— Я люблю тебя, — хрипло выдохнул он ей в ухо, и они слились воедино в ослепительном освобождении, которое ошеломило ее своей неистовой силой.

Потом она лежала, вялая, расслабленная, в кольце его сильных рук. Когда наконец она приподняла голову, чтобы посмотреть на него, он широко улыбнулся:

— Ты и вправду тосковала по мне, да?

— Ммм. — Она улыбнулась и закрыла глаза. — Пожалуй, тебе лучше закрыть дверь на засов. В замке так много гостей, что кто-то может забрести сюда в поисках свободной комнаты.

— Тебе меня не провести. Ты просто хочешь полюбоваться моим голым задом.

О да, она и в самом деле наслаждалась видом, когда он пошел задвинуть засов. А когда обернулся, то был похож на греческого бога в золотистом свете жаровни, блестевшем на твердых рельефных мускулах его груди и рук. Какая жалость, что мужчине, который так поразительно выглядит, приходится ходить в рубашке…

Она удовлетворенно вздохнула, когда он лег рядом с ней и снова заключил ее в объятия.

— Как хорошо, что ты вернулся в Виндзор, Джейми Рейберн.

— Так, значит, ты не убивала время с Эдмундом? — спросил он, и Линнет поняла, что он лишь наполовину шутит.

— Ты единственный мужчина, которого я хочу, — отозвалась она, прижимаясь лицом к его шее. — Так было с тех самых пор, как ты приехал в Париж вместе с королем.

— Когда мы встретились в Кане, я тебе не особенно понравился, — заметил он с улыбкой в голосе.

— Мне было тринадцать!

— Я помню тебя в тринадцать, — сказал он, гладя ее щеку, — ты была полна огня и уже такая хорошенькая, что, я уверен, привлекала всякого рода неподходящее внимание.

Она ненавидела то, как мужчины похотливо пялились на нее.

Джейми отвел волосы с ее лица и поцеловал в лоб.

— Я не хотел, чтобы ты хмурилась.

Когда она улыбнулась ему, он наклонил к ней голову. Линнет вздохнула от удовольствия, почувствовав его губы на своих губах, твердый торс, прижимающийся к ее груди. Пока они целовались, она пробежала ладонями по всей длине его спины до ягодиц и обратно.

Его тело было ей знакомо лучше, чем ее собственное. Пальцы отыскали шрам, оставшийся от ножевой раны в боку. Каждый из его боевых шрамов давал ей понять, что Джейми умеет смотреть в лицо опасностям, бросаемым ему судьбой, и преодолевать их. Он лучший из воинов.

После еще одного акта любви она лежала без сна, ожидая возобновления его требований обетов и обещаний. Она согласится на то, на что должна.

От чего она может отказаться ради него? Как далеко придется ей пойти, чтобы удержать его?

Джейми говорил себе, что должен продвигаться шаг за шагом. Линнет сказала, что не хочет, чтобы он оставлял ее, никогда. Пока этого должно бы быть достаточно — но не было. Хватит с него притворства. Для него уже мало того, что он может от нее получить.

Надо было воспользоваться случаем и настоять на ответе до того, как они отправились в постель. Но при виде такой ее уязвимости решимость его ослабла. Стоило ей сказать, что тосковала по нему, и он готов был простить ей все. А когда он услышал, как она говорит, что хочет почувствовать его внутри себя, кровь его взыграла от вожделения. Ничто не имело значения, кроме сплетения их обнаженных тел. Мысли его тонули в ощущениях; заняться с ней любовью — все, чего он хотел, все, что он знал.

Но после бесконечных поцелуев, после слияния тел, которое больше походило на слияние душ, его вопросы вернулись. Он должен получить от нее ответ, обещание. Он не хочет ее в качестве любовницы, хотя, совершенно определенно, хочет ее в своей постели. Когда мужчина уезжает сражаться, ему нужен дом, куда вернуться. Он хочет, чтобы его дом был с ней.

— Линнет, пора все решить между нами.

Она повернулась на бок и провела пальчиком по его груди.

— Ты уже говорил об обещаниях, — сказала она, обращая на него взгляд этих обманчиво невинных бледно-голубых глаз. — О чем ты меня просишь?

Вот одно из качеств, которое восхищает его в ней: каким бы трудным ни был вопрос, она смотрит тебе прямо в глаза.

— Я хочу, чтобы мы поженились.

Сердце его гулко стучало в груди, пока он ждал ее ответа.

— Ты уверен, что хочешь меня в качестве жены?

— Я прошу уже не в первый раз, если ты помнишь.

— Это серьезный вопрос. Из тех, какие следует обсуждать одетыми, я думаю.

Сказав это, она встала с кровати и надела рубашку. Что у нее на уме?

— Вопрос простой, — возразил он, лежа в кровати, — и требует простого ответа: да или нет.

Он отвлекся на мгновение, когда она вытаскивала длинные шелковистые пряди волос из-под рубашки.

— Когда ты хочешь, чтобы мы поженились? — спросила она, скрестив руки.

Она спрашивает — когда; он воспринял это как добрый знак.

— Как только это можно будет устроить.

— Это обязательно должно быть скоро?

— Да, обязательно.

Она кивнула, но закусила губу. Не совсем та радостная невеста, как он надеялся.

Он встал с кровати и пошел к ней.

— Что такое? Расскажи мне, что тебя беспокоит.

Она окинула его долгим, оценивающим взглядом, прежде чем заговорить.

— Я вложила очень много сил в создание своего торгового предприятия, — сказала она. — Ты же не станешь думать, что я полностью откажусь от него, нет?

Он не мог не улыбнуться, потому что в этом вся она. Не может она просто сказать, что будет его женой, должна обязательно выторговать условия. Ну что ж, он тоже будет настаивать на одном условии.

— У меня нет возражений, если от нас не потребуется жить в Лондоне.

— Продолжительного визита один или два раза в год будет достаточно.

Ослепительная улыбка, которую она подарила ему, воодушевила Джейми. Наконец-то она, похоже, счастлива перспективой их брака.

— Через год, — сказала она, сцепив руки в замок и привставая на цыпочки, — у меня будет накоплено достаточно, чтобы купить тебе земли.

О чем она говорит?

— Мне не нужно, чтобы жена покупала мне земли.

— Я не хотела оскорбить тебя. — Она положила ладонь ему на грудь, что неожиданным образом подействовало на него успокаивающе. — Тебе требуются земли, а у меня есть средства, чтобы их купить, — или скоро будут. Ты ведь не считаешь зазорным жениться на наследнице земель. Почему же у нас с тобой это должно быть по-другому?

В этом причина ее желания подождать?

— Я могу обеспечить тебе дом, — сказал он. — А со временем будет и что-то получше, как только Бедфорд пожалует мне земли за мою службу.

Она отвлекла его от того, что он собирался сказать.