— В общем-то, никакой.

— Ну, вот видишь...

Прокрутив в голове все эти варианты за какие-то доли секунды, я без дальнейшего промедления приступил к осуществлению своего безумного проекта.

— Хочу присоединиться к вашему отряду, — начал я не совсем твердым голосом.

Как по команде вся банда дружно взвыла от хохота, словно стая сумасшедших демонов, волею судеб собранных в одном месте, а впрочем, вряд ли здесь вообще хоть кто-нибудь дружил с головой. Эти гиблые места можно было смело считать прародиной безумия.

Они все смеялись и смеялись, и казалось, это никогда не кончится. Прошло не меньше пяти минут, показавшихся мне вечностью, прежде чем, насмеявшись, навывшись и нахрипевшись вдоволь, вся эта милая компания, включая и главаря, понемногу начала приходить в себя.

Все время, пока продолжался этот дикий вой, я стоял с трясущимися коленками и мокрой спиной, с ужасом всматриваясь в «лица» чудовищ и все более и более укрепляясь во мнении, что в таком отвратительном месте нормальный человек при всем желании больше суток не протянет.

Когда наконец все немного утихло, я продолжил внезапно охрипшим от волнения голосом:

— И чтобы доказать, что чего-то стою как воин, предлагаю устроить поединок насмерть, ну-у-у...

В этом месте «отважный идальго» на секунду замешкался, потому что инстинкт самосохранения упорно отказывался выдать окончание предложения. Громадным усилием воли оторвав язык, казалось, намертво прилипший к небу, мне все же удалось закончить:

— К примеру, со Скалком...

Если до этого они смеялись[106], то теперь просто умирали от спазмов хохота и воя.

«Еще пара таких же удачных реплик — и, возможно, все они посдыхают к чертям собачьим», — со злостью подумал я, пока продолжалось это безумное веселье, но, к сожалению, на этом мое вдохновение иссякло.

В принципе, если хорошенько разобраться, их можно было понять. Со стороны все это, наверно, действительно выглядело ужасно забавно: худой бледный юноша, бросающий вызов Скалку — груде мяса и мышц, раза в два выше этого глупыша и как минимум раз в десять шире. Этому монстру вполне хватило бы просто несильно стукнуть своей лапой, чтобы моя голова треснула, как переспелый арбуз.

Фу. Как это мерзко. Воображение всегда рисовало мне самые ужасные картины в самых ярких и насыщенных красках, как бы специально подчеркивая их реалистичность.

Когда бурное веселье банды улеглось во второй раз, Гарх, вплотную приблизив ко мне свою оскаленную пасть, так что даже невооруженным глазом стало видно очень много острых, ужасных и слишком давно не чищенных зубов, весело прохрипел:

— Ты предложил нам неплохое развлечение, дружок, и мы уже давно так не веселились. К тому же впереди, как мне кажется, нас ждет еще очень много интересного, но если ты наивно полагаешь, что Скалк позволит тебе легко умереть, то здесь, мой друг, ты глубоко ошибаешься. Он всего лишь немного покалечит тебя, а уж потом, не торопясь, без всякой суеты вытянет все жилы.

— О большем и мечтать нельзя, — чуть слышно ответил я, судорожно сглотнув комок, неожиданно подступивший к горлу, и мимоходом отметив про себя, что с такой душевной теплотой и отзывчивостью этому образцу добродетели нужно было идти работать в «Мир без насилия» или в какую-нибудь другую благотворительную организацию.

Сказать по правде, это было несколько не то, на что я надеялся, ввязываясь в эту аферу, но раз уж чудовища проглотили наживку, то можно было считать, хоть и с некоторой натяжкой, что первый раунд остался за мной. Теперь оставалась, в принципе, самая малость — прикончить Скалка — и радоваться жизни.

— Когда все это закончатся, я буду гордиться тобой, — подвел итог внутренний голос.

— У меня появился мощный стимул, спасибо за оказанную честь.

— Ах, право не стоит, и...

— Все, достаточно. — Меня начинала утомлять эта пустая болтовня.

— А по какому принципу вы выбираете палачей? — задал я неожиданный вопрос, переключаясь на насущные проблемы и постепенно начиная более или менее контролировать страх, холодной судорогой скрутивший внутренности. Гарх оскалился, так что моему взору опять предстало слишком много зубов, которые, если быть до конца откровенным, начинали меня пугать с каждым разом все больше и больше.

— Принцип? Да самый простой. Скалку эта работа нравится больше всего на свете. Он не согласится променять ее ни на что. А насчет того, как происходит у нас вступление в должность, так это тоже очень просто — претендент бросает вызов, и если убивает противника, то заступает на автоматически освободившуюся должность.

— Вот она — демократия в действии, — встрепенулось затихшее было подсознание, — идеальное общество равных возможностей и...

— Тогда для чего мне драться со Скалком за место палача, если с тем же успехом я могу побороться с тобой за место главаря? — спросил я.

Он оскалился еще шире:

— А вот этого, к сожалению, мне не позволят мои славные ребята. Скалк знает, как калечить, не убивая, а я сразу же сгоряча разорву тебя на куски — и мы лишимся развлечения на остаток сегодняшнего вечера.

Логика была железной, что ни говори. Эта тварь заботилась не о личной выгоде, а об общественном благе, и это, с точки зрения любого члена банды, несомненно, делало ей честь.

— Как у вас здесь все здорово устроено, — с чересчур наигранным воодушевлением выдавил из себя я.

— Это точно, — веселясь от души, жизнерадостно прохрипел он.

Со стороны весь этот оживший кошмар выглядел не более чем милой беседой двух старых закадычных друзей за кружкой чая с конфетками на тему «как мы сначала будем дружно веселиться, а уж только потом без спешки вытягивать жилы». Ну, сволочь проклятая, я тебе устрою веселье...

— А если я прибью палача, то, заняв его место, стану полноправным членом вашего клана? — Мой голос дрожал от бешенства, успевшего заглушить даже страх.

Они опять завыли как потерпевшие.

— Ко-о-о-не-чно! — сквозь смех прохрипел демон. — Даю слово, а мое слово здесь кое-что значит, правда, ребята?

«Ребята» дружно заревели, подтверждая нерушимость его обещания.

После чего все сомнения остались позади, а своим «конечно» он выписал лицензию на отлов и отстрел живодера Скалка без ограничения, в любое время года, в любом заповеднике.

— Ну что ж, в таком случае все готово, — подумал я. — Давайте начнем веселиться!!!

* * *

Эти сволочи отказались выдать мне холодное оружие, мотивировав данный отказ тем, что я могу поступить подло, воткнув его в себя. Таким образом я не только избавлюсь от запланированных мучений, но и лишу банду законного вечернего праздника. Правда, определенные правила здесь все же существовали[107], поэтому нас со Скалком поставили в «одинаковые» условия, выдав каждому по «небольшой» дубине.