пытаясь установить контакт глаз. – И та женщина, Свин, – кто она?

– Понятия об этом у меня не больше, чем у тебя, – ушел от ответа Свин, а затем тоже подался вперед так, что их лица были теперь совсем близко друг от друга: – Хочешь прикол насчет всей этой бучи с судилищем?

– Хочу, – простецки кивнул Лок. – Хоть будет над чем поржать.

– Мы на Прэйджера свое «добро» не давали.

– А кто же дал?

– Риперова работа.

– Вот как? – слегка опешил Лок. – Так отчего вы сразу не признались в этом Джалисии Джонс?

Свин в ответ иронично хмыкнул.

– Да хоть обпризнавайся: она бы все равно слушать не стала. У нее на уме был единственно свой расклад событий.

Лок призадумался. Джалисия, безусловно, была одержима обвинительным вердиктом против «Арийского братства», так что неким парадоксальным образом Свин в своем утверждении был прав. Но без ответа по-прежнему оставалось множество вопросов.

– Зачем же было так долго тянуть и вообще доводить дело до суда?

Свин из угла в угол оглядел тесный закуток.

– Мы что, совсем уж с дуба рухнули: не использовать шанс сменить обстановку?

На этом Свин замкнулся. Кто там помогает Риперу, он не знал. Не знал, и что это за женщина, и есть ли у них в мыслях бежать из страны. Более того, ему оно все по барабану. По его словам, дело они просрали, «Арийскому братству» кирдык, а Рипера теперь ищи свищи.

На выходе из закутка Лока в тамбуре уже дожидался Уильямс.

– С Филеасом я общнулся, – сообщил он, нервно тарабаня пальцами скрещенных на груди рук.

– Ну и как?

– Он говорит, чтобы ты катился на все шесть направлений.

Лок вздохнул. Ничего иного он, признаться, и не ожидал.

– Но это не все, – добавил Уильямс. – Мы у себя только что расшифровали маляву, разосланную по всем энбэшникам.

– И что в ней?

Уильямс в некоторой нерешительности отвел глаза.

– Вы с вашим товарищем, Таем…

– Что мы? – внутренне напрягаясь, спросил Лок. Если человек избегает смотреть тебе в глаза, значит, новости хорошими не назовешь.

– Они дали на вас «зеленый свет». Теперь любой из «Нацистских бунтарей» или их приспешников, неважно, здесь или на воле, обязан вас тут же прикончить.

Мобильная связь отсюда, с севера, работала как бог на душу положит, как бы там ни бахвалились главные сетевые операторы. Так что для звонка Коберну Лок воспользовался телефоном в кабинете Маркеса и сообщил ему об угрозе «Нацистских бунтарей».

– Сейчас же свяжемся с полицейским департаментом Сан-Франциско, – отреагировал тот. – Проследим, чтобы кто-нибудь был отряжен к Таю в больницу, дежурить у палаты. Тем более что я сейчас все равно уже в городе. Есть ли что-нибудь от того уцелевшего деятеля из «Арийского братства»?

– Он сказал, что расправу с Прэйджером заказал Рипер.

– Вот как? – озадачился Коберн. – Тогда почему его сторона ничего не сказала об этом Джалисии?

– Я тоже первым делом об этом спросил. Он сказал, что они пытались, но Джалисия их признание отклонила.

– Кстати, верю. Если ей что-то втемяшится в голову…

Последовала пауза, а за ней звонкий щелчок: Коберн повесил трубку.

На дорожку Маркес снабдил Лока пластиковым стаканом кофе такой крепости, что убоится любая нарколепсия, а заодно, чуть хлопнув по плечу, предостерег:

– Будьте бдительны. С энбэшниками шутки плохи, и жала у них сейчас навострены.

Лок пожал протянутую руку, давая начальнику тюрьмы возвратиться к своим служебным обязанностям, которым не позавидуешь.

– Удачи, – сказал напоследок Маркес.

– И вам того же! – прокричал на рысях Лок, устремляясь к своей машине в надежде поскорее добраться до Тая и собственными глазами убедиться, что он в безопасности. Если энбэшники грозятся всерьез, то они, вероятно, в курсе, что самую легкую мишень из себя представляет сейчас именно Тай. Уже в силу своей стационарности.

Под ленивые вздохи океана в опущенном справа окне Лок прихлебывал кофе; стелилась под колеса гладкая лента шоссе из Кресент-Сити. В солнечный день поездка была бы приятной, с ветерком, но сейчас и воздух был холодноват, и темень близилась, и до Сан-Франциско было вовсе не рукой подать. Строптиво себя вела и взятая напрокат машинёшка: из-за лысоватых покрышек сцепление с дорогой оставляло желать лучшего, и на крутых поворотах, чтобы ее выровнять, приходилось усиленно работать рулем. От этого за ним приходилось горбиться; ныла и спина, и даже кости, в которых уже прочно угнездилась усталость.