В конце 1939 года Главное артиллерийское управление Красной Армии дало заказ НИИ-3 на изготовление шести БМ-13. К ноябрю 1940 года этот заказ был выполнен. 17 июня 1941 года машины продемонстрировали на смотре образцов вооружения Красной Армии, проходившем под Москвой. БМ-13 осматривали маршал Тимошенко, нарком вооружения Устинов, нарком боеприпасов Ванников и начальник Генерального штаба Жуков. 21 июня по итогам смотра командование приняло решение о развертывании производства ракет М-13 и установок БМ-13.

Утром 22 июня 1941 года сотрудники НИИ-3 собрались в стенах своего института. Было ясно: новое оружие никаких войсковых испытаний проходить уже не будет – сейчас важно собрать все установки и отправить их в бой. Семь машин БМ-13 составили костяк первой батареи реактивной артиллерии, решение о формировании которой было принято 28 июня 1941 года. И уже в ночь на 2 июля она своим ходом убыла на Западный фронт.

Первая батарея состояла из взвода управления, пристрелочного взвода, трех огневых взводов, взвода боевого питания, хозяйственного отделения, отделения горюче-смазочных материалов, санитарной части. Кроме семи пусковых установок БМ-13 и 122-мм гаубицы образца 1930 года, служившей для пристрелки, в батарее было 44 грузовые машины для перевозки 600 реактивных снарядов М-13, 100 снарядов для гаубицы, шанцевого инструмента, трех заправок горюче-смазочных материалов, семи суточных норм продовольствия и другого имущества.

Командный состав батареи был укомплектован в основном слушателями Артиллерийской академии имени Дзержинского, только что окончившими первыми курс командного факультета. Командиром батареи назначили капитана Ивана Флерова – офицера-артиллериста, имевшего за плечами опыт советско-финской войны.

Никакой специальной подготовки ни офицеры, ни номера боевых расчетов первой батареи не имели, за период формирования удалось провести лишь три занятия. Ими руководили разработчики ракетного оружия инженер-конструктор Попов и военный инженер 2-го ранга Шитов. Перед самым концом занятий Попов указал на большой деревянный ящик, укрепленный на подножке боевой машины. «При отправке вас на фронт, – сказал он, – мы набьем этот ящик толовыми шашками и поставим пиропатрон, чтобы при малейшей угрозе захвата реактивного оружия врагом можно было подорвать и установку, и снаряды».

Через два дня после выступления из Москвы батарея стала частью 20-й армии Западного фронта, дравшейся за Смоленск. В ночь с 12 на 13 июля ее подняли по тревоге и направили к Орше. На станции Орша скопилось множество немецких эшелонов с войсками, техникой, боеприпасами и горючим. Флеров приказал развернуть батарею в пяти километрах от станции, за горкой. Двигатели машин не заглушали, чтобы после залпа моментально покинуть позицию. В 15 часов 15 минут 14 июля 1941 года капитан Флеров дал команду открыть огонь.

Вот текст донесения в немецкий Генеральный штаб: «Русские применили батарею с небывалым числом орудий. Снаряды фугасно-зажигательные, но необычного действия. Войска, обстрелянные русскими, свидетельствуют: огневой налет подобен урагану. Снаряды разрываются одновременно. Потери в людях значительные». В тот же день батарея Флерова обстреляла переправу через речку Оршица, где также скопилось немало живой силы и техники гитлеровцев. В последующие дни батарея использовалась на различных направлениях действий 20-й армии в качестве огневого резерва начальника артиллерии армии. Несколько удачных залпов было произведено по противнику в районах Рудни, Смоленска, Ярцево, Духовщины. Эффект превзошел все ожидания.

