Как приятно и успокаивающе знать, что ее дети будут расти под защитой большой, почитаемой семьи.

Мысль о детях воодушевляла ее. Дети — это так здорово. Никогда раньше она не позволяла себе думать о ребенке. Так как она понимала, что ее попытки восстановить справедливость сопряжены с некоторой опасностью, хотя ни за какие коврижки она не призналась бы в этом ни Джейми, ни Франсуа. Кроме того, дети — это будущее, а она была поглощена прошлым.

— Для меня не было бы ничего лучше, чем растить моего сына в деревне, — сказала королева прерывающимся голосом. — Они скоро опять заберут его у меня.

— Мне так жаль, — сочувственно проговорила Линнет.

— По крайней мере у меня есть Оуэн, — улыбнулась королева. — И придет время, когда мы тоже поженимся.

— Не говорите этого здесь, прошу вас!

Хотя королева говорила тихо, Линнет быстро огляделась, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Королева казалась опасно близкой к слезам. В отчаянной попытке отвлечь ее Линнет сказала:

— Вон этот ужасный лорд Стаффорд и его дочь.

Королева Екатерина приложила носовой платочек к носу.

— Очень надеюсь, что они направляются не сюда.

— О чем только думали Бедфорд с епископом, пытаясь соединить Джейми с Агнес Стаффорд?

— О, тут нет ничего проще, — заметила королева, снова овладев собой. — Леди Агнес — наследница земель, а Джейми — сильный воин из семьи, имеющей близкую связь с Ланкастерами.

Хотя Джейми неоднократно говорил ей, что ситуация деликатная, у Линнет на душе кошки скребли из-за того, что он до сих пор не охладил надежд Стаффорда на ожидание предложения руки и сердца его дочери. Джейми хотел испросить родительского совета. Его мать, уверял он ее, будет знать, как выпутаться из этой ситуации, не навредив своей семье и не оскорбив девушку.

— Эта девица Стаффорд вполне ничего себе, и потребовалось бы совсем не много усилий, чтобы сделать из нее красавицу. — Королева Екатерина неодобрительно поцокала языком. — Она носит такие безобразные платья. И улыбка бы ей не помешала.

Линнет была не в настроении это слышать.

— Бог мой! Они идут сюда.

Королева приклеила на лицо царственную улыбку.

— Ваше высочество, леди Линнет.

Стаффорд поклонился и приветствовал их голосом, который перекрыл шум в зале. Красно-оранжевая туника Стаффорда и такого же цвета шляпа и чулки были столь яркими, что Линнет заморгала. Возможно, его дочь носит мрачную одежду, чтобы не привлекать к ним внимания еще больше.

Королева, казалось, была слишком потрясена его нарядом, чтобы говорить.

— Где Глостер? — спросил Стаффорд, словно королева — нянька своему деверю. — Ни разу за вечер не видел его.

— Как вам понравились актеры и акробаты? — поинтересовалась Линнет, пытаясь найти более безопасную тему.

— Актеры и акробаты — безбожники, — ответила леди Агнес, — я, как могла, старалась отводить глаза.

Линнет боялась встретиться взглядом с королевой, чтобы не рассмеяться.

— Эти деньги лучше было бы потратить на пожертвование церкви, — добавила леди Агнес.

До девушки, похоже, не доходило, что она судит о разумности королевских расходов — и перед самой королевой, ни больше ни меньше.

— Наверняка Бог не усмотрит никакого вреда в небольшом развлечении, — с улыбкой проговорила Линнет.

Леди Агнес посмотрела на нее так, словно она говорила на непонятном языке.

— Лорд Стаффорд, — произнесла королева, — я слышала, вы должны скоро нас покинуть.

Благодарение Богу за это!

— Я должен буду уехать завтра, но моя дочь останется здесь на попечении леди Элизабет.

Бедная леди Элизабет!

— Видите ли, я слаб здоровьем. У меня…

Линнет не могла решить, что хуже: слушать сетования Стаффорда по поводу пищеварения или проповеди его дочки.

Когда эта парочка наконец оставила их, Линнет прислонилась к стене, чтобы прийти в себя. Но не успела она перевести дух, как рядом с ними возник Эдмунд Бофор.

— Ваше высочество, — сказал Эдмунд, отвешивая низкий поклон, затем повернулся к Линнет. — И очаровательная леди Линнет. Когда же вы убежите со мной?

— Никогда.

Он слишком задержал ее руку в своей, и она поспешила ее высвободить. Ну по крайней мере он не начал писать ей стихи. Хотя, с другой стороны, Эдмунд только притворяется романтичным.

Она не видела Джейми, пока он не вырос рядом с ней, посылая Эдмунду такой взгляд, словно готов был повыдергивать ему руки и ноги. К чести Эдмунда, он не отступил.

Джейми коротко кивнул Бофору и взял Линнет под руку.

— Прошу прощения, ваше высочество. Нам с леди Линнет надо обсудить одно срочное дело.

Челюсти Джейми были стиснуты, когда он вел ее через зал. Он ничего не говорил, пока они не оказались за колонной.

— Если этот мужчина еще раз так на тебя посмотрит, он пожалеет.

— Как — так? — спросила Л иннет, хотя прекрасно знала, как Эдмунд смотрел на нее.

— Как будто представляет тебя обнаженной в его постели! — прорычал Джейми. — Он опять просил тебя стать его любовницей?

Жилка у нее на шее пульсировала.

— Он уверен, что твои мотивы такие же, как и у него, поскольку считает, что ты намерен жениться на леди Агнес, — возразила она, подстрекая Джейми, ибо он это заслужил. — Эдмунд на самом деле неплохой парень.

Джейми издал какой-то нечленораздельный звук, который трудно было расценить как согласие. В таких вопросах с чувством юмора у него туговато.

Чтобы окончательно отбросить муки ревности, Джейми взял вина у проходившего мимо слуги.

— Звезды явно благоволили к тебе в тот день, когда мы снова встретились, — сказала она, прислонившись к колонне, — иначе ты мог бы и в самом деле жениться на этой Агнес Стаффорд. Господи помилуй, скучнее женщины я не встречала!

Теперь Линнет могла шутить на эту тему, зная, что из этого ничего не выйдет.

— Не говори резко о леди Агнес, — пожурил он ее. — Многое в ней вызывает мое уважение и восхищение. Она будет кому-нибудь прекрасной женой.

Для мужчин от уважения до желания очень далеко. Однако Линнет решила не упоминать очевидного.

— Для такой благочестивой женщины, — сказала она негромко, — у нее довольно большая грудь.

Джейми поперхнулся вином и вытер рот рукавом.

— Линнет, оставь бедную женщину в покое!

Она подозрительно сощурилась:

— Ты заметил ее грудь, не так ли?

— Ну конечно, заметил. — Джейми пожал плечами. — Это ведь такая прекрасная отличительная черта женщины — Богом данная, должен заметить. И с чего ты взяла, что благочестивая женщина не может иметь привлекательные формы, не представляю.