его темный мир лежат или, вернее, иногда проходят пути загадочных существ. Старые хтоники уверяли, что есть и всегда были существа, которые могли ходить по небесным, водным, земным и подземным путям, не спрашивая ничьих разрешений.

Разумеется, это было полной чушью. Подземный мир принадлежит Аиду. Кроме Аида, только Персефона и легкокрылый Гермес могут чувствовать себя под землей как дома. Аид никогда не встречал никаких могущественных странников в своих владениях и не видел никаких тонких путей в темном мире. Значит, их и не было.

А то, что Зевс распустил своих чад Аид видел. Поэтому он ничуть не удивился, когда Зевс вызвал его на разговор. Этот хитрец хотел Аидовыми силами приструнить зарвавшихся людей и своих заигравшихся деток. Зевс апеллировал к Lex aequilibrium, закону равновесия. Он всегда к чему-нибудь апеллировал, когда надо было просто попросить. Задача была несложная – остановить бегущих людей, чтобы они не прибыли в назначенный час в назначенное место, тем самым, отступив или проиграв в земной битве или игре.

Аид отлично понимал, что Зевса не волнует мировое равновесие. Нет равновесия в открытом, несущемся сквозь время мире, это очевидно даже для сидящего под землей. Но к этому равновесию удобно взывать, когда нет убедительных аргументов. Аид не был глупцом и понимал, что за мысль тревожила Зевса. Громовержец боялся потерять контроль. Его беспокоила его божественная безопасность и незыблемость устоявшегося порядка.

Ну что ж. Аид не будет ссориться с Зевсом, сыграет в его мудрую игру, встанет на его чашу весов. Пусть погуляет и побесится на пути смертных аидова темная хтонь, это весело. Она воспрепятствует, а там на все воля провидения. Но были нюансы.

Аид действительно отдавал должное Зевсу. Но не Зевс был его первейшим союзником, коллегой по подземному царству и поставщиком душ в мертвый мир. Этим богом был Гермес. Аид вовсе не собирался ссориться или прямолинейно противостоять Гермесу в его делах. Аид ценил Гермеса. Он им восхищался.

Никто лучше Гермеса не составит договора и не спланирует затею, если в ней участвует больше одной олимпийской стороны. Он филигранно отстоит свою стратагему, если придется объясняться с Зевсом. С Гермесом все надо обсудить. Так решил Аид.

102. О чем договорились Аид и Гермес

На заре человечества боги Олимпа нередко участвовали в людских битвах. Часто они их сами затевали. За каждой воюющей стороной стоял какой-то бог или несколько богов.

Однако прямое противостояние богов было неприемлемо.

Аид мог наслать свою хтоническую рать на воинов последней битвы. Однако Аполлон, Гермес, Афина и Гефест не могли ее крушить сами напрямую. Они могли кое-что предусмотреть, кое-кого предупредить, кого надо вооружить и сориентировать, а кого надо разоружить и дезориентировать. Так устроены битвы с привлечением бессмертных олимпийцев.

Аиду и Гермесу предстоял торг из-за Последней битвы. Торговаться из них умел только Гермес. Аид знал это и сразу пошел вперед:

– Три волны, – сказал Аид, когда встретился с Гермесом, чтобы обговорить будущие события, – будет три волны.

Гермес видел, как заранее напрягся Аид, и не спешил задеть его красноречием. Он ласково уточнил:

– Я тебя слушаю самым внимательным образом. О каких волнах ты говоришь, почтенный и любимый мной Аид?

– Ты знаешь, хитрец, что Громовержец потребовал от меня участия в земной битве. У меня есть дела поважнее, но я не могу ему отказать. Ну так вот, я пошлю мою яростную хтонь против твоих человеческих воинов. И будет три волны, три атаки хтони. Я рассчитываю, что ни ты, плут, ни твои подельники с лучезарной стороны не нарушат правил и не сокрушат мою рать.

– OK, я понял, – сказал Гермес, – а почему три?

– Композиция, брат, – Аид потеплел, – число хорошее, Персефона одобрила. К тому же, если я пошлю одну волну, Зевс обвинит меня в ненадлежащем усердии. Если я пошлю две волны, это будет лучше, но тут чувствуется вопиющая незаконченность, особенно если вы, то есть ваши воины, справятся с тварями. Так что будет три атаки, это, брат, и называется композиция. Красиво и должно хватить для Зевса.

– Ценю твой подход и мудрость Персефоны, – сказал Гермес, – Но ты же знаешь, что воины безоружны и бегут не убивать кого-то, а победить в игре? Они не воины, а игроки.

– Нет, не знал. Теперь знаю. Но мне все равно. Я обещал Зевсу выступить на стороне охранителей.

– Чего ты хочешь от меня, Аид? Чтобы я не трогал твою хтонь и другим небесным богам не позволил?

– Хочу этого, да. Это по правилам. Вам ничего не будет стоить разогнать их. Это было бы слишком просто.

– Хорошо, Аид. Скажи мне. На кого ты велишь нападать своим тварям? Как они узнают воинов Последней битвы?

– Это просто. В день последней битвы они должны пройти и пробежать из района красных кирпичей через семь мостов и три реки до условленного места на гранитном берегу. Мне нет дела до того, что они должны найти или сделать. Но на этом пути их трижды будет ждать моя хтонь, чтобы остановить и разметать.

– Я понял тебя, Аид. Позволишь ли ты мне взять твой шлем, ежели ты сам на эту битву не собираешься?

– Вот еще, мне там нечего делать. Три атаки и все. Для этого не стоит покидать царство. Шлем бери. И ты, это, не злишься ведь? Понимаешь, Зевс распорядился. Равновесие, то, се.

– Понимаю, конечно, спасибо за шлем. И еще. Раз уж ты теперь так ценишь композицию, не мог бы ты и атаки ограничить по времени?

Аид хмыкнул.

– Пять минут тебя устроит? Или семь, по числу мостов? Я посоветуюсь с Персефоной. По правде, по части композиции у нас она решает. Я свяжусь с тобой.

– Давно я Персефону не видел. Все собираюсь к ней поболтать. Но сейчас никак, Зевс может криво посмотреть, раз мы за разные стороны стоим. Вот, возьми эту коробочку, тут мой маленький дар. Буду рад, если ей понравится.

103. Отдел хтонической и небесной живописи

Отдел хтонической и небесной живописи выглядел пустынным. Но безжизненным он не был. Что-то творилось в хтонических залах. Мадам Куратор относилась к этому с пониманием. Хтонические сущности инфернальны и темны по своей природе. Шуршанием и попискиванием в темных залах, проблесками красных и желтых огоньков за их каминными решетками Мадам Куратор было не удивить.

Но всякий раз, когда Мадам Куратор открывала дверь в светлые залы небесного хранилища, она удивлялась, видя, как от внезапного сквозняка по полу перекатывались, подпрыгивая, серые комки пыли. Это было необъяснимо. Окна