Немецкое командование пыталось заполучить образцы чудо-оружия русских. За батареей капитана Флерова, как когда-то за истребителями Звонарева, началась охота. 7 октября 1941 года под деревней Богатырь Вяземского района Смоленской области немцам удалось окружить батарею. Враг атаковал ее внезапно, на марше, обстреливая с разных сторон. Силы были неравными, но расчеты бились отчаянно, Флеров израсходовал последние боеприпасы, а затем взорвал пусковые установки. Поведя людей на прорыв, он геройски погиб. 40 человек из 180 остались в живых, и всех, кто уцелел после гибели батареи в октябре 41-го, объявили без вести пропавшими, хотя они воевали до самой победы. Лишь по прошествии 50 лет после первого залпа БМ-13 поле у деревни Богатырь раскрыло свою тайну. Там наконец-то были найдены останки капитана Флерова и еще 17 ракетчиков, погибших вместе с ним. В 1995 году указом президента РФ Ивану Флерову было посмертно присвоено звание Героя России.

Батарея Флерова погибла, но оружие существовало и продолжало наносить урон наступающему врагу. В первые дни войны началось изготовление новых установок на московском заводе «Компрессор». Конструкторов тоже не надо было подгонять. В считанные дни они завершили разработку новой боевой машины для 82-миллиметровых снарядов – БМ-8. Она начала выпускаться в двух вариантах: один – на шасси автомобиля ЗИС-6 с 6 направляющими, другой – на шасси трактора СТЗ или танков Т-40 и Т-60 с 24 направляющими.

Очевидные успехи на фронте и в производстве позволили Ставке Верховного главнокомандования уже в августе 1941 года принять решение о формировании восьми полков реактивной артиллерии, которым еще до участия в боях присваивалось наименование «гвардейских минометных полков артиллерии резерва ВГК». Этим подчеркивалось особое значение, которое придавалось новому виду вооружений. Полк состоял из трех дивизионов, дивизион – из трех батарей, по четыре БМ-8 или БМ-13 в каждой.

Выпуск БМ-8 и БМ-13 непрерывно рос, а конструкторы разрабатывали новый 300-миллиметровый реактивный снаряд М-30 весом 72 кг и с дальностью стрельбы 2,8 км. Впоследствии боевой опыт показал, что М-30 – мощное оружие наступления, способное разрушать дзоты, окопы с козырьками, каменные постройки и другие укрепления. Была даже идея создать на основе «катюш» мобильный зенитно-ракетный комплекс для уничтожения авиации противника, однако опытную установку так и не довели до серийного образца.

К началу 1945 года на полях сражений действовали 38 отдельных дивизионов, 114 полков, 11 бригад и 7 дивизий, вооруженных реактивной артиллерией.

Но были и проблемы. Массовое производство пусковых установок наладили быстро, однако широкое применение «катюш» сдерживалось из-за недостатка боеприпасов. Отсутствовала промышленная база по изготовлению высококачественных порохов для двигателей снарядов. Обычный порох в данном случае не мог быть использован – требовались особые сорта с нужной поверхностью и конфигурацией, временем, характером и температурой горения. Дефицит удалось лимитировать лишь к началу 1942 года, когда переброшенные с запада на восток заводы стали набирать требуемые темпы производства.

В конце апреля 1990 года российское правительство под личным контролем Михаила Горбачева создало специальную межведомственную комиссию по расследованию советско-германского сотрудничества в период с 1922 по 1940 годы. Тогда, в обход версальских соглашений, на нашей земле строились совместные с рейхсвером заводы, химические лаборатории, аэродромы, танковые и авиационные школы. Активно велось обучение немецких офицеров. Неожиданный интерес современников к событиям 70-летней давности был вызван тем, что, по данным ПГУ (Первого Главного управления) КГБ, на счетах некоторых швейцарских банков находились предназначенные СССР более 85 миллионов рейхсмарок (часть – золотыми монетами), переведенных в 1938 году Германией. Эти деньги проходили как оплата фашистской Германией части своих военно-промышленных долгов нашей стране. Незадолго до Великой Отечественной войны Швейцария, согласно международным банковским законам, «заморозила» официальные счета воюющих государств. Немецкие миллионы так и оставались невостребованными Россией до 1990-х годов.