закусками, зажгли свечи — вечер незаметно стал праздничным, вторя немного нервной атмосфере гуляний на лугу. Вдалеке звучала музыка — звуки вистла[39], играющего джигу.

Роджер позволил себе раствориться во всем этом, на какое-то время можно было расслабиться и снять с плеч груз ответственности. Сегодня ни о чем не нужно было волноваться: все были собраны в одном месте, в безопасности, накормлены и готовы к завтрашнему путешествию. Ему даже не нужно было поддерживать разговор, Том Кристи и Иокаста обсуждали литературную сцену Эдинбурга и книгу, о которой он никогда не слышал. Дункан вставлял редкие комментарии в беседу, но выглядел таким размякшим, что, казалось, вот-вот соскользнет с кресла. А старый Арч… Где был Арч? Ах, вот он, отправился назад на луг, наверняка вспомнив, что должен отдать какие-то последние распоряжения.

Он благословил Джейми Фрэзера за его дальновидную идею отправить вместе с ним Арча и Тома. Эти двое помогли ему избежать множества ошибок, взяли на себя тысячу мелких, но важных деталей и успокоили новых арендаторов перед финальным прыжком в неизвестность.

Роджер глубоко и с удовольствием вдохнул воздух, наполненный домашними запахами далеких костров и готовящегося ужина, и все это напомнило ему об одной маленькой детали, чье благосостояние по-прежнему целиком зависело от него. Извинившись, он прошел в дом и нашел Джема внизу на главной кухне. Мальчик уютно устроился в уголке большой скамьи и ел хлебный пудинг с топленым сливочным маслом и кленовым сиропом.

— Это ведь не твой ужин, правда? — спросил он, усаживаясь рядом с сыном.

— Угу. Хочешь немножко, папа? — Джем протянул ему ложку, с которой тянулись капли сиропа, и Роджер торопливо склонился, чтобы съесть предложенное лакомство до того, как оно окажется на полу. Пудинг таял во рту, он был очень сладким и оставлял сливочное послевкусие на языке.

— Ммм, — промычал он, глотая. — Тогда давай не будем рассказывать маме и бабуле, ладно? У них есть какое-то странное предубеждение насчет мяса и овощей.

Джем согласно кивнул и протянул вторую ложку. Они разделались с остатками пудинга вместе в дружеском молчании, после чего сын забрался к нему на колени и, прижав липкую рожицу к его груди, уснул мертвым сном.

Слуги бегали взад и вперед вокруг них, то и дело дружелюбно улыбаясь. Он лениво подумал, что надо бы встать. Ужин вот-вот начнется: мимо него уже пронесли изящно сервированные тарелки с томленой уткой и бараниной, чаши, нагруженные пушистым дымящимся рисом с подливкой и огромную салатницу с зеленью, заправленной уксусом.

Довольный жизнью и наполненный виски и пудингом, он медлил, откладывая необходимость расставания с Джемом и с ощущением благостного покоя, который дарил ему спящий на руках сын.

— Мистер Роджер? Давайте я заберу его? — сказал мягкий голос. Он отвлекся от изучения волос Джема, в которых застряли кусочки пудинга, и, посмотрев вверх, увидел над собой Федру, горничную Иокасты, которая стояла перед ним с протянутыми руками, чтобы взять мальчика.

— Я помою его и уложу в постель, сэр, — сказала она, и ее овальное лицо стало таким же мягким, как и голос, когда она посмотрела на Джема.

— О. Да, конечно. Спасибо. — Роджер выпрямился, держа Джема на руках, и осторожно встал, ощутив немалый вес ребенка. — Я донесу его, он тяжелый.

Он поднялся за рабыней по узкой лестнице, ведущей из кухни, по пути восхищаясь — отвлеченно, в исключительно эстетическом смысле — изяществом ее фигуры. Сколько ей лет? Двадцать? Двадцать два? Иокаста позволит ей выйти замуж? У нее наверняка есть поклонники. Но он знал, что она, как и Улисс, очень дорога Иокасте, почти всегда рядом с хозяйкой. Непросто будет совместить это с собственным домом и семьей.

Наверху лестницы она обернулась, чтобы забрать у него Джема. Роджер неохотно, но в то же время с некоторым облегчением передал ей свой безвольный груз. Внизу стояла ужасная духота, и его рубашка промокла там, где к ней прижимался Джем.

— Мистер Роджер?

Голос Федры остановил его, когда он уже собирался уйти. Она смотрела на него поверх плеча Джема, и ее взгляд казался смятенным под белым узлом головного платка.

— Да?

На лестнице послышались шаги, и ему пришлось подвинуться, чтобы разойтись с Оскаром, идущим наверх с пустой тарелкой под мышкой — очевидно, он направлялся к летней кухне, где жарили рыбу. Оскар широко улыбнулся Роджеру, проходя мимо, и послал воздушный поцелуй Федре, которая строго сжала губы в ответ.

Девушка едва заметно мотнула головой, и Роджер пошел за ней в холл, подальше от кухонной суеты. Она остановилась возле двери, ведущей в конюшни, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

— Может, мне не стоит ничего говорить, сэр. Может, ничего такого и нет. Но я подумала, нужно все равно вам сказать.

Он кивнул, убирая назад влажные волосы с виска. Дверь была открыта, и оттуда доносился легкий ветерок — спасибо господу.

— Мы были в городе сегодня утром, сэр, на складе мистера Бенджамина, вы ведь его знаете? Вниз по реке.

Он снова кивнул, и она облизнула губы.

— Мастер Джем все не мог успокоиться и бегал вокруг, пока хозяйка разговаривала с мистером Бенджамином. Я ходила следом, глядела, чтобы он ничего не наделал, так что была прямо там, когда вошел мужчина.

— Что за мужчина?

Федра покачала головой, темные глаза стали серьезными.

— Не знаю, сэр. Большой мужчины, высокий, как вы. Со светлыми волосами, без парика. Но джентльмен.

Вероятно, она хочет сказать, что он был хорошо одет, подумал Роджер.

— И?

— Он поглядел вокруг, увидел мистера Бенджамина и мисс Джо и шагнул в сторону, как будто не хотел, чтобы его кто заметил. Но потом он увидел мастера Джема, и такой у него стал недобрый взгляд. — Она прижала Джема поближе, вспоминая встречу. — И, скажу я вам, сэр, мне этот взгляд нисколечко не понравился. Я увидела, как он пошел в сторону мальца, и тогда я быстро подбежала и взяла мастера Джема на руки, как я держу его сейчас. Сначала он удивился, а потом, будто что-то ему показалось смешным, улыбнулся ему и спросил, кто его папа. — Она коротко улыбнулась, легонько потрепав Джейми по спине. — Люди в городе все время его про это спрашивают, сэр. Ну он ему сразу и ответил, что его папа Роджер Маккензи. И этот мужчина, он засмеялся и погладил Джема по волосам — все так делают, сэр, у него ведь такие красивые волосы. Ну он и говорит тогда: «Правда, мой маленький дружок, и в самом деле он?»

У Федры был талант