Стрелки противника открыли по моему самолету перекрестный огонь. Зеро затрясло от попавших в фюзеляж пуль, разрывающих металл. Положение мое было отчаянным, я резко наклонил ручку управления влево, бросая свой перевернутый самолет в вираж. Мне это удалось, но самолет получил повреждения. Я проклинал себя за глупость, но было уже поздно. Прекрасная возможность для атаки оказалась упущенной. Опустившись под строй бомбардировщиков, я дал полный газ, чтобы уйти вперед и приготовиться к новому заходу.

Тем временем Нисидзава, кабрируя, заходил на свой «B-17». Делал он это очень красиво, его истребитель медленно по дуге шел вверх, сокращая расстояние до самолета противника. Атака, во время которой он безостановочно посылал снаряд за снарядом в находящиеся в крыльях топливные баки, оказалась безупречной. Внезапно одно крыло вспыхнуло ярким пламенем, быстро охватившим весь самолет, и через несколько секунд «Летающая крепость» стала напоминать гигантский огнемет. Самолет резко занесло, и он накренился носом вниз. Затем он исчез. Мощный взрыв подбросил истребитель Нисидзавы, словно игрушечный, и он перевернулся, а мой Зеро резко качнуло. Ударная волна потрясла оставшиеся бомбардировщики, которые, казалось, застыли на месте, пока остальные истребители с ревом проносились мимо них, ведя огонь.

Теперь в атаку снова ринулся Сасаи, обстреливая длинными очередями третий бомбардировщик от носа до хвоста. Он открыл огонь с расстояния 150 ярдов, разрывы снарядов были видны вдоль всего фюзеляжа. Вырванные из него куски металла, подхваченные воздушным потоком, разлетались в разные стороны. Теряющий управление самолет резко бросило вправо. Я заметил вырывающиеся из кабины и второй турели языки пламени. «B-17» стало бросать из стороны в сторону, и он начал резко терять высоту – верный признак того, что оба пилота были мертвы. Пламя разгоралось, и вскоре в третий раз за две минуты еще один мощный взрыв ознаменовал собой конец третьего «B-17».

Я не верил своим глазам. Это были самолеты, одним своим появлением доводившие наших летчиков до бешенства. А теперь один, второй, третий! Три мощных взрыва, и три «Летающие крепости», превратившись в горящие обломки, падали с неба.

Два уцелевших бомбардировщика разделились, и потому, совершая свой второй заход, я увидел в прицеле лишь бескрайнее небо. Я взмыл вверх, сделав петлю, на выходе из которой увидел оба бомбардировщика, уносящиеся в разных направлениях. Один направлялся к горам, другой повернул в открытое море. Я бросился в погоню за самолетом, летящим к воде. «B-17» вилял из стороны в сторону, стараясь не попасть под мою длинную очередь, выпущенную по кабине и топливным бакам. Непонятно почему, но самолет не сбросил свой смертоносный груз и продолжал лететь с бомбами, чей вес сильно замедлял его ход. Я вошел в пике, чтобы набрать скорость, и, на выходе из него, оказавшись под бомбардировщиком, стал приближаться к левому крылу. С каждой секундой «B-17» увеличивался в размерах в моем прицеле, открыв огонь, я увидел, как разрывы снарядов, вырывая куски металла, ползут вдоль левого крыла по фюзеляжу, подбираясь к бомболюку.

В следующий момент окружающий мир исчез. Яркая вспышка озарила небо, ослепив меня. Казалось, огромный кулак зажал мой Зеро и подбросил его в воздух. У меня зазвенело в ушах, на губах я ощутил вкус начавшей сочиться из носа крови. Четвертая «Летающая крепость» перестала существовать! Все четыре самолета были уничтожены своими собственными бомбами. Теперь остался всего один. Бомбардировщик пытался уйти к горам, восемь истребителей обложили огромный самолет, словно охотничьи псы дикого кабана. Они едва поспевали за «B-17», который, по всей видимости, сбросил бомбы и набрал высокую скорость. Бомбардировщик, следуя курсом, пересекавшимся с курсом моего истребителя, предоставлял мне шанс перехватить его прежде, чем он достигнет земли.

