– Ты хоть помнишь, где ты была?

– Конечно, помню. Я приехала на презентацию в тренинговый центр Рудольфа.

– И как презентация? Познавательная? – насмешливо спросил Капитон.

– Презентации ещё не было, её перенесли на завтра. Мне пришлось остаться на ночь. Зато я узнала, кто убил Дину.

– Какое громкое заявление! То есть высоко профессиональные ищейки из нашей доблестной полиции бьются над этим уже вторую неделю, а ты, скромный любитель детективного жанра, раз – и за день раскрыла убийство. У тебя наверное и неопровержимые улики имеются? И мотив ты знаешь? Ты хоть в курсе, что прежде чем обвинять, нужно иметь серьёзную доказательную базу. Иначе любой, даже самый захудалый адвокатишко, твои обвинения опровергнет. Итак, расскажи мне о своих неопровержимых доказательствах.

Насмешливый тон Капитона меня рассердил.

– Нет у меня никакой доказательной базы, и не буду я тебе ничего рассказывать, – резко ответила я. – Лучше ты мне расскажи, что ты здесь делаешь? И где мы находимся?

– Ладно–ладно, не обижайся, – примирительно сказал Капитон. – Это у меня профессиональный инстинкт адвоката сработал. Не могу пройти мимо голословных заявлений. Относительно твоего вопроса о нашем местоположении могу тебе с полной ответственностью сказать, что мы находимся в тренинговом центре «Руди-Труди» подле Тулы. Это один из кабинетов для индивидуального обучения. Во всяком случае, так написано на табличке на двери.

Капитон многозначительно посмотрел на меня, ожидая потока вопросов. Но я ещё держала на него обиду и решила ничего не спрашивать. Сам не выдержит и объяснит, что же происходит.

– Между прочим, это я тебя спас, – пафосно сказал Капитон. – Можешь мне при жизни памятник из гранита поставить. Это я забил в набат, когда наша милая Ифигения Андреевна оказалась недоступна по телефону. Это я сопоставил некоторую известную мне с недавних пор информацию о товарищах Дмитрии и Рудольфе с твоими телодвижениями. И это я понял, что готовится что-то недоброе, и надо нашу ненаглядную Фигульу срочно спасать.

– Как мило, – язвительно ответила я. – И чем обязана такой честью? Я думаю, тебе просто что-то от меня срочно понадобилось. Телефон у меня сел, вот ты и решил приехать.

– Фу, как грубо, – фыркнул Капитон и театрально взмахнул рукой. – Хотя, должен признать, доля истины в этом циничном заявлении есть. Мне, действительно, кое-что от тебя надо. Но об этом потом. Не это было настоящим поводом для того, чтобы я кинулся сломя голову в такую даль дальнюю, отменив все свои чрезвычайно важные встречи. Заметь, ради тебя я отменил встречу с одним очень, подчёркиваю, очень выгодным клиентом.

– Не отменил, а перенёс, скорее всего, – вклинилась я в речь Капитона. – Хватит пафоса. Просто объясни, что происходит и что тебе надо?

– Хорошо, – Капитон сделал обиженное лицо. – Не даёшь мне почувствовать себя настоящим героем, бесстрашным и романтичным. Хочешь сразу перейти к делу, давай перейдём к делу. Я так понимаю, ты встретилась с господином Лапшиным и вы успели поговорить. О чём?

– Боюсь, это конфиденциально, – коротко ответила я.

– Очень интересно, – фыркнул Капитон. – Получается, во всеуслышание заявить, что тебе известны детали убийства Дины – это не конфиденциально, а огласить эти самые детали адвокату одного из обвиняемых – это конфиденциально.

– Ты адвокат Рудольфа?

– Нет, не Рудольфа. Разрешите представиться, Капитон Всеволодович Воеводин, адвокат, доктор юридических наук, имею звание «Почетного адвоката России» и ещё шесть наград и званий. После улаживания некоторых формальностей и уточнения некоторых деталей буду или не буду оказывать консультационные услуги в области правовых вопросов Дмитрию Семёновичу Бондаренко. А если по-простому, на банк наезжают всякие органы, Дмитрию нужно грамотно с ними разобраться. А здесь ещё эта история с обвинениями в убийстве.

Капитон встал, протянул мне визитку и принялся церемонно расшаркиваться.

– Хватит здесь цирк устраивать, – меня просто взбесила его манера говорить в шутовском тоне о серьёзных вещах. – Почему Дмитрия обвиняют в убийстве? Это же не он.

– А вот это нам доподлинно неизвестно, – ответил Капитон. – Об этом я и хотел с тобой поговорить. Прежде чем ввязываться в эту историю, я хочу узнать, что ты выяснила.

– Это не Дмитрий убил, это Рудольф. Но есть подозрение, что с молчаливого согласия Дмитрия, – сказала я.

– Вот именно это меня и смущает. Дмитрий уверяет, что не знал о намерении Рудольфа убрать Дину. Однако у меня есть основания думать иначе. Поэтому, будь добра, расскажи, что ты накопала.

Я рассказала Капитону всё, что знала: про кредитную схему, придуманную Лапшиным; про Павлинова, который вынудил Лапшина заниматься мошенничеством; про то, что Павлинов, Рудольф и Дмитрий – родственники; про пропажу людей и про опыты над ними в центре Рудольфа; про оплату в оффшор, которым владеют Рудольф и Дмитрий; про то, что Дина узнала про опыты Рудольфа и про то, что, скорее всего Рудольф и убрал Дину. Я многое выяснила, но не нашла ответа на главный вопрос – зачем убивать Дину? Насколько я поняла, она так берегла репутацию своего банка, что, даже разоблачив Рудольфа, не стала бы заявлять на него в полицию.

– А у тебя не возникали ещё и другие вопросы? Откуда взялся Павлинов и какова его роль? Почему Дмитрий вдруг прекратил расследование? Почему тебя оставили в банке? Зачем отправили на презентацию в «Руди-Труди»?

– Возникали. Но мне кажется, это не самые важные вопросы. Главный вопрос – зачем убили Дину. И на этот вопрос нет ответа. Получается, её убийство никому не было выгодно.

– Так не бывает. Преднамеренное убийство всегда кому-нибудь выгодно. Более того, любой бывалый работник на детективной ниве объяснит тебе, что есть только три мотива для убийства: любовь, деньги и месть. И если бы ты знала ответы на озвученные мною вопросы, ты бы не думала и не гадала, из-за чего её убили. Гадала бы только, кто именно это сделал.

Капитон взял театральную паузу и потом произнёс:

– Всегда мечтал выступить в роли Шерлока Холмса и объяснить непутёвым Ватсонам разгадку тайны убийства. Жаль, конечно, что не получится красочного шоу, какие всегда устраивал Холмс перед своими заказчиками, но надо учиться довольствоваться малым. Расскажу всё, как было, тебе одной, без зрителей. Тебе же интересно?

– Естественно, мне интересно. Напрягает только одно. Что ты захочешь взамен? Ты же просто так ничего не делаешь.

– Какая ты всё-таки циничная, – ехидно сказал Капитон, – но прозорливая. Я тебя попрошу об одном очень маленьком одолженьице. Совсем несущественном.

– Каком?

– Потом скажу.

– Нет, сейчас. Вдруг окажется, что это, как ты говоришь, маленькое одолженьице, вовсе и не такое маленькое. Может, оно окажется для меня неподъёмным.

– Не окажется, верь мне.

– Сейчас не скажешь?

– Нет.

– Хорошо, тогда