— Выходит, так, – кивнул, отдуваясь, Стеценко. – Хорошо, лопатка у нас имеется. Щас намечу.

Лопатку прицепил к вещмешку сам старший лейтенант, словно точно знал, что непременно понадобится. Вот всё на свете знал товарищ Василек, кроме того, когда его… их… фашистские осколки нагонят. А может и это знал, только куда ж на войне денешься?

Копали по очереди, раненый – звали его Олегом – давал советы. Вроде все померили, а когда начали укладывать, оказалось, узковата могилка для двоих – легла Линда полубоком, головой на плечо мертвому.

— Пускай, они не обидятся, – сказал Стеценко.

Серега закрыл лицо девушки – ставшее вроде еще тоньше и красивее – косынкой. На глаза командиру летчицкая пилотка легла. Серега осознал, что этот момент навсегда запомнит.

— Сказать в такой момент надо бы многое, но красноречивых политруков среди нас нема, – пробормотал Стеценко. – Разве что ты, Серый, скажи, ты образованный.

— Не по этой части. Что тут скажешь? Вечная память, мы отомстим, – просипел Серега.

Валдис кивнул и взялся за лопату.

Уходили тяжело нагруженные, и все казалось товарищу Васюку, что живых в земле оставили. Неглубоко, конечно, но как-то… Да нет, не бывает таких страшных чудес на войне, нес же тело сам – мертвой была Линда, это сразу чувствовалось. От нервов мнится. А мертвый старший лейтенант потому и смотрел из-под век – до конца так и не закрылись глаза – предупреждал. Нужно себя в кулаке держать, никакой слабости и нервов, не время. Мы стойкие, до конца пройдем и победим.

[1]Название населенного пункта вымышленное, данное по близлежащей реке. Подразумевается западный район Литвы. В реальности «южная» колонна защитников Лиепае пробивалась этими же местами, ворвалась в городок Скуодас, подняла красный флаг на шпиле церкви и 29-30 июня вела ожесточенные бои в окружении. Уйти удалось немногим.

[2]Барабанный магазин «Gurttrommel 34» к пулемету к MG.34/42 емкостью 50 патронов.

Глава 12

512. К своим

На привал упали в первых сумерках, Олег, хоть и шел почти налегке, вконец обессилел. Да и двигаться дальше было опасно – два хутора обошли по рощам благополучно, далее тянулось картофельное поле, левее сгрудилась очередная большая деревня, перерезанная дорогой, обсаженной аккуратными липами. Смотрели в командирский бинокль – есть немцы в поселке, нету, – не определишь. Но собаки там определенно обитали, ветер отчетливое доносил гавканье.

— Лучше в темноте напрямик через поле, – сказал Серега. – Разумнее, а? Огибать-то далеко.

— Вот давай и рули, – прокряхтел Стеценко. – Ты штурман и главный пехотинец.

— Чего я-то?! – изумился товарищ Васюк.

— А кто? Не, если машина попадется, я легко могу командование на себя принять. А так-то – Валдис у нас – по гражданско-комсомольской линии, Олег малость подраненный. Слышь, Олег, а ты по должности кто?

— Ленты заряжал и укладывал. Если будет пулемет, тогда могу принять команду. Но вряд ли. Рука совсем не слушается, да и в пот кидает, – вяло признался боец.

— Рану нужно обработать, потом разберемся, – Серега принялся снимать медицинскую сумку.

Ранение у бывшего пулеметчика было сквозное, кость осталась цела, но ее видимо, задело. С помощью Валдиса как смогли, обработали рану, забинтовали свежим бинтом. Занялись имуществом – волочь столько полезного, но увесистого груза было не по силам.

— Харчи бросать точно негоже, идти-то, как намекал старший лейтенант, теперь аж за Ригу, к городу мы опоздали. Нет, харчи точно берем, – сказал хозяйственный Стеценко.

— Что ж, патроны или оружие бросать?! – возмутился Серега.

— Не вскипай. Нужно отобрать необходимое, – призвал Валдис.

Вообще боеприпасов оказалось не то чтоб много: патронов меньше сотни на три винтовки, два неполных «рожка» к немецкому автомату, гранат, правда, изрядно. Увесистые, заразы.

— Я гранату не метну, – вяло сказал Олег. – Одной рукой никак. Лучше бы наган лейтенантский мне дали. Убитому он-то ни к чему.

— Тот наган не особо надежный, пусть уж с хозяином лежит. Вот тебе пистолет повышенной компактности и облегченности, – Серега передал раненому маленький «браунинг» Линды. – Ты бы пока подремал, всю ночь идти придется.

Раненый действительно задремал, остальные бойцы перекладывали сухпаек и прочее. Серега размышлял над бутылкой военторговского коньяка – вроде ценность, но куда ее тащить?

— Вроде как в себя залить надо, чтоб не пропала, и гадам не досталась. Но не тот случай, – вздохнул Стеценко. – Хотя «Юбилейный», высший сорт.

— Я вообще не пью, комсомольский зарок дал, – сказал Валдис, аккуратно укладывая банки рыбных консервов в вещмешок.

— Да и я что ли, пьяница? Но ведь гарантированная дезинфекция и вообще подарок, – объяснил Серега. — Фляга есть свободная, туда перелью, вода-то нам скорей попадется, чем «Юбилейный».

Далее товарищ Васюк занялся полевой сумкой старшего лейтенанта. Истертая карта, безусловно, пригодится отряду, остальное, кроме личных документов, лучше сжечь. Наверняка полно секретного в бумагах.

Через минуту обескураженный Серега убедился, что секретного не так уж много. Немного листов писчей бумаги, карандаши, блокнот с вырванными страницами, безопасная бритва, щетка и зубной порошок, нитки с иголкой, сломавшаяся плитка шоколада. Из секретного только незапечатанный конверт с надписью «В Отдел». Внутри оказались два листка со столбиками цифр. Вот это точно важное.

Поразмыслив, товарищ Васюк примотал пакет нитками к РГД и сунул гранату в санитарную сумку.

— Серый, это ж не кинофильм, – сказал скептически наблюдавший Стеценко. – Лучше спали документ, а то натащишь неприятность на свою голову.

— Рискну. Василек нас выводил, может, и этот документ кого-то выведет, – вздохнул Серега.

В вещи Линды лезть не хотелось, но сам рюкзак был поудобней вещмешка, а это в данный момент было немаловажно. Девичьи вещички Серега прикопал вместе с командирской сумкой, взял лишь складное зеркальце.

— Полезная вещь, как думаете? Для сигналов, да и для порядка на собственную морду порой глянуть нужно.

— Да кто возражает? Она бы точно не возражала.

Экономно поужинав и дождавшись полной темноты, отряд выступил в направлении дороги. Общий маршрут движения представлялся немного смутно в деталях, зато строго определенно географически. Насчет этого боевые товарищи были правы – много имелось у товарища Васюка личных недостатков,