Мое решение идти на перехват оказалось удачным. Едва я успел повернуть и дать полный газ, как увидел летящие низко над водой с востока три «аэрокобры», появившиеся здесь, вероятно, после поданного «Летающими крепостями» сигнала бедствия. Они нагоняли восьмерку преследующих самолет противника Зеро, не замечавших их приближения. Ситуация складывалась уникальная. Три «P-39» набирали высоту для атаки восьми ничего не подозревающих Зеро, а я, описав широкий круг, повернул и ринулся вслед за не видящими меня самолетами противника.

Первый «P-39» уже занял позицию для открытия огня по летящему последним Зеро, когда я атаковал его из пике. Пилот противника так и не успел понять, что произошло: пули и снаряды искромсали фюзеляж, и самолет, потеряв одно крыло, начал разваливаться в воздухе. Мои выстрелы привлекли внимание наших летчиков, и тут же два истребителя, резко развернувшись, ринулись на два других «P-39». Через несколько секунд все было кончено. Я узнал самолеты двух наших неподражаемых асов Нисидзавы и Оты. Каждый выпустил всего по одной длинной очереди, и обе «аэрокобры» запылали. Три летчика противника атаковали втрое большее количество истребителей, но, к сожалению, их мастерство значительно уступало их мужеству.

Но еще одно дело требовало своего завершения: оставалась еще одна «Летающая крепость», повернувшая обратно к морю. Видимо, из-за повреждения двигателей скорость самолета заметно упала, и теперь нам требовались считаные минуты для завершения пребывания бомбардировщика в воздухе. Едва я успел набрать высоту, выйдя из пике после атаки «аэрокобры», как «B-17» появился прямо перед носом моего истребителя. Это произошло так неожиданно, что я не успел точно прицелиться, но все же выпустил длинную очередь. Снаряды прошли мимо, и я, выполнив петлю, повернул, готовясь вновь атаковать.

Искалеченная «Летающая крепость» продолжала оказывать яростное сопротивление. Набирая высоту, я прошел мимо бомбардировщика, наблюдая, как вслед мне летят трассирующие очереди, и в этот момент мой Зеро сильно тряхнуло. Звук ударов по металлу встревожил меня, я ощущал сильную тряску в кабине. Правая рука вдруг онемела. Перевернувшийся Зеро резко занесло, и он, теряя управление, устремился вниз. Я со страхом посмотрел на приборы, но двигатель, продолжая реветь, работал без перебоев. Ни огня, ни дыма. Я испытал облегчение, ибо приготовился к самому худшему. Горящий Зеро не долго остается целым.

Мне удалось остановить стремительное падение истребителя, когда до воды оставалось менее 1000 футов. Самолет получил серьезные повреждения, но летел. Возобновив полет в нормальном положении, я осмотрел свою правую руку. Впившийся в ладонь кусок металла торчал из прорезанной перчатки. Сегодня фортуна мне явно улыбалась. Искореженный кусок металла был вырван пулей, но скорость его полета оказалась невелика, чтобы нанести серьезную рану.

«Летающая крепость» продолжала терять высоту, длинный шлейф белого дыма тянулся вслед за ней. Следуя колонной, наши Зеро не отставали от бомбардировщика, каждый истребитель, по очереди пикируя на поврежденный самолет, открывал огонь. Внезапно один Зеро отстал от строя терзавших «B-17» истребителей. Медленно описав широкий круг, он вошел в пике и начал постепенно снижаться над побережьем. Тонкая струйка дыма тянулась за ним. Самолет, похоже, не получил серьезных повреждений, его крылья находились в горизонтальном положении. Но он продолжал терять высоту и скорость. Повернувшись, я бросил взгляд на бомбардировщик, который, потеряв управление, стремительно падал в море. Когда я снова стал искать глазами отставший истребитель, тот уже исчез.