ведь не то, чтобы являлись обычными людьми, хотя и могут иметь с homo vulgaris общее потомство. Но это-то как раз не фокус. Детей от человеческих женщин имели многие боги, а также немалое число полумифических существ. Полубог, Геракл, например, и прочие сатиры, и минотавры. Рождались такие полукровки и у волков, о чем имелось целых три свидетельства: Жемчужной женщины, Золотого мужчины, и вот теперь свидетельство Сковьи — родного нечеловеческого дедушки его собственной сестры.

— Пойдешь? — спросил он Габи, хотя и подозревал, что знает ответ.

— Обязательно, — как о чем-то само собой разумеющемся ответила женщина. — Вдруг ещё чего расскажет.

— Думаешь, объяснит тебе, как управляться с этой силой? — озвучил Трис самый очевидный мотив, не исключая при этом возможности того, что это всего лишь сиротский синдром. Надежда найти кровного родственника.

— Всего понемногу… — неопределенно ответила Габи, подтверждая этим его подозрения.

— Ладно, тогда, — согласился Трис, разом закрыв щекотливый вопрос с её мотивами.

— Разреши полюбопытствовать, — спросил он через пару мгновений, раз уж она все равно сидит в его кабинете, так отчего бы не спросить? — Что ты думаешь о Гийоме де Сентонже?

— Симпатичный мужчина, — усмехнулась в ответ Габи. — Нет, Трис, вру. Он красавец, и, пожалуй, он мне нравится, как мужчина. С ним действительно не стыдно выйти в люди, и в постели он… Ты уж извини за такую подробность, но в постели он хоть куда. В общем, я сходила с ним на свидание, переспала, и между тем и этим сделала предложение, от которого в его положении крайне трудно отказаться. Дала сутки на размышление. Он подумал, оценил перспективы и согласился стать моим советником при непременном условии, что это не синекура. Требование любопытное, и определенно свидетельствует в его пользу. Жить в палаццо он тоже отказался, но от отношений со мной — нет. В любви не клялся, денег не просил, но мы и знакомы-то с ним всего-ничего. Может быть, ещё скажет какую-нибудь глупость и попросит чего-нибудь эдакого. Поживем — увидим.

— Неплохо, — подвел итог Трис. — Но мне хотелось бы, Габи, все-таки услышать твой прогноз.

— Прогноз? — якобы задумалась Габи. — Что ж, вот мой прогноз. Денег не попросит, подачек не примет, в любви, возможно, объяснится, но не сейчас, а где-нибудь через полгода, да и то, только если почувствует, что это то, что я хочу от него услышать. Ну или, если, и в самом деле влюбится, во что я, конечно же, не верю. Деньги будет брать только с ясным обоснованием, во всяком случае, пока наши отношения не обретут, — если конечно обретут, — устойчивую форму. А так только по делу: костюмы, запонки и вся прочая мишура, чтобы соответствовать, если начнем вместе выходить в свет. Представительские расходы, подходящие по статусу квартира и авто.

— Будет верен? — уточнил Трис.

— Думаю, что будет, но не из страха, а из уважения. Прежде всего, к самому себе. И, разумеется, не предаст. Не его стиль. Если возникнет конфликт, уйдет, но не к конкурентам. При этом истерики по мелочам устраивать не будет, зато будет учитывать мой статус и мое положение в клане. Возможно, это тот, кто мне нужен. Может быть, когда-нибудь я захочу за него замуж, чтобы родить законных детей. Посмотрим. Время покажет.

— На свидание ходили в «Эскейп»?

— Да.

— Он видел твоего деда?

— Видел, — кивнула Габи. — Но там все чисто, Трис. Можешь не беспокоиться. Я представила Сковью, как дальнего родственника и приятеля моего деда, того, который д’Астарак из Гаскони. Сказала, что лично с ним незнакома, но видела его на семейных фотографиях.

— Что ж, рад, что у тебя все нормально.

Трис не лукавил, он лучше многих других понимал, что секс нужен не только мужчинам, но и женщинам. И, если уж у него образовалась такая вот самодостаточная сестра-боевой маг, её потребности он должен воспринимать точно так же, как если бы речь шла о мужчине. Возможно, в этом мнении содержался отголосок той, другой жизни, о которой он не помнил ничего определенного, хотя и знал, что люди там живут совсем по другим законам и руководствуются другими принципами.

В целом, он остался доволен разговором с сестрой. Она, как, впрочем, и всегда в последние месяцы показалась ему разумным и в меру осторожным человеком, что при её довольно непростых обстоятельствах и той огромной силе, которой она теперь обладала, было более чем хорошо. Неплохим знаком было и то, что она держала себя в руках, не скатившись ни в истерику, ни в депрессию, и даже думала о лучшем будущем. Планировала его, выстраивала порядок предпочтений и, что не менее важно, думала о себе, прежде всего, как о человеке, молодой женщине и аристократке, а не как о «темном охотнике», чудовище или существе иного порядка — полубогине, волке или ещё ком-то в том же роде.

Разговор с Габи напомнил ему так же о его обязательствах перед ней, перед Марией и перед принцессой. Поэтому, едва за сестрой закрылась дверь его кабинета, он связался с Серафиной. Группа клановых целителей под её руководством разбиралась сейчас в том, что и как можно сделать, чтобы подавить или хотя бы замедлить развитие «боевого тела» Габриэллы, а значит и её превращения в «темного охотника». Успехов, однако, было мало. Вернее, их не было пока вовсе. Кругом одни тупики и ни одного даже самого малого просвета.

«Значит, пора признать, без меня им эту проблему не решить». — В принципе, он знал это с самого начала, но будучи вечно загружен множеством важных, очень важных и попросту неотложных дел, надеялся, что разрешить проблему удастся и без его участия. Однако надежды не оправдались, и, значит, как только удастся разрешить нынешний кризис, вызванный действиями «господина Икс», придется ему переложить часть управленческих усилий на других членов клана, — на ту же Габи, к слову сказать, — и самому приступить к исследованиям. Сам он видел три возможности, которыми он располагал, но все ещё не использовал. Во-первых, это была его собственная память, вернее, оставленная ему в наследство память его «великого отца». Особенностью этого «хранилища» являлось то, что, если знания, относящиеся к центральным разделам магии, актуализировались с необыкновенной легкостью, многие другие темы, в особенности, периферийные с точки зрения их «утилитарной пользы», находились в некоем запустении. Они были задвинуты в самые дальние и темные уголки его памяти и практически не связаны с тем главным, с чем Трису приходилось иметь дело день за днем. Соответственно, и найти что-нибудь определенное в этих заброшенных и забытых за ненадобностью хранилищах, было крайне сложно. Трудно, но не